Зелье практикантов (СИ) - Алексина Наталья

Мы с Сэмом кинули на волокушу плащ и, дырявя его о сучки, кое-как завязали. Перетянули на это хлипкое сооружение графа и тут же повалились рядом. Мы тяжело дышали и теперь точно никуда не собирались. Светлячок Сэма погас, а я достала зелье восстановления. Нам тоже можно по капельке.

Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Слишком быстро и громко напомнил о себе дятел. Мы только сделали по крошечному глотку, а он опять застучал.

— Угомони свою птицу, — хрипло попросил Сэм.

— Тихо, дятел, — послушно сказала я, хотя птица была не моя, что подтвердило очередное тук-тук-тук. — Его надо как-то закрепить.

— Кого?

— Графа.

Под стук мы медленно встали, и Сэм зажег тусклого светлячка, чтобы рассмотреть графа.

— Будет сползать, — тяжело вздохнул он, подтверждая мои слова. — Надо привязывать.

Дятел разошелся не на шутку, он порхал с дерева на дерево и стучал как заведенный.

Мы старательно не обращали внимания и долго искали, чем же закрепить. В итоге взяли ремень самого Фицуильяма и затянули под грудью. Сначала я была против, его грудная клетка слишком плохо выглядела, но потом мы услышали голоса. Громкие.

— Мамой клянусь, здесь спрятал! Дрын тебе в мошонку! — орал один.

— Да вертел я твои яйца! — пьяно отвечал другой. — Ты уже сорок раз клялся мамой!

Они еще что-то кричали про ящик какого-то вина из баронского подвала. Поливали друг друга грязью и шли в нашу сторону.

Никто не шелохнулся, только светлячок мигнул и исчез. У нас не было ни капли магии, ни горстки сил. В темноте оставалось только затаиться и ждать. Голоса уже были так близко, что сердце выстукивало бешеный ритм самого быстрого танца.

Вдали послышался ровный, спокойный и почему-то завораживающий тук-тук-тук. Голоса на секунду замерли и начали удаляться в сторону мерного стука.

Минута, другая…Они были все тише и тише. Когда все окончательно затихло, мы слаженно подхватили волокушу и пошли. Кто бы знал, откуда у нас взялись силы. Светлячок почти не горел, но мы все равно довольно быстро уходили от лагеря дезертиров. Спотыкались, чуть не роняя графа, который, несмотря на ремень все равно немного съезжал. Мы шли и, кажется, не могли остановиться. Даже не замечали корней под ногами и тяжести Фиуцильяма.

Постепенно шаг замедлился, и сердце перестало рваться из груди. Но мы все равно еще проползли вперед сколько-то метров и только потом легли на землю. Чуть влажную и прохладную. Но это ни капельки не смущало, после тяжелого забега с меня ручьями тек пот, и я не ощущала холода. Мы должны были оторваться от дезертиров, уверяла себя и судорожно вздыхала.

Их было всего двое, а мы так испугались, как будто к нам подошла сотня. Удивительно, но я поняла, что даже будь у нас силы, я бы все равно побежала. Вот так неожиданно проснулась какая-то трусость. Хотя мой учитель назвал бы это не трусостью, а тактическим отступлением. Он, вообще, очень поощрял бег и при любом случае вставлял пару методов «тактического отступления» через заборы, огороды и канавы.

— Вас должны искать, — отдышавшись и подняв чуть выше своего светлячка, уверенно сказал уже сидящий маг.

— Нас всех должны искать, — исправила я, переворачиваясь на спину.

— Меня вряд ли, что им до деревенского? А тут ты и вон, — он указал подбородком на графа.

— Думаю, нас уже ищут, только когда найдут неизвестно.

— Разве ж на вас не вешают кучу амулетов?

— Нет, зачем? Большая часть амулетов ослабляет собственные заклинания.

— Я думал у вас по-другому, — он тяжело вздохнул. — Думал, в этой вашей школе за вами следят, а то мало ли, вы же важные птицы.

Судя по кислому лицу, у него тоже никаких следящих амулетов. А я надеялась на него так же, как он на меня. Мне казалось, что в армии всех как-то отмечают и их проще найти, чем других.

Теперь же выходила грустная картина. Никто не знает, куда вывел разрыв и где нас искать. А еще нас могли объявить погибшими. Из разрывов редко возвращаются целыми.

Я сглотнула и тоже села. У нас ни еды, ни воды, ни нормальной одежды и как долго мы будем в лесу неизвестно. И помощи, вероятно, тоже не стоит ждать. Ко всему прочему хотелось просто пить и спать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нужна вода. Чувствую, здесь есть что-то вроде ключа, — тихо сказала я. — Надо дойти до него.

— Так что ты молчала! Быстрее, заодно скажешь, куда нас занесло! — Сэм подскочил, хотя до этого сидел, покачиваясь от усталости.

— Не скажу, — медленно поднялась за ним. — Нужно больше воды. Река, пруд, озеро.

Мы с ним еще помолчали, а потом, взяв графа, поплелись вперед. Он не делал попыток взять весь груз на себя и тащить в одиночку. А я не напоминала, что к таким тяжестям не привыкла. Мы в одной лодке, да и парень был немногим выше меня.

Идти оказалось неблизко, усталость давно сковала руки и ноги, когда мы добрели до кочки, из-под которой тонко струилась вода.

Пили лежа, почти припав губами к земле. И вкус чистой воды, отдавал осенними листьями.

Лежали мы долго. Но потом я все же подползла к графу, смочила его губы водой и вылила последние капли зелья. На большее никого из нас не хватило. Никакого костра, мы просто подгребли сухие листья, чтобы совсем не околеть и повалились рядом с графом.

Ночью я периодически просыпалась от холода, стуча зубами, но опять проваливалась в сон. И снилось мне что-то непонятное. То эльфы, то птицы, то ветер, но потом приходил холод, я ежилась и снова пыталась уснуть.

Зато утро началось с вкусного запаха. Чтобы медленно открыть глаза и сесть потребовалась не одна минута, но это стоило того. Чуть не прослезилась, когда увидела небольшой костерок, а над ним на палке тушку какого-то мелкого животного. Сэм, съежившись, сидел у огня и периодически к чему-то прислушивался. Я тоже подсела и протянула руки прямо в перчатках, чтобы погреть. Мы молчали и ждали. Сэм казался слишком настороженным и при этом вялым. Ночь у всех выдалась сложной. Еще и граф до сих пор не пришел в себя. Он опять начал рвано дышать, но спросонья я ему вряд ли чем-то могла помочь.

С Сэмом мы ели в молчании. Жесткое безвкусное мясо прожевывалось с большим трудом, но зверский голод заставлял практически глотать куски. Правда, несмотря ни на что я смогла оставить графу небольшую полоску мяса.

Даже после такого завтрака сил прибавилось, и теперь я была уверена, что смогу привести Фицуильяма в чувства.

Граф тяжело дышал и, кажется, еще сильнее остыл. Вчерашние заговоры перестали действовать, и он вернулся к тому же состоянию, в котором был после разрыва. Плохое начало, но сдаваться рано.

Расстегнула опять его куртку и рубашку. За ночь ничего не изменилось, и я быстро начала шептать заговор восстановления. Потом взяла бутылочку с зельем сращивания, разбавила водой, чтобы уменьшить концентрацию и осторожно намазала самые, на мой взгляд, опасные места. Жаль, что это зелье не подходит для заживления, у него слишком сильный состав и если нет открытой раны, кожу можно просто сжечь.

Работа отвлекла от усталости, от мыслей о нашем спасении и от близких дезертиров. Мне было почти хорошо. Заговоры ложились очень легко и граф постепенно начал ровно дышать. В конце я просто зашептала добрые слова и с силой растерла его руки и ноги.

— Сэм, пора сильнее разжигать костер, — обернулась к нему, когда парень ковырял шпагой землю.

— Увидят, — ответил он. — В темноте казалось, что мы далеко, но мы ушли всего-то метров на четыреста. Лучше нам сейчас уйти дальше, пока силы есть.

— Сэм, ты как хочешь, но пока граф не согреется и не придет в себя, мы никуда не пойдем, — я посмотрела ему в глаза, а он насупился, правда, спорить не спешил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И зачем только я пошел закрывать тебя щитом, — пробубнил он,

— Не знаю. Зачем?

— Подумал, что ведьма пригодится, если нас покалечат или еще чего. Сам еще не понял до конца.

— Может, вспомнил, что своих надо прикрывать? — подсказала ему главный постулат Астера и опять подсела к Фицуильяму. А Сэм фыркнул:

— Вот еще.