Восточная сказка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

- То есть, ты едешь, по сути, к незнакомому человеку, - не спрашивает, а утверждает Софья. – Тогда вот что… - Она задумчиво смотрит на меня, переводит взгляд на дочку и выдает решительно.

- Значит так… Тут тебе оставаться нельзя, как я поняла. Поэтому мы заберем тебя к себе, Амина. В любом случаев компании друзей легче адаптироваться к новой жизни. Надеюсь, что мы подружимся…

- Благодарю вас, - шепчу я, сглатывая ком в горле. – Но может быть, лучше сразу к маме?

- Разберемся, - мотает головой Софья. – В любом случае, летим до Москвы, а там решим. Если не испугаешься большого города, мы с Олеськой объясним, как добраться до Питера. В противном случае, увезем тебя к себе. Но пока еще рано об этом думать. Давайте спать, девочки. Перед дальней дорогой нужно отдохнуть.

Через минуту-другую в комнатах гаснет свет. Мать и дочь укладываются у себя в спальне, оставив меня в спасительном одиночестве. Бездумно пялюсь в потолок и молюсь. На все воля Аллаха!

Я даже не успеваю закрыть глаза, как за окном слышится визг тормозов, и свет ярких фар отражается на темном потолке.

- Искандер, открывай! – слышу я голос отца и замираю, вжав голову в плечи. Подскакиваю с дивана. И тут же оседаю обратно. Дико кружится голова, а в глазах темнеет.

- Князья гор пожаловали, - цедит Софья. В короткой ночнушке пересекает гостиную и останавливается у окна. – Старший брат Искандера… Это твой отец, я правильно понимаю?

- Да, - киваю я, медленно подходя следом.

- Не выходи, всех подведешь, - шипит Софья и предусмотрительно хватает меня за рукав. – Сиди как мышь, Амина. Доверься дяде и бабушке.

Осторожно встав рядом с Софьей за шторой, я во все глаза смотрю во двор. По площадке, выстланной тротуарной плиткой, спешит дядя Искандер. Открывает ворота, впуская на территорию гостиницы отца, братьев и Айрата.

- Где она? – не сдерживаясь, кричит отец, пытаясь схватить за грудки Искандера. – Ты зачем выкрал Амину из больницы?

- Да ты спятил, Мурат! – толкает отца младший брат.

А тот и не думает отступать. Мой бывший жених и братья отстраненно наблюдают. Но я замечаю, как взгляд Айрата цепко скользит по окнам.

- Этот вурдалак и есть твой жених? – шепчет Софья и, прижав ладошку ко рту, вздыхает горестно. – Ой, мамочки. О чем только Мурат думал…

- Вы знаете моего папу? – выдыхаю я громко.

- Нас Искандер давно знакомил, - тихо объясняет Софья. – Мы же каждый год сюда приезжаем. Я даже помню тебя маленькой девочкой. Ты носила такой бледно-розовый платок и сумочку «Мисс Китти» со стразиками…

- Ой, точно, - сквозь боль улыбаюсь я. – Я вас тоже помню…

- Вот и здорово, - подмигивает мне Софья и кивком показывает вниз. – Сейчас Зарема их научит Родину любить.

В речи моей новой знакомой много непонятного. Почему именно сейчас бабушка будет учить отца и его спутников любить Родину? Или это идиома? Мне в словаре не попадалась подобная. Нужно, наверное, завести тетрадку и туда записывать все новые выражения. Но это потом. Все потом.

Гляжу на бабушку, что-то объясняющую отцу. И по ее грозному виду догадываюсь, что разговор не из легких. Моя Зарема словно валиде- ханум отчитывает провинившегося евнуха. Отец слушает ее спокойно, а потом бросает что-то резкое. Бабушка разводит руками и ведет его к дому, где живут она и Искандер с семьей.

- Мне даже в голову не приходило, что Зарема такая хитрая, - усмехается Софья и чуть громче обычного зовет дочку.

- Олеська, ты не спишь?

- Нет, мам, - доносится из спальни. – А что?

- Нам нужно подумать, как вывести Амину из отеля. В номера к гостям они вряд ли сунутся. Но если подозревают что-то, то у ворот поставят своих людей.

- А что тут думать? – фыркает заспанная Олеся. Нужно спрятать лицо и руки-ноги. Поэтому нужно одеть на Амину твою толстовку с капюшоном и мои кеды. А руки обязательно засунуть в карманы. Никто и не догадается.

- Хороший вариант, - кивает мать и добавляет задумчиво. – Тебе придется надеть джинсы, Амина. Тогда точно никому и в голову не придет.

Джинсы! Мне?! Я брюки надевала от силы раз пять, да и то с длинной туникой, почти до колен. А о джинсах, обтягивающих бедра и зад, никогда речь не заходила. Нур бы меня со свету сжила, заикнись я о чем-нибудь подобном.

31

Трясущимися руками беру из рук Олеси штаны из грубой ткани и неожиданно испытываю несказанное счастье. Сколько раз я видела джинсы на других девчонках, сколько раз разглядывала картинки в глянцевых журналах, где красивые девушки в джинсах рекламировали все что угодно. Но даже и думать не думала, что надену их на себя. Рваные, потертые, с драными краями. Превозмогая головную боль, натягиваю на себя эту чуждую мне одежду и неловко застываю на месте.

- Они мне малы, - шепчу, не скрывая сожаления. И чуть не реву от досады. В комнату заглядывает Софья и, оглядев меня, велит со знанием дела.

- Попрыгай немного и втяни живот. Они должны плотно сидеть.

Еле-еле застегиваю на себе эти чудо-штаны и не могу даже вдоха сделать.

- А когда можно дышать? - спрашиваю с улыбкой.

- Завтра, - весело отмахивается Софья и, повернувшись к дочке спрашивает. – А где твои big brother jeans?

- Ой, не надо! Он будет ругаться, - прошу я, сгорая со стыда и прижимая ладони к пунцовым щекам.

- Кто? – не понимают мои новые подруги, а затем, догадавшись, заливаются смехом. Я смотрю на их веселые лица и не возьму в толк, чем могла так развеселить. Только же попросила не давать мне джинсы старшего Олесиного брата. Это как-то совсем неприлично.

Нахохотавшись, Олеся бежит в коридор. И выуживает из стоящего там чемодана еще одну пару джинсов.

- Померь эти. Они посвободнее. Это модель так называется. А не то, что ты подумала.

И, конечно же, бледно-голубые джинсы с шелковым пояском вряд ли бы надевал мужчина. Улыбаюсь смущенно и шепчу чуть слышно.

- Простите. Я не знала.

- Тебе сейчас многое будет в новинку, - замечает задумчиво Софья. – Не стесняйся, спрашивай.

- Спасибо, - низко склонив голову, бормочу я и убегаю в ванную переодеваться.

Эта модель сидит гораздо свободнее и не давит мне между ног.

- Вроде ничего, - говорю, стесняясь, и, выйдя из ванной, рассматриваю себя в зеркало.

- Да, отлично, - довольно улыбается Софья. – На вот толстовку. Она скроет немного фигуру, а капюшон – лицо.

Надеваю широкую безразмерную кофту и не узнаю сама себя. Совершенно другой человек. Из иного мира, на который я глазела издалека, не смея подойти поближе.

- Просто супер! – хлопает в ладоши Олеся. – Прям не узнать тебя, Аминка!

Сокращенное имя бьет по нервам и режет слух. У нас никакие сокращения не приняты. Но сказать об этом я не смею. Боюсь обидеть двух замечательных женщин, помогающих мне. И пока раздумываю, что сказать, в коридоре слышатся голоса и стук в соседнюю дверь.

- Ничего страшного, Искандер, - где-то поблизости рыкает отец. - Я просто проверю, не прячешь ли ты Амину в пустом номере.

- Все номера заняты, брат, - громко вздыхает дядя. – Я надеюсь, когда ты в этом убедишься, то принесешь мне и гостям свои извинения.

- Не надейся, - отрезает отец. И даже не видя его, только по интонации я понимаю, как он взбешен. Застываю на месте, трясясь от страха. Слышу стук в дверь и понимаю, что я пропала. Он нашел меня!

И буквально через секунду оказываюсь в ванной комнате, куда меня заталкивает Олеся. Заходит следом и запирает дверь.

- Т-с-с, - подносит палец к губам. – Сейчас мама его отбреет! Сам не рад будет…

Вздрагиваю, когда стучат снова. Но Софья не торопится открывать. Затем приоткрывает дверь и сонно спрашивает.

- Что случилось? Кто-то умер?

- Мы ищем девушку, - бубнит по-русски отец. – Извини, что побеспокоили, Софи.

- А почему ты ее ищешь у меня в номере, Мурат? Кто дал тебе право вламываться ко мне и к моей группе посреди ночи? Или понятие «честь» применимо только к восточным женщинам? А о других можно вытирать ноги?