...и Северным океаном - Георгий Кублицкий

Захотелось подробнее узнать историю музея.

«Фрам» уже изрядно обветшал, когда несколько моряков и полярников образовали комитет по спасению корабля. Душой комитета был Отто Свердруп. Он-то и предложил поднять «Фрам» на сушу, сделать над ним крышу. У Свердрупа были даже кое-какие мысли по поводу того, как осуществить первую часть плана. Неужели, говорил он, несколько тысяч молодых норвежцев откажутся взяться за веревки, чтобы по обычаю добрых старых времен своими руками вытянуть корабль на берег?

Но будущему музею были нужны также участок земли и деньги на постройку здания. Свердруп умер раньше, чем комитету, открывшему сбор пожертвований в Норвегии и за границей, удалось сколотить сколько-нибудь значительную сумму. Шел уже 1932 год, а у комитета, как повествует история музея, «снова возникли большие трудности, бесконечная, никому не нужная переписка, бумажная волокита».

Потом почетное место председателя комитета занял Кнут Рингнес. Это имя не значится среди полярных исследователей, но зато вслед за избранием нового председателя в фонд комитета поступила крупная сумма от известной в Скандинавии пивоваренной фирмы «Рингнес»… Тогда конкурирующая пивоваренная фирма «Фрюденлюнд» предложила деньги, недостающие для покупки участка.

Дальнейшая история музея полна злоключений с проектом, споров с владельцами соседних земельных участков, тщетных попыток собрать деньги на крышу из узорчатой меди, которая увенчала бы строящееся здание. Сбор пожертвований и подарков натурой продолжался до мая 1936 года, когда музей был, наконец, открыт.

Нет, не проста история последней стоянки «Фрама»! Она поучительна, в частности, и в том смысле, что иногда мы, недостаточно зная нравы чужих стран, принимаем плоды упорных многолетних усилий небольшой кучки энтузиастов, опирающихся на частную благотворительность, за проявление мудрой государственной политики сохранения национальных памятников.

«Фрам», полностью оснащенный, основательно загруженный, с тщательно отобранной самим Нансеном командой, покидает место своего рождения в июне 1893 года.

Корабль идет вдоль берегов Норвегии и всюду его приветствуют, словно «Фрам» уже возвращается из успешной экспедиции. Нансена не оставляет ощущение, будто он берет в долг больше, чем сможет вернуть.

Обогнув север Норвегии, «Фрам» входит в прибрежные воды России и направляется к проливу Югорский Шар, соединяющему Баренцево море с Карским.

У поселка Хабарово его встречает лодка, и коренастый рыжебородый человек на сносном немецком языке приветствует Нансена. Это уроженец Риги Александр Иванович Трондхейм.

…Поразмышляем-ка о кое-каких документах русских архивов, относящихся к экспедиции Нансена.

Что за человек Трондхейм?

В музее Тобольска хранится книга о плавании «Фрама» с дарственной надписью: «Александру Ивановичу Трондхейму с благодарностью за услугу от Фритьофа Нансена».

Книга была специально прислана в Тобольск в 1897 году, вскоре после ее выхода.

Александр Трондхейм в молодости покинул Прибалтику ради Сибири. Видно, была в нем жилка исследователя. Охотно примыкая к экспедициям, сошелся с Александром Михайловичем Сибиряковым, участвовал в его северных рейсах из России в Швецию и Норвегию. Когда капитан Витггинс решил пройти Карским морем к устью Енисея, Александр Иванович оказался рядом с ним и предпринял очень рискованный лыжный поход.

В Тобольске его разыскал русский полярный исследователь Эдуард Толль.

Дело в том, что перед началом экспедиции Нансен обратился к русскому правительству с просьбой о доброжелательном содействии.

Что именно просил Нансен?

Рекомендательное письмо к местным властям на случай, если экспедиции потребуется какая-либо помощь. Двадцать ездовых собак, которых можно было бы погрузить на «Фрам» в Югорском Шаре. Возможность связаться с монахами монастыря, которые давно живут на берегу пролива и, вероятно, знают о состоянии льдов в этих местах. Подробные карты побережья Сибири, Новой Земли и Новосибирских островов.

Бюрократический аппарат царского правительства отличался медлительностью, недоверчивостью к любым непривычным начинаниям. На этот раз, видимо, не без нажима русских ученых, горячо сочувствующих смелому-норвежцу, произошло чудо.

Нансен получил свидетельство министерства иностранных дел, предлагавшее всем местным властям и частным лицам при заходе «Фрама» в российские воды и высадке экипажа на берег «оказывать означенной экспедиции в случае надобности возможное во всем участие и помощь».

Александр Трондхейм по поручению Толля выполнил вторую просьбу Нансена. Чтобы отобрать самых лучших ездовых псов, он несколько месяцев мотался по тундре. Дожидаясь в Хабарове прихода «Фрама», выполнил и третью просьбу норвежца: расспросил местных жителей и сам разведал ледовую обстановку.

Растроганный Нансен горячо поблагодарил Трондхейма. Когда тот попросил записку, подтверждающую, что поручение выполнено, Нансен воскликнул:

— Вы заслуживаете большего!

Он вручил Трондхейму королевскую медаль и диплом. Более того, предложил русскому войти в состав команды «Фрама», что, если вспомнить придирчивость Нансена при отборе кандидатов, было с его стороны самым высоким проявлением доверия и большой честью.

Однако Александр Иванович отказался. У него были дела в Тобольске, и потом он ведь не расплатился за собак. Уехать на три года должником? Как можно?

Он покинул «Фрам».

Трондхейм остался верен Северу. Продолжал исследования, помогал экспедициям. В 1912 году именно он отбирал собак для Георгия Седова. И ему же два года спустя было поручено «обеспечивать собаками экспедицию, следующую к Северному полюсу для поисков лейтенанта Седова…»

Подробные карты, которые просил Нансен, были высланы ему задолго до начала похода «Фрама». И не только карты, но и детальные описания населенных пунктов побережья, даже самых ничтожных, которые, однако, могли послужить ориентиром.

И это еще не все.

Когда на «Фраме» лишь устанавливались мачты и отделывались каюты, далеко от Норвегии добровольные помощники Нансена уже работали для успеха будущей экспедиции.

В Ледовитом океане, на острове Котельном — крайнем среди Новосибирских островов, возле которых должен был начаться дрейф «Фрама», — груда камней поддерживала шест с доской: «Склад Нансена № 1». В мерзлую землю были закопаны порох, жестянки с маслом, сахаром, спичками.

Этот склад устроил Толль. Случись с «Фрамом» несчастье — и на необитаемых островах норвежцы могли получить поддержку России.

Толль сам закупил в Якутске провиант. Никто не брался доставить его на Новосибирские острова. Однако ученый написал жене в Петербург, что за перевозку взялись вполне надежные люди. Он не солгал: трудно было найти более надежного человека для опасного похода, чем сам Толль.

Ранней весной, когда «Фрам» спокойно стоял в гавани, а его команде еще только мерещились льды, Толль уже боролся с ними. Возвращаясь с Новосибирских островов после устройства складов для Нансена, ученый и пять его спутников заблудились в туманах. Измокшие, промерзшие до костей, в изодранной обуви, они едва брели по льду к далекой суше.

Узнав об этой мучительной экспедиции, норвежские газеты писали, что жертвы, принесенные ради Нансена иностранцами, особенно ярко показывают, с каким участием следит Россия за отважным предприятием сынов Норвегии.

…Уходит, тает в тумане лодка, где прощально размахивает руками Трондхейм. Он увозит груду писем: когда-то еще представится команде возможность отправить почту?

«Фрам» медленно, ощупью идет к выходу из пролива.

Карское море припасло для корабля и шторм, и туманы, и льды, но всего этого в меру. Плавание было скорее однообразно-спокойным, чем опасным.

В середине 1893 года «Фрам» был против устья Енисея. Продолжая продвигаться на северо-восток, корабль постепенно огибал Таймыр. Временами мешали сильные встречные течения и ветры, но Нансен утешал себя мыслью, что именно терпение есть то, чем каждая полярная экспедиция должна запасаться в первую очередь.

Поставили паруса. Ветер, на этот раз попутный, дул ровно и сильно. «Фрам» вскоре выбрался в открытую воду, простирающуюся до самого горизонта.

Мысы уплывали назад один за другим, и Нансен различал уже в подзорную трубу смутные очертания заветной возвышенности.

Рассвет 10 сентября 1893 года Нансен встретил в «вороньем гнезде». Свердруп тоже не ложился в эту ночь.

На мачте взвились флаги. Трижды громыхнул над морем салют. Задымилась чаша с пуншем на столе кают-компании. Нансен поднял стакан:

— За ваше здоровье, ребята, поздравляю с Челюскиным!..

…Итак, сгинул колдун Челюскин, угрожавший зимовкой. Перед «Фрамом» — прямой путь к цели, во льды, дрейфующие севернее Новосибирских островов. Корабль спешит туда, и снова, против ожидания, все идет гладко, разреженные льды сменяются чистой водой, темное небо на горизонте обещает беспрепятственный путь.