BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Фрид Александр

Головня кивнула.

— Таракашка старается. Остальные ни черта не знают о боевых действиях в составе роты, но умеют стрелять и понимают приказы. Бывало и похуже.

— Ты уже толкнул им речь о мясорубке боя?

— Еще не время. Они видели нас на Хейдорале и понимают, что наша жизнь далеко не сладкая.

Уголок ее рта дернулся.

— Но при этом они вряд ли осознают, что Верховное командование каждый раз бросает нас в самое пекло.

— Горлан посылает нас в пекло.

— Горлан не дает нам погибнуть.

— И это тоже.

Головня фыркнула:

— Не думал, что слишком плохо к нему относишься?

Намир посмотрел на коридор. Много чего о Горлане он не желал бы слушать, особенно от новобранцев.

— Горлан гений, — сказал он. — Ты выиграла тот спор на Смоляном пузыре. Еще бы он не был чокнутым как глиттерстимовый торчок, который видит знамения при каждом походе в туалет.

Молча они дошли до казармы Намира.

— Ты же понимаешь, что все будет только хуже, — сказала Головня. — Пока она на борту.

— Таракашка? — спросил Намир.

— Не тупи.

Сержант внимательно посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, что на нем написано, но оно, как всегда, было непроницаемо.

— Ты что-то знаешь? О том, что затевают капитан с Челис?

Головня отвернулась и пошла прочь.

— Я ничего не знаю, — сказала она на ходу. — Но иногда угадываю.

Спустя три дня посреди ночной вахты корабль атаковали. Сирена разбудила Намира, и он со стоном усталости и досады выбрался из койки, но рубашку и ботинки надел меньше чем за тридцать секунд. Его товарищи по каюте тоже выбирались, чтобы одеться. Роджа спросил Намира. знает ли тот, что случилось.

— Шутишь, что ли, — ответил Намир. На что-либо еще сил не хватало.

Первый грохот и последующее эхо рвущегося металла подсказало, что «Громовержец» вступил в сражение. Коридоры корабля были полны солдат Сумеречной, бегущих в укрытие, и членов экипажа, спешащих на боевые посты. Пехоте нечего делать в космическом сражении, если только враг не высадит абордажную команду. Лучшее, что могли сделать солдаты Сумеречной, — не путаться под ногами и держаться подальше от обшивки. Тем временем экипаж, инженеры и артиллеристы корабля — вместе с «Клятвой Апайланы», если ее не уничтожили внезапной атакой, — будут стараться, чтобы все остались живы.

Намир ценил энергию и целеустремленность экипажа, но ненавидел каждый их шаг. Их не в чем было упрекнуть, но нет ничего хуже, чем ощущать себя ненужным и тупым во время сражения.

Согласно предписанию, Намир должен был явиться в столовую. Когда он прибыл, солдаты Сумеречной уже стояли там вплотную. В комнате воняло потом. Кто-то окликнул его и помахал от входа — это был сержант Фектрин, который одной рукой прикрывал ухо, а другой что-то набирал на комлинке.

Намир протолкался к нему. Фектрин закончил разговор, когда корабль еще раз содрогнулся.

— Все укрытия отчитались, — сказал он. — Недосчитались нескольких человек, но мы думаем, они просто заблудились.

— Запиши фамилии, когда объявятся. Обо всех новичках доложи мне, — ответил Намир. — Как думаешь, кто атакует?

— Кто-то побольше пирата, но поменьше звездного разрушителя.

Палуба качнулась, несколько солдат повалились на соседей. Намир удержал равновесие, Фектрин прикрыл ухо, а затем прорычал:

— Секция десять. Возможно, пробоина в обшивке.

Намир невольно выругался. Так быстро получить столь крупное повреждение — плохой знак. Но секция десять была зоной низкого риска. Ничего особенного, если только…

Он снова выругался.

— А гауптвахта? Не повреждена?

Фектрин не сразу понял, затем поморщился, когда до него дошло:

— От охраны ничего, но это могут быть помехи связи или…

Намир уже выбирался из столовой.

Он знал, что, скорее всего, пленница находится в безопасности. Может, ее уже перевели из воздушного шлюза. Но у него появился повод хоть что-то сделать, а не просто ждать, и он ухватился за эту возможность.

По дороге к секции десять Намир наткнулся на взрывозащитную дверь в коридоре. Кто-то отсек холл. Проверив показания панели, он увидел, что система жизнеобеспечения за перегородкой пока еще работает, и решил попытаться пройти. Воздушный шлюз не более чем в пятидесяти метрах. Хуже не будет.

Намир набрал код, и, когда дверь раскрылась, ему в лицо ударил горячий воздух. Коридор выл, как буря. Оранжевое пламя вырывалось из вентиляционных шахт и разорванных труб, лизало стены, отчего металлические панели с визгом скручивались. Намир отступил на шаг, затем, когда корабль содрогнулся, упал на колени.

Вновь выругавшись, он пожалел, что не надел шлем.

Он закатал рубашку так, чтобы наполовину прикрыть лицо, и спрятал руки в рукава. В теории ткань была огнестойкой. Но на деле во время сражения он видал, как боевой комбинезон вплавляется в кожу, прежде чем вспыхнуть, — не очень приятно, но доказывает его устойчивость. Он было подумал о температуре пламени, — может, его поддерживает вещество из труб? — но решил лучше не гадать. Даже знай он ответ, ему не хватило бы специальных знаний, чтобы им воспользоваться.

Намир удержался, чтобы не рвануть по коридору бегом. Если корабль получит еще один удар, спотыкаться или падать там нельзя, поэтому он пошел шагом, пригибаясь, чтобы удержать равновесие и снизить площадь тела. Жар был обжигающим, но вскоре боль вышла на постоянный уровень — кожа пылала, но больнее уже не становилось. Он не почувствовал разницы, даже пройдя сквозь стену пламени.

Намир оказался у шлюза.

Дверь была закрыта. Возле нее лицом вниз лежала охранница, словно ее приложило о дверь во время очередного сотрясения корабля. Мужчина не мог сказать, дышит ли она, но пламя ее не коснулось. Он глянул в окошко воздушного шлюза. Губернатор по-прежнему была там, сидела, скрестив ноги, в дальнем углу комнаты.

Намир внезапно рассмеялся. Он понятия не имел, вправе ли открыть дверь, — его код мог и не сработать.

Он мог сгореть за просто так.

Ну хотя бы не торчал в столовой.

Намир одернул рубаху и набрал код доступа на панели. Дверной механизм взвыл, и дверь дрогнула. «Видимо, капитан мне доверяет», — подумал он.

Шлюз был обставлен со всей роскошью, на какую только хватало резервов «Громовержца», хотя это ограничивалось всего лишь ящиком, койкой, заляпанным подносом и переносной санитарной станцией. На койке грудой валялись несколько планшетов, и перед губернатором парил миниатюрный голодроид, проецировавший мерцающую голубую сеть из сфер и линий. Руки Челис с филигранной точностью порхали среди изображений, продлевая и вращая линии, преображая сеть.

Губернатор встала, и паутина исчезла, как только дверь раскрылась полностью.

— Вижу, вы решили не дать мне задохнуться, — сказала она.

Намир опустился на колени и проверил охранницу. Наружу из шлюза хлынул более прохладный воздух. Жива. Он узнал ее, хоть и не мог припомнить имени, — кто-то из новобранцев, взятых на Тессионе.

Намир подхватил ее под мышки и приподнял. От боли в обожженных руках хотелось орать. Стиснув зубы, он сумел выдавить:

— Вы правда думаете, что это самая большая проблема?

Улыбнувшись, Челис шагнула вперед, затем, поморщившись, остановилась, ощутив жар в коридоре. Намир с мрачным удовольствием смотрел на ошеломленную женщину.

— Вентиляция не работает, — сказала Челис, — так что да, это было моей главной проблемой. Пока вы не открыли дверь, огонь мне не грозил.

Намир что-то буркнул и поволок охранницу в шлюз, пока пленница смотрела в дверной проем.

— А мы можем пробежать? — спросила она. Голос ее упал на октаву, вся насмешливость исчезла.

— Я, наверное, смог бы. — Намир опустил охранницу на пол. Он попытался перевести дыхание, не обращая внимания на боль, охватившую его кожу. — Но я одет подобающе. Вы же зажаритесь живьем.

Челис закрыла глаза и опустила голову. Затем резко выпрямилась и посмотрела на Намира: