Рысюхин, надо выпить! - Котус

Лукошкин вздохнул и потупился.

— Кстати, надеюсь, не нужно объяснять, что с сегодняшнего дня походы на склады должны прекратиться? Нынешнее «отпущение грехов» на завтрашние «шалости», если они будут, не распространяется — это понятно?

— Что уж тут не понять…

Я взял с лавки свой саквояж.

— А для обеспечения бесперебойной связи у моих управляющих, как между собой, так и со мною — вот! — Я вынул свою почти спонтанную покупку.

— Етицкие цыцки! — вырвалось у Влада, когда он увидел, что я кладу перед ним на стол.

[1] Мостик там и сейчас, в реальности, скажем так — повышенной живописности. Причём такое ощущение, что он был таким всегда, сам зародился вместе с речкой и сразу чуть-чуть недоломанным. Не удалось найти ни одного аборигена, который помнил бы его новым или хотя бы исправным. Мистика… J

Глава 5

— Влад!

— Не, ну а что? Это же мобилет!

— Да, для связи между нами. В каждом уже настроены контакты для вызова парного аппарата, моего, бабушкиного и домашнего в Смолевичах.

— А не слишком ли дорого для подарка? — осторожно уточнил старший из Пробеляковых.

— Считайте это технологическим оборудованием, переданным вам для работы. Как котлы или ректификаторы. Зато не придётся сидеть в Смолевичах, ждать моего звонка. Сможете провести это время дома или в любом другом месте по выбору. Племянника, опять же, проконсультировать в любой момент. Соответственно, и пополнять счёт можно и нужно будет за счёт фирмы.

— И звонки, Влад, строго по делу!

— Ну, так уж строго не надо. Если позвонит раз-другой маме или подруге — ничего страшного, главное, меру знать.

— Я прослежу!

Да, я, который ещё в июле считал, что мобилеты — это столичная игрушка, которая до нас нескоро доберётся и вообще не нужна, пошёл и купил сразу три штуки. Пусть дед и бухтел, что функционально они все равнозначны, точнее — одинаково убоги, и незачем переплачивать за другой корпус, но мне не хотелось прослыть жмотом. Однако и поторговался немного. В итоге телефоны для управляющих обошлись в шестьсот тридцать рублей каждый, а бабушкин — несколько более изящный и с золочёными виньетками по углам — в семьсот двадцать пять.

«Дешёвая китайская кнопочная поделка за пять — семь условных енотов, которую покупают „чтоб не жалко было“, по функционалу в разы превосходит самую дорогую местную игрушку! Ну, разве что экран у „китайца“ поменьше. За что такие деньги⁈»

«Помнишь — слух прошёл, что в Питере научились свои делать, для армии в основном. Вроде как всего девяносто рублей стоят, или около того».

«Для армии главный параметр — кувалдоустойчивость. Чтобы если один клоун уронит на бетон с высоты роста, а второй слонопотам наступит копытом, то телефон не пострадал бы. Не знаю, будут ли там функции вообще, кроме как звонки внутри части. С учётом субординации».

После того, как телефоны были осмотрены и опробованы — Влад не поленился сбегать в цех и оттуда звонить мне и дяде — мы вернулись к обсуждению уже конкретных проблем и вопросов. Пару раз всё-таки сбивались на обсуждение границ арендуемого участка, пока в итоге деду не надоело, и он не подсказал вариант решения:

— Так, Егор Фомич. Когда поедете договариваться (я незаметно для Лукошкина повторил жест с потиранием пальцев) насчёт аренды — возьмите две карты, с разными вариантами, так, чтобы площадь была одинаковая. А потом позвоним вашему контакту и скажем, какую сохранить, а какую уничтожить. Думаю, можно в ту же сумму уложиться. С другой стороны — подписывать документы всё равно мне придётся, поскольку арендуем не от имени компании, а от имени рода. Там и побеседую. И всё на этом!

За три часа обсудили, вроде бы, всё, что было нужно. И что делать, и как делать, и кому делать.

— Ладно, если возникнет ещё что — телефоны у всех есть. — На этих словах Пробеляковы помимо воли заулыбались, а Лукошкин тяжко вздохнул. — Евсей… как вас по батюшке?

— Карпович.

— Евсей Карпович, вы вроде бы как банькой угрожали?

— Так готова уже! Сейчас ещё дровишек подкинуть, благо тут этого добра хватает, потом угли выгрести — и минут через двадцать можно идти!

Ни в бане, ни после бани, ни о чём серьёзном не говорили. Управляющий привёз полуведёрный бочонок «Рысюхинского зимнего» и столько же «Светлого». И не лень же было! Двенадцать литров на четверых — по три каждому, но я сразу сказал, что мне этого многовато. Считал, что две кружки светлого мне хватит за глаза, но оказалось, что после парилки оно словно впитывается прямо во рту и сразу выливается потом. Выпил три и с трудом удержал себя от четвёртой. Остальные себя так не сдерживали. После разговора обо всём, включая дам, начались песни. Я сидел в сторонке и «не отсвечивал», но меня это не спасло: Егор Фомич сдал меня с потрохами.

Естественно, тут же начались просьбы спеть, переходящие в «ты меня уважаешь», и оправдание, что мне нужна гитара не помогло — оказалось, что у Влада она есть! Плохо настроенная, с дурацким бантом… Пришлось петь ­– и «Кленодуб», и «Надежду». Жена и дочка Лукошкина, которые помогали накрывать на стол и готовить общинный дом к ночлегу, смотрели на меня квадратными глазами: настоящий поэт, етить, настоящий автор песен, которые записывают на настоящие пластинки! Карпыч тоже увидел эти взгляды, что-то шепнул жене — и его дочка незаметно куда-то исчезла. Сомневаюсь, что ушла далеко — будет стоять под окном или под дверью, подслушивать и мёрзнуть.

Я в процессе пения как-то раздухарился, и когда публика начала требовать «ещё» переадресовал это деду.

«Нет, Юра, не надо. Во-первых, мы за пять месяцев уже выдали столько, сколько не всякий маститый автор может. Во-вторых, одно дело, когда тащишь для пользы дела или Рысюхе в помощь, и совсем другое — вот так, для нетрезвой компании».

Я подумал, и согласился. Но предложил альтернативу:

«А кошачью и пиратскую серии, которые уже студентам отдали?»

«Играй, если не лень. Неужели на дочку мастера запал?»

«Иди ты! Причём тут эта пигалица вообще⁈»

— Есть несколько песенок, частично шуточных, которые я студенческому ансамблю для репетиций отдал. Они с завтрашнего дня с ними выступать будут, начиная с новогоднего вечера у себя в академии. Часть для пиратской вечеринки, часть для будущего спектакля про кошек. Но всё не спою