Типология реинкарнационного взросления души - Сергей Алексеевич Минский

конструктов собственных банков памяти. Ищет через синтезирующиеся в нем идеи, чтобы затем ставить задачи и находить или создавать для их осуществления соответствующие инструменты. Надсознание ищет эту тождественность даже там, где ее, казалось бы, и быть не может. Например, в смысловых противоположностях, когда объединение их приводит к понятийному абсурду. Возьмем, к примеру, оксюморон «горячий снег» из названия романа Юрия Бондарева. Казалось бы, ну, о каком тождестве здесь может идти речь? Оказывается, может: значения слов как бы «размываются», слова перестают нести ту смысловую нагрузку, которая изначально им предопределена. Мы осознаем, что снег с прилагательным «горячий», становится уже фигурой речи. А само прилагательное, теряя свое истинное значение, наполняется многозначностью, которая стремиться объять необъятное, доходя в своем стремлении до смыслового абсурда. Но для крайних форм сознания такой абсурд — норма: в подсознании это трансовое состояние при аффектации, а в надсознании трансовое же состояние творения. В надсознании, даже при, казалось бы, абсурдных сочетаниях единиц информации, создается новый «монолитный» образ, который, по сути, является симулякром, чем-то несуществующим до сих пор, поражающим собой сознание наблюдателя. Затем этот образ, если оказывается весьма привлекательным, как бы нисходит до реальной жизни, становится ее частью: мы это знаем, к примеру, по героям многих литературных произведений. И если в первом случае, — в подсознании, — тождественность — лишь функциональная особенность этого центра человеческой психики, то во втором, — в надсознании, — это уже факт ее осмысленных творческих поисков для создания новых образов, новых энергоинформационных конструктов. В первом — готовые образы, которые мы копируем в процессе жизнедеятельности, а во втором — создание новых образов из «осколков» готовых и копий, сохраненных в банках памяти.

И в конце статьи хотелось бы коснуться одного из частных случаев проявления тождественности — синдрома синкретической тождественности. Он, как ни странно это прозвучит, сродни другому такому частному случаю — феномену психики, который известен как садомазохизм. По крайней мере, корни происхождения этих двух частностей кроются в работе первичного сознания, которое локализует информацию о них в двух нижних банках памяти — физическом и астральном телах.

В случае с садомазохизмом информация об этих корнях, как неприемлемая для общества с точки зрения морали, чаще вымещается в бессознательное физического тела и капсулируется там, накапливая энергетический потенциал в ситуативно образованном континууме. Переизбыток такой энергии лишает психику душевного равновесия, а значит — периодически требует разрядки. В случае же дополнительной локализации такого представления в банке памяти астрального тела информация о нем становится доступной для рационального уровня сознания. И значит — обладает постоянным разумным позывом психики к реализации, что также ведет к нарушению душевного равновесия.

В нашем же случае, а это потеря очень близкого человека, причина синдрома синкретической тождественности всегда лежит на поверхности. Но, тем не менее, механизм отождествления и последующего сращивания боли и удовольствия, как бы это странно не звучало, тот же самый.

В чем же суть этого отождествления? Как мы прекрасно понимаем, нормальное состояние человека — это стремление к получению удовольствия (приятно) и избегание боли (неприятно). В данном случае спонтанное мышление, опосредованное чувственной памятью астрального банка памяти, предлагает нам удовольствие — воспоминание о близком человеке, уже ушедшем. Но воспоминания каких-то деталей, связанных с ним, это теперь и боль — боль утраты, боль сожаления о том, чего уже никогда не случится. И все же эти воспоминания — нечто очень приятное, как будто дающее возможность восполнить утраченную связь. А еще это некое удовлетворение от того, что болезненные воспоминания не отвергаются, несмотря на обретаемый дискомфорт, что как бы исключает предательство по отношению к источнику воспоминаний через разделение с ним его страданий. Вот здесь как раз сращивание и происходит: человек, переживает одновременно и боль, и удовольствие, отождествляя их.

Если в случае любой другой психической травмы воспоминания осознанны и связаны только с болью, с ее различным проявлением, то, как правило, их повторяемость приводит к забыванию деталей, к структуризации этих воспоминаний, к их все большей и большей принципиализации, что ведет к «размыванию» энергетической подоплеки психического конструкта. А вот в случае соединения боли с удовольствием такой конструкт подвергается (по крайней мере, в течение первого года) все большей и большей рестимуляции через фрактальный механизм разрастания кружева рестимуляторов, что связано с отождествлением сопутствующих воспоминаниям деталей: чем чаще мы их «лелеем», тем чаще они о себе напоминают и тем чаще требуют рестимуляции. Вот так мы умудряемся создавать в себе самих подобную психосоматическую трясину, из которой очень сложно выбраться: особенно человеку, который не представляет, с чем столкнулся, и не имеет возможности получить психологическую помощь. И особенно это касается тех, кто остается с собой один на один, даже если они не интроверты.

Энантиодромия

Самое главное в понимании дальнейшего материала для нас есть то, что сутью всех психических процессов является феномен компенсаторности — Закон Отражения. Именно он — залог жизненности любой нелинейной системы, чем представлен и весь наш организм в целом, и психика, как его часть. Символически компенсаторность можно представить, как гармоничное разделение Единицы в самой себе и одновременное стремление образовавшихся частей к воссоединению. Гераклит назвал этот процесс энантиодромией (enantiodromia) — «встречным бегом». Теория Единства (теория аналитико-синтетического единства), с позиций которой будет подаваться градация развития человеческого сознания, покажет «встречный бег» как взаимодействие аналитического и синтетического процессов, одновременно действующих в системе Вселенной и в любой из ее частей, также представляющих из себя некие системы — вселенные. Поясню: Абсолютное (Абсолют Всё), если рассматривать этот процесс поступательно, разделившись в самом себе и тем самым проявив себя однажды, продолжает делиться до определенного Законом Отражения предела, за которым неизбежно «обратное» движение. Если мы умозрительно рассмотрим энантиодромию, то «увидим» на каждом из «этапов» дифференциации-структуризации одновременный и инволюционно-эволюционный (аналитико-синтетический), и эволюционно-инволюционный процессы. С одной стороны, происходит эманация, нисхождение (начиная от Протоединицы — Первого Логоса) с потерей, распылением потенциала сознания, трансмутацией его в материю. А с другой — уплотнение и оформление частей (пространственно-временных континуумов), входящих в целое, где уже происходит накопление информационно-энергетического потенциала (сознания) с усложнением формы, обслуживающей его. В основе этого чуда, а его иначе и не назовешь, лежит константа Золотого Сечения. Благодаря ее формуле происходит разделение целого на две неравные части, но неравные гармонично. Отношение целого к большей части, в данном случае, такое же, как и большей части к меньшей. Эта константа регулирует амплитуду компенсаторности — отклонения условного маятника, проявляющего себя во всех объектах Вселенной в виде вибраций. Она в выражениях рядов чисел Фибоначчи и Люка