В плену его власти (СИ) - Росс Софи

— Я не доживу до этого момента, — сетует, шлепая по заднице девчушку в серой скучной юбке ниже колен. Бедная аж подпрыгивает от удивления и едва не начинает реветь прямо посреди комнаты. Новенькая, потом привыкнет.

— Всех нас еще переживешь, дедуль, не наговаривай на свои молодые годы. Не зря же ты тут себе гарем собрал из молодых девчонок, есть еще, значит, силы.

Он все-таки уговаривает меня остаться и уважить старика своим присутствием на семейном ужине, где я точно в очередной раз испорчу аппетит матери и хотя бы раз двину по роже братца, который в его тридцать четыре так и не смог отлипнуть от родительской сиськи.

В кабинете деда я давлюсь кофе, когда он рассказывает мне про свой план остепенить загулявшего барана, который не в состоянии скрыть от общественности своих героиновых моделей. Наркотики — зло и конец репутации, а брак, по словам деда, делает из мальчика мужчину.

Где здесь логика, я не догоняю, но мой голос собственно никому и не нужен, так что я просто посочувствую будущей счастливой женушке с рогами и посоветую ей глотать противозачаточные таблетки, если вдруг дед потребует от них потомство. Потому что рожать от наркомана то еще веселье, а в том, что братец и сам плотно сидит, я не сомневаюсь.

Мы еще какое-то время торчим в кабинете с внушительной коллекцией элитного пойла, я рассказываю о своих мастерских и только недавно открывшемся аутентичном баре для заблудших и проклятых, получив кучу недовольства о позоре фамилии «какой-то пивнушкой». Только вот взгляд моего старика не сходится со словами, потому что, присмотревшись, я вижу в его глазах одобрение.

Счет на мое имя, доступ к которому мне открылся в день совершеннолетия, так и остался нетронутым, хоть у меня и был большой соблазн дернуть из него денег, чтобы дела в то время пошли быстрее.

— Альберт Семенович, там гости прибыли, ждут Вас…

— Ох, Лизонька, что-то мы и правда засиделись с внуком, — дед слишком пристально рассматривает свою покрасневшую управляющую, и она, как школьница, краснеет, сильнее сжимая свой блокнот в руках. Женщине около тридцати, и список ее обязанностей в этом доме явно расширен сексуальными обязанностями.

Дед решил на старости лет ни в чем себе не отказывать и на работу принимает с определенными условиями. У него достаточно денег, чтобы платить этим малышкам двойную зарплату, так что это абсолютно честные сделки для тех, кто не слишком обременен моралью.

На первом этаже есть отдельная классическая столовая, так что мы спускаемся туда, по дороге обсуждая начищенные полы, которые совсем не обязательно заливать сегодня кровью, что будет фонтаном хлестать из носа моего братца, если вдруг он снова начнет меня провоцировать.

— Я лично премирую одну из твоих фей, если ей добавится работы. Обещать ничего не могу.

Знаю, что свалю задолго до десерта, но все-таки не отменяю решения порадовать деда и потерпеть своих родственников хотя бы до основного блюда.

Сначала до ушей долетает знакомый голос, после крошка выходит из тени какой-то женщины «двадцать — сорок пять» — хочет выглядеть на первое число, когда в паспорте рисуется второе.

Вижу, как ее и без того ровная спина натягивается сильнее, руки начинают дрожать, хоть она и пытается унять волнение, хаотично поправляя свои вылизанные явно в салоне волосы.

Девчонка выглядит потерянной, а наша неожиданная встреча явно не добавляет ей уверенности.

Испуганный взгляд бегает по мне, и этот ее образ невинности в розовом, абсолютно девчачьем платье выглядит чертовски мило, хоть я и предпочитаю обычно женщин с большим количеством мяса на костях.

Она же в противовес моим вкусам слишком угловатая. С тонкими щиколотками и острыми ключицами, со светлой кожей, сквозь которую в некоторых местах проступает сетка синеватых узоров от вен. У малышки на губах совершенно не подходящая ей помада, которую хочется пальцем стереть с пухлой нижней губы, и наивность в глазах.

У меня мгновенно складывается паззл.

— Ну привет, невеста моего брата, — хищно скалюсь и нарочно еще сильнее провоцирую ее испуг, когда склоняюсь к аккуратному маленькому ушку. — Добро пожаловать в семью.

Одиннадцатая глава. Адам

Если взглядом можно было бы убивать — я давно валялся бы хладным телом под столом. Причем это было бы коллективное убийство.

Мать, которая ненавидит весь смысл моего существования, брат, желающий размазать мою рожу по столу, но не рискующий это делать по объективным причинам моего превосходства в размерах и силе, и замыкает эту тройку девчонка со сраным бриллиантом на пальце.

В глазах рябит, а это я еще даже вблизи его не видел.

— Когда свадьба, женишок? Не припоминаю, чтобы я получал приглашение. Забыли внести в список? — в очередной раз привлекаю внимание братца, который сжимает вилку с такой силой, что дедов набор какого-то старого серебра рискует лишиться одного экземпляра.

— Заткнись, — шипит в мою сторону, пытается сделать так, чтобы никто больше не услышал, и ему даже почти это удается, если бы не одна любопытная розовая Принцесса.

Будь братец чуть внимательнее, он бы заметил, что девчонка глаз с меня не сводит все это время. Таится, когда я ловлю ее на этом, начинает активно ковыряться в тарелке — я вообще-то уже успел понять, что она скорее руку себе откусит, чем притронется к этой траве заместо салата — но потом все равно продолжает пялиться на меня.

— Ева, милая, расскажи немного о себе. Извини за неподобающее поведение моих внуков, нужно было в свое время больше заниматься этими шалопаями. А сейчас уже поздно им мозги вправлять, хоть мне иногда и хочется взяться за ремень, — дед в своем репертуаре пытается сгладить углы и напряжение в воздухе, но простой фразы про воспитание слишком мало для стабилизации наших с братцем отношений.

Ему, на самом деле, плевать на эту девочку — это подтверждается его следующей историей, которая начинается сразу после короткой фразы Принцессы о том, что она еще учится.

А девчонку, оказывается, действительно так зовут. Пришлось после первого раза прислушиваться ко всем разговорам, чтобы еще раз уловить это мягкое и абсолютно подходящее ей «Ева».

Ева. Что-то такое тонкое, хрупкое и слабое.

Вижу, как она тянется к бокалу с десертным вином, но тут же отдергивает руку, словно успела обжечься о невидимое раскаленное нечто. У меня в нем вода, так что я быстро меняю бокалы, пока все увлеченно слушают моего старика во главе стола и задают вопросы невпопад, лишь бы проявить себя.

— Спасибо, — этим своим трогательным шепотом она слишком выбивается из общей массы девушек такого типа.

Где презрение? Где уверенность в том, что все должны падать ей в ноги и целовать туфли, которые стоят как средняя полугодовая зарплата просто работяги? Надменность, высокомерие, шлюший взгляд. Забыли доложить, или она правда такая хорошая актриса, что перед моим дедом легко отыгрывает святую простоту с колоссальным успехом, что даже всеми известный сказал бы «верю»?

А потом я вспоминаю, как она вела себя со мной наедине, и отметаю мысли про напускную невинность. Здесь все натуральное.

— Всегда к твоим услугам, Принцесса, — не думал я, что можно покраснеть сильнее, но Ева в очередной раз удивляет меня своими пылающими щеками, и, по-моему, мы оба понимаем, на какие именно услуги я намекал.

Сообразительная малышка.

— Ты так ничего и не закончил, а, братец? Хотя о чем это я… Чтобы ковыряться в машинах — много ума не надо.

Уж не знаю, как долго братец вынашивал эту издевку, но стоило бы все же увеличить время еще и придумать что-то действительно цепляющее. У меня с жизнью все в порядке в этом плане, я вполне доволен.

— Сильно тебе купленный диплом в жизни помог, женишок? Твою жопу в кресло начальника посадил наш папаша и без его помощи ты вряд ли поднялся бы выше секретарши. Хотя о чем это я, — он кривится от словесной пощечины, а я продолжаю. — Тебя и на это место без семейных связей не взяли бы. Кому нужны тупицы на работе?