Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

светские беседы не мой конек. Лучше жевать остывшую рыбу!

Каков на вкус десерт в закрытом клубе для избранных, где даже меню не было, я не запомнила. Для вежливости поковыряла ложкой шоколадный мусс, стараясь не задевать шарики теплого мороженого, и соврала, что больше не способна впихнуть в себя ни кусочка.

Пустой желудок начало подводить от голода уже на обратном пути, а мы, как назло, то и дело проезжали мимо многочисленных тележек с уличной едой. В салон просачивались сладкие запахи острых пирожков, варенных в бульоне сосисок и прочих вкусностей, пусть не похожих на ледяного морского окуня из самого Норсента, зато вызывающих зверский аппетит.

На углу Академической улицы обычно до ночи работала маленькая едальная на колесах. Подниматься к ней от ворот было далековато, проще сразу выйти из кареты.

– Господин Рэнсвод, попросите кучера высадить меня здесь, – кивнула я в слепое окно. – Хочу прогуляться до общежития по свежему воздуху.

Он незамедлительно выполнил мою просьбу и напоследок посоветовал:

– Постарайтесь ни о чем не думать и выспаться. Обещаю, с вами все будет хорошо.

Как только поем, со мной все будет если не хорошо, то точно сносно.

– До завтра. – Я покрыла голову шалью и выбралась из кареты на улицу.

– Спокойной ночи, София.

Едва экипаж магистра скрылся за поворотом, я поправила на плече сумку и шустренько засеменила по обледенелой пешеходной мостовой к едальной.

На тележке исходили ароматным дымком два металлических чана. В одном варились длинные сардельки с воткнутыми тонкими палочками, в другом – в густом остром соусе бурлили завернутые в тончайшее тесто мясные шарики. На плоской квадратной сковороде хозяйка поджаривала масляные хлебцы, ловко переворачивая кусочки длинной вилкой.

– Доброй ночи, – ответила я на приветствие гостеприимной тетушки и, повесив на крючок сумку, ссыпала в металлическую плошку для денег горсть монет.

– Угощайся чем захочешь, – улыбнулась хозяйка.

Я поспешно вытащила из чана за тонкую палочку сардельку и с жадностью откусила. Напрочь сожгла язык, но не удержалась и схватила вторую.

– София? – проговорил за спиной тихий мужской голос.

Рефлекторно я обернулась и поперхнулась едой. В двух шагах от меня обнаружился Рэнсвод в одном костюме, словно не замечавший царившего зимнего холода. По лицу было невозможно ничего прочесть, но смотрел он на сосиски в моих руках. И, подозреваю, не из-за голода…

– Я нашел в карете вашу студенческую книжку, – проговорил магистр и показал документ. – Подумал, что лучше отдать сегодня, чтобы вы не искали ее.

С дурацким видом я посмотрела на сардельки в каждой руке и, сама от себя не ожидая, протянула одну Рэнсводу:

– Хотите?

Он медленно перевел взгляд с моего лица на съеженное от холода бледно-серое нечто и вдруг согласился:

– Давайте.

Длинные красивые пальцы профессионального мага сжались на тонкой палочке. Он с аппетитом откусил зараз половину сардельки.

– Господин, положить мясных шариков? – тут же предложила тетушка.

– Обязательно! – Рэнсвод одарил меня насмешливым взглядом и попросил: – Хозяйка, только соуса побольше налейте.

– Девушка, а ты будешь? – спросила она, зачерпывая половником из чана кругляши.

– Буду.

Вдвоем с магистром мы теснились возле узкой полки, заменявшей в едальной столик. Шипели от огненного масла, дули на шарики, уже не разбирая, горячие они или просто острые. У Рэнсвода от холода покраснели нос и уши, а очередной порыв ледяного сквозняка от проезжающей мимо кареты заставил поднять ворот пиджака.

– Подождите, – пробормотала я и стянула с головы шаль. – Знаю, что вы не пытаете женщин и детей холодом, но возьмите, пока не замерзли намертво.

– Я не ношу бабушкины шали, – отказался он.

– Она не бабушкина, а мамина, придирчивый человек! – возмутилась я и сунула ему насильно. – Заворачивайтесь! Мне все равно не холодно.

И он действительно нацепил шаль на плечи поверх этого своего модного костюма. Оставалось только концы крест-накрест через пояс повязать. Я с трудом сдержала смешок и с самым заинтересованным видом начала вылавливать из маленькой тарелки мясной шарик, практически выскочивший из разваренного теста.

– Я выгляжу как болван, – прокомментировал магистр, с шипением прихлебнув огненный травяной чай.

– Открою секрет: тем, кто в мороз выглядит как болван, не грозит зимняя лихорадка, – парировала я.

– У вас удивительный талант находить правильные слова. – Рэнсвод двумя пальцами подхватил из стопки чистый лоскут и, вытерев руки, бодро позвал: – София!

– Кхм?

Вообще, не очень-то вовремя. Я как раз успела запихнуть норовистый мясной комочек в рот и повернулась к магистру красивущая: с нелепо оттопыренной щекой. Судя по серьезной мине, Рэнсвод хотел сказать что-то важное. Пришлось заглотить еду, как удаву, практически не жуя.

Он протянул раскрытую ладонь:

– Мир?

– Согласна. – Я с улыбкой ответила на рукопожатие, по-мужски крепкое и действительно необъяснимым образом вселяющее доверие.

Глава 3

Насмешить богов

В комнате меня ждал подозрительный порядок. В смысле, относительный. Валялось все, что я сама не успела убрать, когда утром в спешке собиралась на занятия. Трехцветная кошка растянулась на кровати и только недовольно сощурила желтые круглые глаза от вспыхнувшего на потолке светильника.

– Как ты провела день? – стягивая с ног ботинки, заговорила я с хвостатой соседкой.

Судя по всему, день она провела плодотворно. На подушке в цветочек лежало что-то маленькое, желтое и… в перьях. Я подскочила к кровати и двумя пальцами подняла задушенную канарейку. Еще днем эта милая птица чирикала в комнате у комендантши мадам Фалко.

– Дуся, опять?!

Кошка спрыгнула на пол и принялась тереться о ноги, дескать, прости, подруга, зов помоечных предков затмил разум. В третий раз.

Когда пару лет назад я подобрала на улице дрожащего найденыша, жрущего даже хлебные корки, думала, что он станет источником радости – не жалко доплатить за содержание питомца в общежитии. Но что-то пошло не по плану… Сначала мальчик оказался девочкой, а когда эта девочка окрепла, выяснилось, что характер у нее примерно как у Рэнсвода, вразумляющего неразумных студентов. Окажись эта парочка демонов в одном доме, точно сживутся!

– Фалко нас выставит! – простонала я. – Прямо сейчас возьмет и выставит!

Раздался тревожный стук в дверь, и пронзительный голос комендантши проник в комнату:

– Грандэ, немедленно открой! Я видела, как ты поднималась по лестнице.

Божественный слепец, почему ты решил оставить меня бездомной с такой умопомрачительной скоростью? Морально не дал настроиться.

В панике я глянула на приотворенную оконную створку, но избавиться от птичьего трупа уже не успевала. Пришлось сунуть умертвленное создание в карман пальто и открыть.

Мадам, высокая и худая, с туго стянутыми в идеальный пучок седыми волосами, едва не взрывалась от гнева.

– Твоя кошка сегодня своровала мою канарейку! – рявкнула она, потрясая тяжелой звенящей связкой ключей. – У нас был уговор, что ты не выпускаешь это животное из комнаты!

На вопли Фалко никто из соседей не выглянул. Все предпочитали пережидать шторм в безопасности, чтобы, не дай божественный слепец, случайно не задело.

– И я строго соблюдаю ваше требование, – с жаром закивала я.

– У тебя открыто окно! – Она даже на цыпочки встала и ткнула длинным ключом куда-то поверх моего плеча.

– Вы