Ненавижу любя - Оксана Волконская

ни кто-то из знакомых, ни моя сестра, ни кто другой не узнает, в чьей постели ты проснулась вчера. Договорились?

– Не боишься остаться у разбитого корыта, старичок? – усмехнулась Лина, пытаясь подавить дрожь, возникшую где-то внутри. Три желания, черт возьми! Он ведь может попросить что угодно! Зная его, потребует что-то, что полностью противоречит ее принципам. Или, во всяком случае, ЕЕ желаниям.

– Не боюсь, рыбонька, – хмыкнул Кир. – Потому что, в отличие от упомянутого тобой персонажа, у меня нет жадной старухи и я умею многого добиваться сам.

– Типа, шантаж – дело благородное? Главное – результат, а не средство?

– Именно, золотко, – покровительственно проговорил он. – Не переживай, ничего запредельного просить не буду.

– Знаешь, Кирюш, у нас слишком разные понятия о пределах, – отступила на шаг Василина. Ей вдруг стало неуютно (как будто это чувство не должно было возникнуть гораздо раньше) и почему-то жарко. Захотелось оказаться от него далеко-далеко, чтобы никто не выводил из столь желанного равновесия. Этот человек смущал, и еще больше приводила в смятение собственная реакция на него.

– Тогда предлагаю такой вариант, – пошел ей навстречу парень, чувствуя, что собеседница уже на грани. – Два желания обговариваем сейчас, а третье я пока приберегу. Идет?

– Сначала озвучь желания, – потребовала девушка. Соглашаться на что-то вслепую она не собиралась, хотя прекрасно понимала, что уже проиграла по всем статьям.

– Все просто. Желание первое. – Он сделал нарочито театральную паузу. – Ты перестаешь вести себя со мной, как колючий ежик. Постарайся быть дружелюбной лапушкой. Что скажешь?

Глаза собеседницы сверкнули, и только. Хорошая выдержка – залог победы в любом споре над мужчиной. Так обычно твердила ее мама, обводя вокруг пальца хитроумного Родиона Константиновича. Что ж, придется брать с мамы пример.

– Принимается, – улыбнулась она.

– Желание второе – ты притворяешься моей девушкой. – И, прежде, чем собеседница начала возмущаться, предостерегающе вскинул руку. – Не перед твоим братом и друзьями. В моем университете и еще парочку раз в общественных местах.

– Зачем тебе это? – поинтересовалась Лина, не собираясь устраивать скандал. Лапушкой так лапушкой. Хотя бы ненадолго, но выдержит. А там что-нибудь придумает.

– Просто у меня очень активные студентки, – сообщил Кирилл. – Которые хотят зарабатывать оценки не только мозгами.

– А ты прямо изо всех сил упираешься? – фыркнула Василина и, вспомнив про лапушку, улыбнулась, смягчая сарказм.

– Изо всех не изо всех, но с этим пора заканчивать, – отрезал Лаврецкий. – Они становятся слишком навязчивыми. Приедешь ко мне пару раз в универ, сходим еще куда-нибудь. Главное, сыграть достоверно. Ну что, договорились?

Василина помялась: неозвученное третье желание ее чертовски смущало.

– А последнее?

– Я пока не придумал. Но, как и обещал, ничего запредельного, – сказал он. – Ну так что? Ты согласна?

– Сколько мне нужно изображать лапушку?

– Ну… полгодика где-то, – усмехнулся Кирилл.

– Не жирно ли?

– Хорошо, три месяца. Так что, договорились? – надавил он.

– При одном условии: ты до меня не домогаешься.

– Детка, ты изображаешь мою девушку – без поцелуев никуда, – резонно возразил парень.

– Постарайся свести их к минимуму, – твердо попросила девушка.

– А я-то думал, тебе понравилось, – наигранно-огорченно покачал головой Лаврецкий. – Хорошо, больше, чем потребуется, не будет. Ну, так что?

– Договорились. Обещаю.

Кирилл улыбнулся: он знал, что Мирославцева всегда держит данное слово. Вот только и озвученные условия можно было трактовать по-разному. Свернув разговор и пообещав позднее договориться о месте и времени акта номер один комедии «Василина и Кирилл – неземная любовь», девушка отправилась на кухню взять еще парочку приправ. Там она еще «совершенно случайно» разбила чашку с блюдцем. Вот после этого ей уже полегчало.

Оставшийся вечер прошел вполне безобидно. Матвей рассказывал забавные истории, которые произошли с ним за время работы. Глеб (фронмэн начинающей рок-группы), смеясь, делился ухищрениями, на которые обычно шли поклонницы-малолетки. Василина хохотала до слез, тролля друга и брата. Кирилл, усмехаясь, периодически поддерживал ее насмешки. Ярослав только диву давался, глядя на их почти милые отношения – впервые за много лет эта парочка находилась в одной комнате и не ругалась. Кажется, его хитрости начинали приносить свои плоды.

Ночь тоже прошла без происшествий. А утром настала пора разъезжаться. Лаврецкий перед отъездом уловил момент и шепнул Василине, что ждет ее в три часа в универе. Девушка поморщилась, но упираться не стала. В конце концов, этот спектакль – всего лишь мелочь, если Кирилл потом оставит ее в покое. Вот бы еще братец от нее отстал. Всю дорогу домой расспрашивал об «ушастом пне» и «Яриковом дружке, который пялился весь вечер, кстати, неплохой чувак». В конце пути непокорная кузина пригрозила в ближайшее время заняться личной жизнью любопытной заразы, и Глеб, наконец, успокоился. А дома ее уже ждал любящий родитель, который с ходу потребовал с дочери кофе и компанию.

– Пап, слушай, а что бы ты делал, если бы тебя вынуждали поступать так, как ты не хочешь? – невзначай спросила Лина, добавляя в горячий напиток мороженое и корицу.

– Я бы? – переспросил родитель. – Если иного выхода нет и это очень нужно, сделал бы все, к чему принуждают, будь это в границах разумного. Вот только сделал бы так, что тот человек сам пожалеет.

– Чрезмерная инициативность – мощнейшее оружие? – рассмеялась Лина, прекрасно зная упрямый и порой навязчивый характер отца. Вот уж кто был великим манипулятором и не терпел этого же от других.

– Именно так, милая! – кивнул Родион Константинович. – А что, тебя кто-то к чему-то принуждает? – насторожился он.

– Что ты, пап, у меня же твой характер, – успокоила отца девушка. – Сам знаешь, любой пожалеет, если попытается.

– Ну-ну, – хмыкнул он. – Если что, обращайся.

– Куда я денусь? Я же твоя маленькая дочка, – сделала она невинные глазки.

– Ладно, малявка моя, лучшее воспитание – мимоходное, – проговорил Родион Константинович, ставя чашку в раковину. – Поэтому я побежал. Если что, обращайся к папочке, он любых твоих драконов разгонит, – поцеловал дочь в щеку.

Девушка рассмеялась, но хорошо знающий человек вполне мог угадать в ее голосе задумчивость. То, что сказал отец, вполне укладывалось в ее собственный план. Что ж, Кирилл Лаврецкий, хотели покорную влюбленную девушку – получите. Главное, сами потом не взвойте, ладно?

Глава 9

Когда пришло время собираться, Василина задумалась над нарядом. Играть по установленным Киром правилам не хотелось от слова совсем. Первым порывом девушки было натянуть что-нибудь совершенно несуразное. Тогда бы серьезный и выдержанный преподаватель Кирилл Станиславович обходил ее за километр. Но сделка есть сделка, и, подавив этот пакостливый порыв, Лина полезла в шкаф.

Спустя час она удовлетворенно разглядывала себя в зеркале. Сейчас ее вид определенно не вызвал бы у этого шантажиста никаких нареканий. И плевать, что светло-зеленые тени делали ее глаза ярче и наивнее, а струящиеся по плечам волны лет на пять моложе. Теперь девушка выглядела ровесницей студенткам Лаврецкого, что вряд ли бы обрадовало последних. Что ж, их проблемы. Расправив шифоновую юбку морского цвета, Василина отправилась в университет.

В свои студенческие годы Мирославцева грызла гранит науки в другом учебном заведении, но и величественное здание с огромной площадью у входа знала прекрасно. Здесь она бывала неоднократно. Только в другом корпусе.

Пройдя через главное здание, Лина оказалась в крыле юрфака.