Прикладное терраформирование - Эдуард Катлас

Так же и с историями. Каждый рассказчик привносит в ту же самую историю что-то свое, что-то совершенно отличное от всех других. Поэтому такие истории можно слушать снова, и снова, и снова. Пусть те же герои, и те же события. Но привкус от каждого нового рассказа остается иной.

Михась больше всего любил, когда вторую Историю, Историю о Том Самом Астероиде, рассказывал его приятель-земляк Никула. Красиво у него получалось, протяжно так, зазывающее. Особенно та часть истории, когда знаменитый Тарас (тоже с Украины, кстати, и то была чистая правда — можно было проверить по хроникам) не торопясь взглянул на результаты анализа.

Никула рассказывал так:

“- И вот выплывает он из тренажера, знаешь. А у него еще близорукость небольшая, и чего там — не будешь же из-за этого по кораблю в очках шляться, чай не до понтов. Поэтому он подтягивается почти к самому монитору и видит там сплошной фарт на все тридцать шесть дюймов…”

В этот момент Никула обычно останавливался и ждал, не хочет ли его кто-нибудь поправить насчет параметров монитора. Обычно, таких глупцов он не дожидался.

” — Ну, а он же один. Так что он молчит. И правильно, чего кричать то, только за идиота примут…”

Тут Никула замолкал снова, ожидая, чтобы его поправили, подловили на логическом противоречии. Здесь ему иногда везло, бывало кто-нибудь из молодежи все-таки решался указать на то, что за идиота, вроде, тоже принимать некому, ведь Тарас, как только что было сказано, абсолютно один.

” — Ну да, один. А АI? Вот мой бортовой, я только голос повышу, так тут же пальцем у виска вертит. А может ведь и в контору с отчетом стукнуть. И спишут на берег — только поминай потом. Вот всегда вы так, молодежь, как подумать — так то не про вас, а как старшим перечить — так тут вы первые”.

Обычно этого хватало, и Никулу больше не перебивали, хотя дальше в его истории авторские домыслы громоздились один на другой.

” — Молчит, смотрит на монитор. Подплыл к нему совсем вплотную, каждый элемент, каждую долю процента проверил. И как убедился, так же молча, спокойно так, не торопясь, достает заветную бутылочку, наливает себе полный колпачок, как полагается, ну и до дна. Только с бортовым чокнулся, и до дна. Потом вторую, также молча, снова чокнулся, и снова до дна. А компьютер тоже молчит, даже не визжит насчет превышения норм — потому что понимает, фарт пришел”.

История была правдивой. От и до. По крайней мере, Тарас был, и астероид был. Насчет молчаливого AI и тихого пьянства с компьютером, а самое главное — полных колпачков в невесомости — кто ж теперь проверит.

Тарас был точно — все это знали, потому что он летал до сих пор. То ли надеясь на второй приз, но скорее всего, просто оказавшийся из тех, для кого важен сам поиск, а не находки.

Да и на астероид можно было даже посмотреть. Тридцать шесть тонн золота, смешанного с еще несколькими сотнями тон медного колчедана и пустой породы. Весь астероид тогда же на торгах выкупила Австралия. Выкупила с хорошим дисконтом, но не стала заморачиваться по поводу доставки их нового национального резерва на Землю. Астероид так и болтался в поясе, лишь окруженный системами наблюдения, уберегающими богатства южного материка от теоретических злоумышленников. Найти таких здесь было сложно, но и золото в таком удобном слитке попадалось нечасто.

Австралия благоразумно считала, что если не через год, так через десять орбитальные заводы Марса все же заработают, и золото на них понадобится, и для микроэлектроники, и для напыления.

Когда-нибудь, в недалеком будущем, по ближнему космосу начнут летать золотые корабли, а Австралия соберет все то, что ей за это причитается. А вот гонять астероид туда-сюда — пустая затея. На которую, к тому же, могло не хватить денег даже у целого континента.

Пока шахтеры лишь могли купить сувенир. Автоматический магазин у астероида мог (это было разрешено) откалывать, выламывать с поверхности золотые слитки, заливать их в красивые прозрачные пластиковые шары и продавать за тысячу евро каждый. Деньги шли национальному резервному банку все той же Австралии.

Все шахтеры сходились во мнении, что это совершенно пустая трата средств, и разговаривая между собой, лишь посмеивались над надписью, которую робот-продавец вытравливал на шаре — “на удачу”.

Но кое-кто в Австралии, имеющий доступ к сведениям о приходах на специальные счета национального банка, а также случайно поинтересовавшийся количеством шахтеров в поясе, легко мог сравнить эти числа и предположить, что шары с золотыми слитками прятались в абсолютно каждом шахтерском судне. В каждом, без исключения.

Удача, она такая, от лишней приманки, что позволит ее приворожить, еще никто из шахтеров не отказывался.

Михась тоже молчал. Он мог предположить, что его лицо сейчас выглядело весьма придурковато, и, хотя полноценного AI на борту не было, как и других свидетелей, кричать ему не хотелось.

Хотя выпить все же стоило. Традиции — они возникают не случайно. Пятьдесят грамм позволят ему успокоиться и вкусить победу в полной мере. Поэтому он налил себе колпачок и залпом выпил, на всякий случай чокнувшись колпачком с ободком монитора.

После чего еще раз прочитал результаты, аккуратно отсортированные компьютеров в порядке убывания процентного содержания руд.

Седьмая строчка, иттрий — 3,7 %; девятая, самарий — 2,9 %; пятнадцатая, церий — 1,98 %. Компьютер услужливо подсвечивал все редкоземельные зеленым, поэтому дальше Михась перестал считать строчки, а смотрел лишь на цифры. Лантан — 1,6 %; Тербий — 1,1 %, и, в самом конце списка — диспрозий в следовых количествах.

Михасю хватило бы одного тербия. Да что там — ему бы хватило и одного лантана, пусть тот казался чуть ли не пустой породой по сравнению с тербием. Но шахтер пояса, геологоразведчик компании M. Belt Mining — человек выдержанный. Поэтому Михась закрепил бутылку обратно на ее место и задал компьютеру изысканный маневр, удерживающей корабль на круговой орбите вокруг новоявленного чуда. Раз уж пошла такая пьянка, нужно было запускать еще пробы, хоть все оставшиеся, чтобы убедиться, что это не всего лишь цепь случайностей — сначала прилипший зонд, потом сумасшедшая проба, выдающая фантастические результаты.

Еще через три часа астероид был истыкан пробами весь. Михась действительно потратил их все, до единой, чтобы убедиться в результатах. Финальные результаты отличались от первых, но незначительно. Астероид был чудом, и на этот раз чудом, вокруг которого можно было задать круговую орбиту.

Это был Тот Самый Астероид, но, в отличие от Золотого Тараса, редкоземельные металлы точно имели ярко выраженную практическую ценность. Вплоть до того, что само обнаружение даже единственного такого камешка могло в корне ускорить создание нескольких орбитальных заводов у Марса. Кардинально ускорить.