Куколка в подарок - Ая Кучер

– Да вот, осматриваем. Притворяется, что ногу подвернула и… 

– Осмотрела уже? 

– Нет, но… 

– Ты, блядь, врач или экстрасенс? Диагнозы наугад ставишь? На кой хер тогда я тебе деньги плачу?

Давид не повышает тона, но меня пробирает. А на врача даже жалко смотреть. Побледнела, трясётся и отводит взгляд. Уже не отпускает колкие фразочки, которые были предназначены мне.

– Вон! – он указывает на дверь, и Лиду словно ветром сметает. – Данис… Ты тоже ногу подвернул? 

– Нет, принёс принцессу, чтобы не напрягалась. Она упала на улице, не хотелось, чтобы пострадала ещё больше. 

– Согласен, - Давид медленно кивает, сканирует меня взглядом. – Потом поговорим, Данис. Разберусь с потерпевшей.

Застываю на своем месте, сцепив пальцы «замком». От волнения перехватывает дыхание, покалывает в груди. Разве Давид не главные, не его клуб?

Разве нужно именно ему заниматься таким?

Или он просто решил меня ещё раз пощупать и…  

– Собираешься всё больше ухажеров? – Давид ухмыляется, но по спине бежит холод от его взгляда. – Как тебя угораздило упасть? 

– Я… Я не… Я упала в кабинете тогда. Не упала, но нога болела, да? И вот просто снова разболелась. Я уже в порядке и… 

Кусаю губу до боли, пока не успокоюсь. Тина была права – нельзя говорить. Тогда за мной точно будут следить, контролировать. Нужно притвориться, что ничего не произошло. И я все ещё участвую и ничего не знаю.

А потом…

Найти Диму, он что-то придумывает. Он всегда так делает, находит выходит из ситуации. Как перевести меня в столицу, как заработать деньги, всё-всё решает. 

Давид двигает ко мне офисное кресло, останавливаясь слишком близко. Не сводит взгляда, а ладони снова поглаживают пострадавшую лодыжку. Мягко, нежно… 

От каждого движения искры разлетаются по телу. 

– Давид… - слова глохнут в горле, когда мужчина укладывает мои ноги к себе на колени, сняв перед этим туфли. Едва не упираюсь ему в пах и это кажется слишком… – Я пойду, мне пора, там конкурс и… 

– Сидеть, - рявкает, а меня подбрасывает. – Если я говорю, что ты остаешься, то ты остаешься. Всё ясно?

Киваю, ничего не могу сказать. Потому что Давид придвигается всё ближа, а его пальцы пробираются под подол платья. Вызывают мурашки, тахикардию, приступ паники, когда всё расплывается перед глазами.

Я переполнена чувствами, не могу связать и двух слов.

Кожа горит от касания, превращаясь в оголенный нерв. 

– Зач… Зачем?! 

– Потому что у меня на тебя, куколка, большие планы.

– Послушайте, это всё недоразумение! Понимаете… 

– Понимаю. Ты ходячее недоразумение, куколка. 

Обиженно соплю, подбирая слова. Меня затащили непонятно куда, а я ещё и виновата! Явно не о том думаю, но не могу сосредоточиться. Отвлекает боль в ноге и прикосновения Давида.

Он не церемонится, даже не смотрит на меня. Просто проводит ребром ладони вдоль бедра, мнёт несчастную юбку. А у меня мысли мечутся, перепрыгивают с одного на другое.

Просто для того, чтобы не сойти с ума. Не думать о непривычном давлении внизу живота, как что-то стягивает от одного взгляда. Давид кажется хищником, опасным зверем.

Он смотрит на меня внимательно, почти не моргая. Даже не старается сделать вид, что не думает ничего плохого. У него цвет радужки темнеет, завораживает.

И я боюсь двинуться.

Словно движение или звук может спровоцировать. Пока его пальцы только сжимают, давят на кожу. Наверняка завтра останутся синяки. А если пойдёт дальше… 

– Зачем вы это делаете? – не выдерживаю и будто ловлю момент, когда взгляд Давида становится более осмысленным. – Я не… Я вам повод давала себя лапать?!  

– Ты пришла в мой клуб, куколка. Это уже повод. 

– Но… Так нельзя!

Мозги закипают, почти слышу свист. Мне нужно найти выход из ситуации, путь какой-то. А всё, что могу, покрываться мурашками от горячих пальцев мужчины. 

Как он вырисовывает узоры на коже под юбкой, с каждым разом продвигаясь всё дальше. Как дышать невозможно, лёгкие словно сжимает, объем уменьшается.  

– Вы не… Вы не участвуете в аукционе!

Вспоминаю то, о чём говорили мужчины на улице. Когда я впервые засомневалась, что происходит что-то не так. Это клуб Давида, нечестно, если он сам будет делать ставки.

Это казалось кошмаром – стать лотом, как товар. Но сейчас моё единственное спасение. Если не… Если играть до конца, то я выиграю себе время.

И меньше внимания.

– Не участвую.

– Значит… Вы не можете меня касаться. 

– И мы вернулись к началу. Я могу делать с тобой всё, что захочу. Мой клуб, мои правила. И если нужно будет, то ты тоже – моя.

Давид резко поднимается, нависая надо мной. Его ладони упираются по бокам от бедер, предплечья навят на тело, удерживая. Тон мужчины ледяной, уверенный.

Он же… 

Это ведь правда. Если Давид захочет – кто его остановит, кто заступиться? Я не знаю, где Дима и почему он позволил этому произойти. Я пока не могу сбежать, не могу ничего.

А Давид…

Может всё.

Его правая рука поднимается вверх, очерчивая изгибы моей талии. Касается корсета, едва ласкает грудь. А у меня всё немеет в местах, где он косается. 

Будто секундная вспышка пожара, когда рябит перед глазами, а после онемение. И тугая нить внутри, которая обвила органы. Ни дышать, ни говорить.

Только чувствовать тепло чужого тела, как чуть загрубевшая кожа пальцев касается моего лица. Ведёт почти что ласково, но в каждом движении чувствуется сила.

Он скрутит меня и даже не поморщится. 

– Хочу тебя, куколка, - подтверждает мои страхи, касается контура губ. – Честно признайся и больно не будет. 

– В чём? 

– Заплатил кто-то? Подослал? 

– Нет! – в отчаянии трясу головой. Не хватало, чтобы меня ещё за шпионку приняли. И пытать начали… Да хоть какими способами! – Мой… Мой парень предложил конкурс, ничего больше. 

– Идеально, блядь, совпадение? Так привлекла внимание, что встает по стойке смирно. И что с этим будем делать, куколка? 

Жмурюсь от его пошлых слов, которые проникают в самую душу. Так просто говорит, будто о погоде. Подозревает меня в чем-то, выносит вердикт. И дёргает на себя, чтобы оказаться между моих ног.

Бёдра и живот словно кипятком ошпарило. Чувствую, что мужчина не лжет. Его «встает» сейчас упирается между моих ног. Давит, рождает самые неприличные мысли внутри. 

– Ничего? Я не…

Не