Артиллерия Петра Великого. «В начале славных дел» - Алексей Николаевич Лобин

военных подразделений и боеприпасов, традиционно вооружались полковыми и дробовыми пищалями в расчете 1 орудие на судно. Так, стрелецкая артиллерия на стругах в 1678 г. распределялась следующим образом:

Роспись артиллерии, отправленной на стругах с головой И. А. Сумароковым на Каспийское море, «за воровскими яицкими казаками», 1678 г. [124]

Как правило, двухфутовое «длинное» орудие закреплялось на носу или корме. Пехота в составе «судовой рати» вооружалась пушками по 1–2 орудия на сотню.

К концу 1670-х реформы по унификации полковой артиллерии и перевооружению охватили большинство полков. К этому времени пехотные регименты «нового строя» – солдатские полки – уже имели единообразную артиллерию в составе 5 или 6 двухфунтовых пушек на регимент[125].

В 1679 г. в армии, готовящейся к походу против турок, шесть стрелецких приказов получили по 5, 6 и 8 орудий, причем прежняя пропорция (1 орудие на сотню) уже не соблюдалась. Тогда же, в 1679 г., была составлена «роспись 187 году, в который полк из Рейтарского приказу отпущено… пищалей…пушек и пушечных и гранатных и всяких припасов»[126].

В 1679 г. в разрядах стрелецкие полки имели на вооружении:

«В Степанове приказе Янова» (1082 чел.) – 5 пищалей медных полковых в станках на колесах (худы), четыре двухфунтовых (77 ядер) и одна 1-фунтовая (38 ядер);

«В Ондрееве приказе Дохтурова» (921 чел.) – 8 пищалей медных двухфунтовых (340 ядер)[127];

«В Офонасьеве приказе Парасукова» (856 чел.) – 6 пищалей медных двухфунтовых «налетаем ходу» (413 ядер), из приказа Воробина было взято еще 2 пищали «на летнем ходу»;

«В Олександрове приказе Карандеева» (907 чел.) – 6 пищалей медных двухфунтовых (300 ядер);

«В Иванове приказе Бугайского» (631 чел.) – 5 пищалей медных (1000 ядер)[128];

Полковые 2-фунтовые пищали 1680-х гг. М. Осипова и Л. Жихарева.

По рисунку Ф. Телотта

«В Сергееве приказе Брейковского» (495 чел.) – 5 пищалей медных (1394 ядра и дробь)[129].

Последние два приказа были сводными[130].

Обращает на себя внимание «хаотичное» распределение снарядов – одни полки получали по 200–270 ядер на пушку, другие – по 20–40. Причины этого неизвестны – прежде вполне приемлемым соотношением было от 50 до 100 ядер на пищаль. Конечно, не во всех случаях Пушкарский приказ мог обеспечить поставку однотипных орудий с длиной ствола в 3 аршина 7 вершков, некоторым приказам доставались пищали других размеров. Но, как правило, все орудия были 2-фунтовыми. Необходимо принять во внимание, что единообразие стрелецкой артиллерии повлекло унификацию боеприпасов к ней (2-фунтовые ядра и картечь), что значительно увеличило эффективность применения орудий в бою.

В каждом военно-территориальном округе (разряде) формировалась своя войсковая артиллерия – так называемый наряд у разрядного шатра, который комплектовался как из городовых, так и из присылаемых орудий.

Наиболее крупным был белгородский войсковой наряд, который в документах назывался «Болшой полковой наряд которой бывает в походех з бояры и воеводы у розрядного шетра» – уже к 1675 г. он состоял из 16 орудий, одиннадцать из которых были калибром до 8 фунтов, а пять «верховых пушек» – мортир – стреляли гранатами в 2 и 3 пуда[131]. К1686 г. состав «наряда» был уменьшен до 10 пищалей калибром 4, 6, 7, 8 фунтов в результате отправки некоторых орудий в другие разряды.

«Наряд у разрядного шатра» Казанского полка М. Ю. Долгорукова, собранного в поход 1679 г., включал в себя:

– пушку верховую ядром в 2 пуда (100 гранат), массой в 24,5 пуда;

– 6 пищалей больших обозных, что взяты из Путивля, в том числе пищали в 4 аршина (массами в 52 и 40 пудов), в 4 аршина без вершка (массой 37 пудов), в 4 аршина без полувершка (массой в 31 пуд 20 фунтов), в 4 аршина (массой в 28 пудов 30 фунтов), в 3 аршина 7 вершков (16 пудов 32 фунта), для них 1220 ядер;

– 4 пищали «московской присылки», из них 2 длиной по 3 аршина 6 вершков (массой по 20 пудов 20 фунтов), 2 – по 3 аршина по 5 вершков; к ним 400 ядер по 2 фунта[132].

Согласно «росписи походу» 1679 г. в Новгородском разряде «наряд у шатра» состоял из 4 орудий калибром 2, 3, 4 фунта:

– «Пищаль Аспид резная, в роспуске на станках и на колесах, на ней насечены травы». Это орудие было отлито в 1664 г. Харитоном Ивановым[133]. Она имела калибр в 4 фунта, длину ствола 7 2/3 аршина, массу ствола 84 пуда 10 фунтов;

– «другая пищаль весом по подписи пятдесят один пуд», калибром 5 фунтов[134], «меж казны и ушей корона», длина ствола 4 аршина 4,5 вершка.

Из Севска в войсковую артиллерию были добавлены еще 2 пищали «медные гладкие». Одна в длину 4 аршина, лита в 1630 г. Алексеем Якимовым; другая массой 20 пудов 39 фунтов, длиной 3 аршина 7 вершков, лита в 1674 г. Яковым Осиповым Дубиной[135].

К 1680/81 г. 41 пехотный полк Севского, Белгородского, Владимирского, Новгородского, Казанского, Смоленского, Рязанского, Тамбовского разрядов имел на вооружении до 300 полковых орудий[136]. Сложно сказать, какой процент из этого количества составляли новые двухфунтовые пищали. Считалось нормой обеспечить полк 4–6 орудиями. Выборные полки (например, М. Кровкова) могли иметь на вооружении до 20 двухфунтовых пищалей. В июле 1680 г. отправленная кн. В. В. Голицыным к Козлову и Тамбову тысяча П. Аничкова (1187 чел.) из состава Первого выборного полка А. Шепелева имела с собой вооружение в составе 4 полковых пушек (по 200 ядер на ствол), мортиры (28 ядер) и дробовой пушки (2 пуда железной дроби)[137].

Перевооружение полков Белгородского разряда новыми двухфунтовыми орудиями шло медленнее, чем Севского, но быстрее, чем в других разрядах. Если полковой арсенал последнего к 1680 г. на 90 % состоял из двухфунтовых орудий «нового литья» (с длиной ствола 3 аршина 7 вершков), то к 1686 г. белгородские регименты имели на вооружении до 49 % таких орудий (22 пищали из 45)[138]

Большие потоки новых пищалей в полки и города требовали дополнительного набора пушкарей и обучения огнестрельной стрельбе. В 1680 г. генерал П. Гордон просил прислать ему в Киев 100 пушкарей, «и тех пушкарей надо поранее учить, чтобы навыкались и примерялись к пушкарской стрельбе, и чтобы тех пушкарей ведал знатный человек»[139]. Кроме этого, пушкари занимались оковкой и ремонтом пушечных станков. В июне 1682 г. пушкари и стрельцы писали в челобитной, что «которые под пушками станки колеса окованы были в разных городех для