Следствием установлено… - Юрий Тихонов

Вячеслав раздраженно повертел в руках бумагу.

«Ничего себе найти, привлечь, — подумал он, — а сам даже не пишет, кого подозревает. Зачем так деликатничать?»

Потом отложил письмо в сторону и осторожно развернул истершуюся на сгибах газету. На четвертой странице сразу наткнулся на фельетон во весь подвал с ироническим названием: «Криминалист с сельмаша». Вершинин позвонил секретарю.

— Валюша, — спросил он, — кто мне на стол письмецо подбросил?

— Я принесла. Просила передать вам его интересная дама лет сорока. Шубка у нее — мечта. Я думала, вы сегодня не появитесь, а завтра меня не будет, вот и открыла ваш кабинет.

— Правильно сделала, Валюша. Теперь у меня есть что почитать на сон грядущий.

Подвинув ближе настольную лампу, он расправил поудобней газету и снова ухмыльнулся над забавным названием. Затем углубился в чтение.

«Человечеству известно немало случаев раскрытия кошмарных преступлений дедуктивным методом, — писал автор, некто Балалайкин. — В первую очередь этим славился небезызвестный английский сыщик, достопочтенный Шерлок Холмс. Решая сложную задачу, он запасался табачным зельем, набивал трубку, втискивал длинное нескладное тело в глубокое кресло так, что сбоку виднелась лишь верхушка цилиндра, и думал. Причудливое порхание пламени по смолистым поленьям, уложенным с английской педантичностью в бархатисто-черном зеве камина помогало ему с математической точностью воссоздавать в уме подлинную картину преступления. Он раскрывал самые запутанные дела, хотя был далек от методов современной криминалистики. Такое под силу только гениям, и не зря в туманном Лондоне стоит ему вечный памятник. И в наше время лавры известного сыщика не дают многим спокойно жить на свете.

— А почему, — вопрошают они себя, — какой-то там герой-одиночка мог раскрывать любые преступления, а мы — нет? Овладеть дедуктивным методом — раз плюнуть.

И что вы думаете, читатель, овладевают, да еще как.

Вот, например, Игорь Арсентьевич Кулешов специального юридического образования не имеет, криминалистическую науку познавал, листая после трудов праведных затрепанные страницы «Зарубежного детектива». Однажды после чтения в голове у него отчаянно засвербило.

«Подумать только, — восхищался он героем очередного детектива, — ни свидетелей, ни следов на месте преступления, а Майкл Девидсон раз — два и готово. Преступник выставлен на всеобщее обозрение. Тут тебе слава, тут тебе деньги. А чем, спрашивается, я хуже? Образование, правда, чисто техническое, но зато логическое мышление развито хоть куда, получше чем у самого знаменитого сыщика».

Игорь Арсентьевич с удовлетворением вспомнил, как около сорока лет назад без труда находил заветную банку клубничного варенья, которую прятала от него любвеобильная бабушка, опасаясь за состояние зубов внука. Однако затем он подумал, что в жизни ему может вообще не представиться случай проявить дремлющие способности, и настроение испортилось. Помимо воли из груди вырвался низкий стон. За стеной, потревоженные необычным звуком, забеспокоились домочадцы. Сетуя на судьбу, Игорь Арсентьевич бережно спрятал под подушку интересную книгу.

Однако жизнь рассудила иначе… Все началось с вызова в объединение… Здесь мы немного отвлечемся, читатель, и познакомим вас с нашим героем поближе. Игорь Арсентьевич Кулешов — человек сугубо прозаической профессии. Он директор завода, выпускающего сельскохозяйственные машины. В анамнезе у него стабильная склонность к точным наукам. Других он не признавал и не признает, а гуманитарные считает не просто бесполезными, а даже вредными. Вот почему заводской юрист использовался им в качестве массовика-затейника, состоящего на балансе завода пансионата на двести мест.

В объединение директор прибыл в приподнятом настроении, полагая, что там желают поближе ознакомиться с передовым опытом производства картофелесажалок. Повышенное внимание к своей персоне Кулешов заметил еще в проходной. Обычно приветливая с давним знакомым коренастая вахтерша тетя Даша поздоровалась без обычной приветливости и посмотрела с укоризной. Игорь Арсентьевич отнес ее поведение на счет семейных неурядиц. Насторожился он на лестничной клетке, когда увидел двух молоденьких секретарш, которых прежде всегда одаривал шоколадками. Он и сейчас хотел вручить презент, но те бросили на него из-под серебристо-голубых ресниц взгляд, полный восторженного страха, и упорхнули в разные стороны. Кулешов незаметно оглядел себя в большущее старинное зеркало. Оно отразило импозантного седеющего мужчину средних лет без заметных изъянов. Костюм цвета дамасской стали в елочку сидел, как влитой. Он немного успокоился и пошел к начальнику. Обитавшая с незапамятных времен в приемной генерального директора пожилая секретарша, или, как она называлась по штатному расписанию, — референт, при виде вошедшего обиженно поджала тонкие губы и холодно кивнула. Игорь Арсентьевич тотчас погасил обворожительную улыбку и уселся как бедный родственник, на крайнем стуле. Он уже понял, что его ждет неприятность, но еще не мог догадаться, какая.

— Заходите, вас ждут, — сухо сказала секретарша, когда из кабинета директора вышел очередной посетитель.

Генеральный директор встретил его хотя и приветливо, но несколько отчужденно. После пары незначительных фраз он достал из папки с золотым тиснением лист бумаги и, держа его за уголок, передал Кулешову, а сам с подчеркнутым вниманием углубился в изучение сводок. Кулешов взглянул на бумагу и оторопел. Вверху заглавными буквами было напечатано: «Кто такой И. А. Кулешов?» А дальше, также в машинописном исполнении, давался развернутый ответ на этот недвусмысленный вопрос. Автор доверительно сообщал о недостатках своего героя: он де зажимщик критики, нарушитель трудового и финансового законодательства, окружил себя любимчиками, а в довершение ко всему часть рабочего времени проводит в пирах с прекрасным полом. Чтобы не выглядеть голословным, автор сослался на случай, когда после очередного возлияния Игорь Арсентьевич всю ночь почивал, уронив буйную голову в блюдо с винегретом. Подписано письмо было скромно: «искренне болеющий за интересы производства».

Мы воздержимся от описаний дальнейшей беседы двух коллег и вернемся к началу нашего фельетона. Кипя благородным негодованием, Кулешов не стал опровергать письмо по существу, а вспомнил о дремлющих в нем задатках криминалиста и решил собственными силами разыскать «искренне болеющего». Собрав в своем кабинете сотрудников всех отделов, он сообщил им о поступившем послании и стал пронзительным взглядом всматриваться в их лица. Однако заметив, что они смущенно отводят взгляд, Игорь Арсентьевич решил применить знаменитый дедуктивный метод.

— Кому известны сведения о распределении последних премий, приказ о которых еще не вывешен? — многозначительно вопрошал он. — Отделу главного механика?

— Нет, — неуверенно отозвались в углу кабинета.

Побледневший как полотно главный механик судорожно всхлипнул.

— Конструкторскому бюро?

— Нет, — уже более дружно откликнулись многие.

Главный конструктор шумно перевел дыхание и стер платком пот с высокого лба.

— Плановому отделу?

— Нет. Конечно, нет, — уверенно забасили многие.

Методом исключения отвергли еще нескольких. Наконец в кабинете повисла гнетущая тишина. Взгляды обратились к единственному из неназванных — главному бухгалтеру. Стареющий сухонький человек, вжавшись в кресло, нервно теребил сатиновые нарукавники.

— Как же это так? Что же это такое? — тихо шептал он, умоляюще поглядывая на присутствующих, а затем вскочил и выбежал прочь.

— Что и требовалось доказать, — мрачно завершил один из присутствующих.

Все радостно задвигались, заскрипели стульями.

Итак, первое дело новоявленного криминалиста завершилось полным и безоговорочным успехом. А старичок бухгалтер? Он возражает. Правда, не в полную силу, ибо с сильнейшим нервным расстройством уже несколько недель находится в больнице. Однако это, по мнению Игоря Арсентьевича, чепуха — неизбежные издержки большого дела. Мы от души поздравляем его с крупным успехом на новом поприще».

И так далее.

Дочитав фельетон, Вершинин поморщился, потом свернул газету и положил ее вместе с заявлением Кулешова в чистую папку.

РЕШЕНИЕ АВЕРКИНА

Прокурор области Николай Николаевич Аверкин словно нехотя перелистывал страницы лежащего перед ним уголовного дела. Его пальцы лишь на минуту задерживались на отдельных страницах. Однако кажущаяся рассеянность ни на минуту не обманывала ни Вершинина, ни сидящего рядом начальника следственного отдела Бакулева, настороженно наблюдавших за реакцией шефа. Они прекрасно знали, что за видимым безразличием Аверкина скрывается острое внимание и необъяснимая способность улавливать именно те недостатки, о которых хотелось бы умолчать.