Битва за Танол - Игорь Чужин

Во время еды я разъяснял своим помощникам, что за чертеж я нарисовал на песке и какие функции несут те или иные отрезки труб. Чтобы хоть как-то донести до них мой замысел, я сказал, что трубы — это кости летающего дракона, и, когда мы их соединим в одну конструкцию, останется только вдохнуть в них жизнь с помощью магии.

После обеда почти все время заняли расчеты объема поплавков и вычерчивание на обрезках четырех брусьев, принесенных с галеры, контуров шасси. Озадачив будущих летчиков обтесыванием заготовок, я отправился инспектировать работы по ремонту обгоревших галер. Дела продвигались ни шатко ни валко, но менее пострадавший корабль обещали к завтрашнему вечеру отремонтировать, а потом совместными усилиями за пару дней восстановить и вторую галеру.

Помимо ремонта вовсю продвигалась и подготовка к отплытию. Тысяча человек за три недели съедает гору продуктов и выпивает море воды. Нужно проверить и пропарить бочки под воду, перетряхнуть запасы еды, отсортировать испортившиеся продукты, заготовить дрова для очагов. Сделать в трюме гамаки для детей, подготовить отхожие места, перебрать такелаж и залатать паруса, проконопатить обшивку. Трофейное оружие и доспехи необходимо отремонтировать и подогнать под новых владельцев. Всеми этими проблемами занимался казначей с десятком своих помощников.

На каждую галеру и дракар необходимо определить команду гребцов, проверить весла и изготовить запасные. От этого «необходимо» голова идет кругом, слава богу, этим мне заниматься не пришлось. Колин с Куртом организовали отличную команду, и дела шли без моего непосредственного участия. У меня хватило ума не лезть во все вопросы своим княжеским рылом и довольствоваться только отчетами Колина или подбадриванием трудящихся указаниями типа «давай, давай».

После ужина, выслушав доклады, я завалился спать, обняв Тузика, но вместо снов в голове крутился перечень дел, намеченных на завтра.

Утром, проверив заготовки поплавков и внеся в работу столяров небольшие поправки, я приказал продолжить работу, а сам занялся изготовлением стапеля для гибки труб и сварки рамы дельтаплана. На коленке такую работу не сделаешь, нужна ровная поверхность и возможность закрепить детали и забазироваться. К полудню деревянный помост для стапеля был готов, и мы приступили к сварке. Собрав конструкцию на прихватках, я отдал команду на обед, в процессе которого выслушивал доклады о положении дел в лагере.

После проверки геометрических размеров каркаса мы приступили к изготовлению шарнира подвески крыла. Работу в кузнице остановила наступившая темнота, и нам пришлось разойтись на ужин и сон.

С рассветом работа закипела с новой силой, спрессовывая часы в минуты. Когда работаешь, время летит незаметно, казалось, что только что взошло солнце, а уже пора обедать. Полуденный доклад Колина был прерван посыльным с известием о подходе каравана с женщинами и детьми из замка Аммалаэль. Распустив совещание, я вернулся к работе. Нам удалось уже полностью закончить каркас дельтаплана, когда пришло известие, что караван входит в лагерь.

Обняв Арчера, я расспросил его о состоянии дел в караване. Арчер доложил, что без потерь не обошлось, утонули в болоте три женщины, два ребенка и воин, попытавшийся их спасти. Я похвалил его за успешное окончание похода и, накормив, отправил отдыхать. Многодневный переход по болоту в составе каравана, где в основном женщины и дети, — тяжелейшая задача. Гать в наиболее опасных местах не шире метра и скрыта под водой, поэтому потеря всего шести человек — несомненная удача.

Работы над дельтапланом снова пришлось отложить и заняться ранеными и больными из пришедшего каравана. Травмированных оказалось около двадцати человек, в основном у них были вывихи и переломы ног, с ними особых сложностей не возникло. Я вправлял вывихи и сломанные кости, а Тузик зализывал больные места. Главной проблемой стали больные болотной лихорадкой. Эта болезнь имела инфекционную основу и требовала комплексного воздействия как на больной организм, так и на сам возбудитель, циркулирующий в крови. Больных и зараженных лихорадкой оказалось больше пятидесяти человек. На наше счастье, болезнь была не очень заразной и передавалась через грязную болотную воду. В большинстве заболели дети, не вытерпевшие жажды и напившиеся болотной воды. Семеро взрослых заразились, скорее всего, через порезы и царапины на ногах. Симптомами болотная лихорадка напоминала земную дизентерию, и я сразу же организовал карантин в стороне от лагеря, рядом с источником Силы. Попытка получить действенную помощь от знахарей кланов провалилась. В клане «Зорг» имели смутное представление об этой болезни, потому что Танол находится много севернее и эта болезнь на острове неизвестна. Знахарь клана «Желтая змея» лечил лихорадку отваром из коры деревьев и обильным питьем, но болезнь, по его словам, уносила до половины заболевших. Такой расклад меня не устраивал, и мысль о Викане тисками сжала мое сердце. Гвельфийка наверняка легко бы справилась с лечением больных детей.

Череда событий и проблем загнала тоску о принцессе в самый потаенный уголок души. Наверное, эти воспоминания и образы уходят от нас вместе с последней каплей жизни или вздохом. Я буквально разрывался на части между отчаянными попытками спасти от гибели кланы и любовью к Викане. Долг требовал от меня заботы о доверившихся мне людях, а душа истекала кровью от одной мысли о любимой. Эта тоска могла легко свести с ума или заставить натворить дел, за которые потом невозможно оправдаться перед Богом и своей совестью, поэтому я поступил с образом Виканы как с дорогой фотографией, убрав ее с рабочего стола и положив поближе к сердцу. Сейчас, глядя на угасающих детей, я разбередил душу воспоминаниями и понял, в какую засаду попал.

Если не знаешь, как решить проблему научными методами, то нужно попытаться действовать в лоб. Я мысленно попросил Тузика помочь мне и приступил к лечению самого тяжелого пациента. Действовал я испытанными методами, не выдумывая ничего нового. Для начала подкачав ауру умирающей девочки Силой, я стал тупо прогревать зараженную кровь, проходящую через бедренную артерию. Возбудитель болезни начал погибать от перегрева, но у девочки началась сильная интоксикация, и печень перестала справляться с очисткой крови. Мало того, у больной резко поднялась температура и она начала сгорать на глазах. Я приказал лекарям протирать кожу ребенка слабым раствором уксуса, чтобы согнать температуру, а мысленно снова стал умолять Тузика помочь. Малхус после некоторого колебания впился зубами в ногу девочки выше колена и застыл лежа на животе. Испуганные знахари попытались разжать зубы Тузику, но я окриком отогнал их в сторону. Наверное, подобным образом малхус очищал кровь от яда, когда Лили пыталась меня отравить. Постепенно нам удалось стабилизировать состояние девочки и переломить ситуацию. Через полчаса кровь пациентки очистилась, и она пошла на поправку. Но какой ценой нам это удалось! Меня шатало, как тростинку на ветру, а Тузика рвало, казалось, собственными кишками. Вторым пациентом мы занялись только через час, после того как я полностью зарядил собственную ауру и ауру Тузика. Малхус выпил целую бочку воды и смылся куда-то в кусты, но вернулся из них свежий как огурчик.