Договор простого товарищества в гражданском праве России: исторические традиции и современность. Монография - Сергей Тальчиков

Норма о порядке покрытия расходов была диспозитивной – такой порядок мог быть определен договором.

В соответствии со ст. 438 ГК 1964 г. правила об отдельных видах совместной деятельности могли быть установлены постановлениями Совета Министров РСФСР. В качестве такого вида совместной деятельности следует назвать совместное строительство многоквартирных жилых домов и иных объектов недвижимости. Как отмечает Е. Н. Гендзехадзе, еще в 1920-е гг. был издан ряд постановлений Совета Народных Комиссаров, которыми предусматривалась возможность создания на добровольной основе «трех видов кооперативных товариществ: жилищно-арендных, жилищно-строительных рабочих и общегражданских»79. В середине XX столетия вследствие разрушения жилищного фонда, наступившего в результате агрессии фашистской Германии и ее сателлитов, потребность в возведении жилья была особенно острой. Наряду с государственным строительством практиковалось создание жилищно-строительных кооперативов, а также коллективов индивидуальных застройщиков. В развитие положений ГК 1964 г. ЦК КПСС и Советом Министров было издано постановление от 04.10.1965 «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства», в соответствии с которым предприятиям предоставлялось право использовать средства фонда социально-культурных мероприятий и фонда жилищного строительства для долевого участия в совместном строительстве жилых домов и учреждений культурно-бытового назначения. Объединять имущество для долевого строительства было также возможно на основании п. 56 Положения о предприятии80 и п. 19 Примерного устава колхоза81. В период принятия ГК РСФСР 1964 г. и позже наблюдается существенное повышение внимания специалистов к данной разновидности договора. Так, А. Б. Годес и З. А. Подопригора исследовали понятие межколхозной собственности, которая возникала на основе договора о совместной деятельности колхозов82. Возникла дискуссия по вопросу о правовой природе отношений, складывающихся между участниками межколхозной организации. А. А. Рускол полагал, что при создании такого вида юридического лица, как межколхозная организация, имеют место отношения членства. О. С. Иоффе и К. И. Седунов, наоборот, считали, что такие отношения являются отношениями товарищества. И договор о создании межколхозной организации они считали разновидностью «товарищеского договора»83. З. А. Подопригора определяла договор о совместной деятельности как основу существования межколхозных и государственно-колхозных предприятий. При этом социальная сущность таких предприятий предполагалась иной, чем социальная сущность простого товарищества, отношения которого были урегулированы в ГК 1922 г. Цели совместной деятельности могли быть как экономическими, так и культурно-просветительными, имели «многогранный характер»84. Несмотря на отсутствие в законодательстве термина «простое товарищество», многие специалисты использовали его в своих публикациях для характеристики отношений по совместной деятельности. Критерием классификации выступал субъектный состав отношений: 1) простое товарищество граждан; 2) межколхозное простое товарищество; 3) государственно-колхозное простое товарищество. Соответственно на практике применялись различные виды договора о совместной деятельности.

1. Договор о совместной деятельности граждан. Участниками являлись дееспособные граждане. Цель определялась как удовлетворение личных бытовых нужд.

2. Договор о межколхозной совместной деятельности, участниками которого являлись колхозы. Цель совместной деятельности была «общей хозяйственной»: создание и эксплуатация межколхозной строительной организации; сооружение и эксплуатация межколхозных водохозяйственных объектов и т. п.

3. Договор о государственно-колхозной совместной деятельности. Участниками могли выступать государственные предприятия и колхозы. Вклады объединялись с передачей их в оперативное управление межколхозной организации с целью строительства и последующей эксплуатации государственно-колхозных электростанций, водохозяйственных объектов и т. п.85

4. Договор о совместной деятельности межколхозных организаций. Участники – межколхозные организации создавали межколхозное строительное (иное отраслевое) объединение86.

Таким образом, существовало два вида совместной деятельности: посредством создания юридического лица (межколхозного предприятия, объединения); без создания такового. Многие специалисты считали второй вид совместной деятельности простым товариществом. При этом, как уже отмечено нами, принималось во внимание отличие от простого товарищества 1922 г. по социальной сущности – законодатель ориентировал организации на достижение не просто «не противоречащих законодательству», а общественно полезных целей. Основным средством регулирования экономических отношений являлись плановые задания, договорное регулирование носило дополнительный характер. Но широкое применение договора о совместной деятельности позволяло решать ряд экономических проблем. В основном через совместную деятельность решались проблемы местного значения: энергоснабжение территориально удаленных объектов, обеспечение населения услугами санаториев, домов отдыха и др.

Ситуация, сложившаяся в стране к началу 1980-х гг., требовала отказа от сверхцентрализованной экономической системы. Конституция СССР 1977 г. не допускала возможности осуществления гражданами Советского Союза частной предпринимательской деятельности. Но в Основном законе появилась норма, которая имела если не революционный, то довольно прогрессивный характер. В соответствии со ст. 17 Конституции СССР 1977 г. граждане имели право в свободное от основной работы или учебы время заниматься индивидуальной трудовой деятельностью в сфере сельского хозяйства и кустарно-ремесленных промыслов. Закон СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности» был принят только в 1986 г., и с этого времени индивидуальная трудовая деятельность (далее – ИТД) стала неотъемлемой частью экономики страны. И в условиях начавшихся экономических реформ законодательство, в особенности регулировавшее имущественный оборот, стало быстро терять былую стройность. Появились противоречия, и наглядным примером здесь является противоречие вышеуказанного закона Гражданскому кодексу РСФСР. Скорее это было не противоречие как таковое, а непонятная ситуация, породившая среди специалистов дискуссии. Граждане, занимавшиеся ИТД, стали создавать различные объединения, довольно часто это были кооперативы. Но действовали и объединения, в основе которых лежали соглашения, иногда и не называвшиеся договорами о совместной деятельности, но сходные с ним. В таких условиях норма ГК, согласно которой граждане могли заключать соответствующий договор только для удовлетворения личных бытовых нужд, перестала отражать изменившиеся общественные отношения. Очевидным представляется факт, что граждане, объединяя свое имущество и совместно занимаясь ИТД, явно выходили за пределы того понятия, что именуется личными бытовыми нуждами. ИТД в соответствии с законом была деятельностью, направленной на систематическое получение дохода. Товары, работы и услуги, производимые гражданами в рамках ИТД, реализовывались не по государственным, а по рыночным ценам. Вместе с тем ИТД еще не была предпринимательской деятельностью. Некоторые ограничения, в частности запрет использования наемного труда, не позволяли считать ее таковой. Однако данная противоречивая ситуация воспринималась дальновидными специалистами как нечто временное, как некий переходный период, становилось ясно, что последует дальнейшая либерализация имущественного оборота. В этой связи вполне логичным шагом теперь уже российского законодателя представляется принятие Закона РСФСР от 25.12.1990 «О предприятиях и предпринимательской деятельности». В данном нормативном акте законодатель обозначил полное товарищество как предпринимательское объединение, юридическим лицом не являющееся, совершенно при этом не упомянув о товариществе простом. С. Денисов справедливо полагает, что именно признание полного товарищества объединением, не образующим самостоятельного юридического лица, и послужило причиной отсутствия упоминания о товариществе простом. По нашему мнению, с данным предположением следует согласиться, но необходимо также отметить одну деталь. Время на рубеже 1980–1990-х гг. составляет уникальную часть советского периода истории отечественного законодательства. Легализация предпринимательской деятельности возродила к жизни многие полузабытые правовые термины, которые в этот момент еще не были сколь-нибудь серьезно систематизированы. Как отмечает О. А. Серова, в указанный период «…произошло смешение различных правовых институтов, самого юридического лица, права собственности, предприятия как объекта и субъекта гражданских прав, обязательственных правоотношений… В данный период законодательная неразбериха, терминологическая путаница стали неотъемлемой чертой многих нормативных актов»87. Отчасти по этой причине законодатель несколько опрометчиво обозначил термином «полное товарищество» то объединение, которое по традиции Проекта 1913 г. и ГК 1922 г. признавалось товариществом простым. ГК РФ в ч. II восстановил прерванную традицию, хотя название соответствующей главы оказалось несколько измененным. В Проекте и ГК 1922 г. фигурировало название «простое товарищество» и, как уже отмечалось в исследовании, нормы о простом товариществе были помещены в раздел «Товарищества». О ДПТ говорилось лишь как о соглашении, на основании которого простое товарищество возникает. В свою очередь ныне действующий ГК РФ довольно четко отделяет товарищества полное и коммандитное как юридические лица, нормы о которых помещены законодателем в ч. I и ДПТ, который поименован в ч. II.