Тёмный Человек - Вадим Россик

– Зато этот в полном порядке, – проворчал Гильбоа.

Ротмистр несколько преувеличил. Разбойник, конечно, не был в таком уж порядке. Он сидел на земле, привалившись спиной к колесу кареты, и глупо улыбался. Видимо, Мельхиор слишком сильно его ударил увесистой книгой.

– Как тебя зовут, бездельник? – спросил лиходея Гильбоа. Напрасно. Здоровяк продолжал молча скалить зубы.

Конюх и форейтор тщательно обыскали пленного. Потом устроили его на козлах кареты. Крепко привязанный к задней скамейке, он уже никуда не мог деться.

– Сдадим негодяя первому попавшемуся полицейскому или жандарму, – решил Феликс. – Не оставлять же его в лесу.

С этим решением согласились все. Мужчины оттащили с дороги, мешающее проезду дерево, путешественники заняли свои места и карета тронулась дальше. В молчании проехали несколько гведских миль.

– Как ваша голова, Мельхиор, все еще болит? – спросил юношу нотариус.

– Уже нет, доминус. Наверное, головная боль прошла от испуга, – нехотя улыбнулся Мельхиор.

Мартиниус удовлетворенно кивнул. Обиженная на весь мир Барабара ехидно сказала:

– А ты слышал, дядя Бенедикт, как главарь крикнул своим подручным: «Хватайте старого сморчка! Шкатулка у него!»

Нотариус сморщился как от зубной боли.

– Это невежливо, девочка моя, повторять слова невоспитанного лесного разбойника. Я все прекрасно слышал!

– Темный Человек, который ночью напугал нашего Мельхиора, тоже называл тебя старым сморчком, – безжалостно продолжала гадкая девчонка.

– Может быть, это был один из разбойников? – предположил Гильбоа.

Мельхиор отрицательно покачал головой.

– Не думаю. Ночной пришелец был громадный, с нечеловеческим голосом. Совершенно без выражения. Каким-то металлическим. Как будто заговорила железная печная труба.

– Ночью, да спросонья еще и не то покажется, – скептически заметил ротмистр.

– Все же есть какая-то связь между этим, так сказать Темным Человеком и головорезами из Гвинского леса, – задумчиво проговорил нотариус.

– А где вы собираетесь остановиться в Гвинбурге, месьер Мартиниус? – отвлек нотариуса ротмистр.

– Я не знаю. Поищем какую-нибудь недорогую гостиницу.

Гильбоа улыбнулся в густые усы.

– У меня есть лучшее предложение. Моя старшая сестра Матильда содержит небольшой пансион. Я всегда останавливался у нее, когда бывал в Гвинбурге. Недорого, чисто, домашняя еда. Правда, мы не виделись уже три года, но клянусь своей саблей, вы останетесь довольны!

– Ну что же. Я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением, дорогой ротмистр, – ответил нотариус. И вдруг обратился к Мелодии, которая мысленно опять была где-то далеко:

– А вы, мадемуазель? У вас есть, где остановиться в Гвинбурге?

Девушка вздрогнула от неожиданности и машинально пробормотала:

– Я живу в Гвинбурге с отцом.

– А, так вы возвращаетесь в родной дом! – добродушно пропищал нотариус. – Наверное, соскучились?

Мелодия замялась, не зная, что сказать:

– Да, нет, а впрочем… Вы, наверное, правы месьер Мартиниус. Конечно, соскучилась.

Видя ее замешательство, нотариус тактично оставил девушку в покое и снова обратился к гусару:

– Как называется пансион вашей уважаемой сестры?

– Пансион «Беличье дупло» на улице Крокусов.

– Замечательно! – потер руки довольный нотариус. – Какие романтичные названия!

Глава восьмая.

Пансион «Беличье дупло»

Как ни торопились Феликс с Георгом, настегивая лошадей, почтовой карете понадобилось скрипеть весь день, чтобы к вечеру, путешественники, наконец, увидели древние стены замка Барбакан. Когда-то замок строптивых гвинбургских баронов Арнольди, одно время враждовавших с самим королем, гордо господствовал над округой. Он, как хищный орел, нависал над городскими кварталами. Селяне и ремесленники, торговцы и менялы – все покорно отдавали в замок немалую долю своих доходов. Но те жестокие времена давно миновали. Теперь Барбакан лежал в руинах. Ров, опоясывавший замок, был завален обломками и мусором. Громадные полуразвалившиеся башни мрачно возвышались над остатками стен. Бесформенные кучи дикого камня больше ничем не напоминали о надменном знатном роде, правившем в этих местах. Последний из баронов умер много лет назад. Сейчас в старом замке хозяйничали только привидения (куда же без них!), пугая по ночам грабителей, бродяг и сумасшедших кладоискателей.

Остановившись у ворот Гвинбурга, путешественники потратили некоторое время на то, чтобы сдать городской страже полуживого, но все так же улыбающегося разбойника. Полицейский инспектор назвавшийся Леопольдом Мукомелем – веселый, дружелюбный, толстый, видимо, большой любитель вкусно покушать – тщательно заполнил протокол, переписал имена всех пассажиров кареты, дал им расписаться и отпустил.

Нотариус спросил у стражников, охраняющих ворота Гвинбурга, не въезжала ли сегодня в город большая роскошная карета. Очередная серебряная квинта подстегнула память полицейских и они дружно ответили, что, действительно, незадолго до приезда такого щедрого месьера, карета с золотым единорогом на дверцах, промчалась мимо них. Они не стали ее задерживать, потому что кучер на ходу швырнул им четыре полуфлориана – по одному на брата. Но в отличие от хмурого вилемусбургца, гвинбургские стражники сразу узнали герб. Это был родовой знак баронов Арнольди прекрасно известный каждому жителю баронии.

Наконец, когда на Гвинбург уже опустилась ночная тьма, в небе загорелись звезды, а с соборной колокольни колокола прозвонили в последний раз, Феликс остановил почтовую карету на Рыночной площади. Долгое, бурное путешествие закончилось. Пока пассажиры разбирали багаж, Мартиниус отозвал в сторону сестру Абигель и коротко с ней переговорил. Мельхиор заметил, что более совершенная сестра внимательно слушала нотариуса, согласно кивая. Мартиниус с жаром о чем-то рассказывал сухопарой сестре Абигель, размахивая саквояжем, который весь день не выпускал из рук. Поговорив, нотариус с монахиней вернулись к экипажу.

Суета с выгрузкой вещей была закончена. Путешественники поблагодарили кучера и форейтора за все, что они сделали для своих пассажиров. Гильбоа протянул Феликсу серебряную деку – монету в десять гведских крон.

– Вот, выпьете за наше здоровье.

Мартиниус охотно присоединился к ротмистру и дал кучеру еще одну деку. Мельхиор – квинту, Мелодия (неохотно) – две полукроны. Монахини начертили пальцами в воздухе благословляющие знаки. Барабара с Харизмой на руках сделала вежливый книксен.

– Спасибо, уважаемые, – растрогано пробасил Феликс. – Вы все добрые люди, благородные дамы и кавалеры, но, признаюсь, мы с форейтором безмерно рады, что этот рейс закончился. Правда ведь, Георг?

Георг кивнул. Феликс продолжил:

– Вот, видите. Я уже много лет работаю в королевской почте, много чего повидал. Этот рейс какой-то не такой. Нехороший рейс, скажу я вам, уважаемые. Зло преследовало нас всю дорогу. Или кого-то из нас. Боюсь, что Зло и сейчас здесь. Будьте осторожны. Поэтому благодарю вас еще раз и желаю здравствовать!

Кучер вытер рукавом вспотевший лоб. Ну не мастак он держать речи перед образованными месьерами! Хотя, вроде получилось совсем неплохо.

Три монахини подхватили свои скромные котомки, помахали всем на прощание, дружно пожелали: «Да хранит вас Гведикус!» и исчезли в ночи. Гильбоа печально посмотрел на Мелодию.

– Вы позволите вас проводить, прекрасная дева? – спросил он без всякой надежды.

Девушка холодно улыбнулась гусару.

– Не стоит, месьер ротмистр. Я прекрасно доберусь до дома одна. Мне отсюда идти недалеко. Отец, наверное, уже меня заждался.

Неожиданно Мелодия подала руку удрученному офицеру. Женское сердце всегда загадка. Гильбоа поспешно схватил ладонь девушки обеими руками и прижал к своим губам. Мелодия тихо рассмеялась.

– Спасибо за вашу отвагу. В лесу вы сражались как лев! Прощайте, Альфонс!

Она освободила свою руку, кивнула остальным, плотнее завернулась в свой темный плащ и, больше не обращая внимания на ротмистра, ушла. Гильбоа с отчаянием крикнул в темноту:

– Не прощайте, а до свидания! Я найду вас, Мелодия!

Ротмистр напряженно прислушался к тишине спящего города, но ответа не последовало. Гильбоа тяжело вздохнул и, повернувшись к спутникам, сказал:

– Ну что же, месьеры. Пора и нам найти себе пристанище. Прошу следовать за мной. Я провожу вас до пансиона. Это рукой подать, всего три полета пистолетной пули.

Гильбоа повел своих новых друзей по темной улице, носящей название улицы Нарциссов. Они прошли вдоль ряда спящих домов, а затем свернули на улицу Лилий. Вскоре возле большого каменного здания с крикливой вывеской торгового общества «Микаэль Фунтик и его братья» путешественники сделали еще один поворот и оказались у цели.