Пакт гильдий - Кори Дж. Херндон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таисия поборола в себе дрожь омерзения. Она не видела его вот уже два года, но за это время, собственные кровные несовершенства патриарха, видимо, начали выходить из- под контроля.
Как и следовало ожидать, но ел. Поддержание жизни в человеческом теле на протяжении более тысячи лет, требовало энергии. Его одежды были безобразны, и не только потому, что Дядя за последние пару лет начал есть небрежно. Его состояние серьезно ухудшилось как из-за проклятия Оржовской крови, так и из-за возраста. Кровь продлевала жизнь Оржовцев на века, но она взимала за это плату в виде различных, бессистемных несовершенств, дефектов и наследственных заболеваний. Некоторые из них были видны при рождении, такие как изувеченная нога Таисии. Другие, такие как Дядино некротическое разложение, проявлялись на закате жизни.
- Дядя, приятно видеть тебя во здравии, - солгала она. – Ты выглядишь на миллион зино.
Патриарх захохотал и поднял кружку с вином в ее направлении. Его смех звучал как нечто среднее между отрыжкой и землетрясением, сотрясая все еще лоснящееся тело во всех направлениях. После того, как ближайшие к нему бесы и горгульи были обильно забрызганы потом и слизью, его смех утих, позволив ему говорить. Его голос хрипел, словно умирающее животное, но в его глубине все еще слышался властный тон.
- Не обижай своего Дядю этой мелкой ложью, - сказал патриарх. Он отхлебнул вина, большая часть которого попала ему в рот, и сделал несколько хриплых вдохов перед тем, как продолжить. – Я учил тебя, как нужно лгать. Не забывай этого.
- Как будто ты хоть раз не распознавал мою ложь, - сказала Таисия и пожала плечами. – Но правда ли ты хочешь, чтобы я сказала, как ты выглядишь на самом деле?
- Ты слишком честная для того, чтобы работать в суде, - сказал Дядя. – Я прекрасно знаю, как я выгляжу. И это ни чуть не похоже на эти милые, красивые лица, которые ты со своим сопровождающим держите передо мной. Когда я займу свое место в Обзедате, все маски с моим ликом должны будут сожжены вместе с моим телом. Мне совсем не хочется вечно смотреть на это лицо.
- Я лично прослежу за этим, Дядя, - сказала Таисия, - хотя я не верю, что ты намерен покинуть нас в ближайшее время ради воссоединения с августейшим собранием.
- И почему ты так говоришь? – спросил Дядя. – Посмотри на мое «августейшее» тело. Моя кожа прогнила насквозь. Мои одежды – пропитаны инфекцией. Я распадаюсь на части, дитя мое. Я уже мертв, просто, я думаю, моему телу нужно некоторое время, чтобы понять это.
- Ты из-за этого позвал меня? Ты, правда, думаешь, что твое время пришло? – в ее голосе не звучало ни намека на что-либо, кроме тревоги, хотя Дядя бы смертельно обиделся, если бы она также не добавила капельку надежды и, возможно, даже предвкушения. – Где твой лекарь?
- Он слишком часто говорил невпопад, - сказал Дядя и откашлял еще один влажный смешок, который он залил очередным наполовину пролившимся глотком из кружки.
- Он был глуп. А ты такой же хитрый и коварный, как всегда, - сказала Таисия.
- Наверное, ты права, - ответил Дядя. – Но я не из-за своего состояния позвал тебя сюда. А из-за твоего состояния, а точнее, принятие тобой твоего состояния, волнует сейчас меня. Волнует всю нашу семью.
- Мое? – сказала Таисия, бросив короткий взгляд на свою трость. – А что с моим состоянием?
- Нет, не этот твой изъян. Это ерунда. Я видел легкие, растущие снаружи тела. Руки, усыпанные слепыми, сухими глазами. Зубы и языки, растущие на лбах. Эта твоя нога – не более чем щелчок по носу от фамильной крови. Ты везучая молодая женщина.
- Я не так молода, - сказала Таисия, позволяя пренебрежению прокрасться в ее голос. – И у меня куча дел, над которыми нужно работать.
- Над чем тебе действительно стоит поработать, так это над терпением, - сказал Дядя. – Я говорю сейчас с тобой о твоем статусе. Ты наследница нашей семьи, и ты знаешь, что ты была всегда особенно дорога этому дому и моему слабому, иссушенному сердцу. Ты достаточно уделила времени своей практике.
- Я едва освоилась, - сказала Таисия, стараясь контролировать голос. К счастью, маска закрывала ее лицо. Она сомневалась, что кому-либо, даже с учетом ее тренированной выдержки, удалось бы скрыть гнев и негодование, отпечатавшиеся на нем.
– Законодательская деятельность это почетная профессия, Дядя, и если я собираюсь…
- Собираешься стать еще одной, в длинном списке знаменитых авантюристок? Ты лучше этого, и пришло время поставить тебя на другой путь.
- Нет, - сказала Таисия. – Никакого женского монастыря. Я найду способ сбежать из него. – Она покосилась на Мелиска, чья маска скрывала все, что он думал о развивающихся событиях, если он вообще о них думал. Она прикинула, сколько времени прошло с тех пор, как кто-нибудь осмелился отказать в чем-либо Дяде так, как она, видя, как сильно расширились его глаза, и участились хрипы.
- Ты сомневаешься в мудрости твоего патриарха? - прогремел Дядя. – И тебе не следует тешить себя мыслями, будто ты знаешь, что у меня на уме. Дитя мое, за свои первые три года ты выиграла больше дел, чем твоя мать или тетка за всю жизнь. У тебя дар, дорогая моя.
- Я бы так не сказала, - пробурчала Таисия с рефлекторной скромностью. – Я получала дела, которые, если посмотреть на детали, были, очевидно, в пользу моих клиентов.
- Из-за этого внимания к деталям ты сегодня здесь, - сказал Дядя. – Из-за него ты успешный адвокист и оно приведет тебя к успеху там, куда мы направляемся.
- Направляемся? – сказала Таисия.
- О, да, - сказал Дядя. – Полагаю, ты знаешь о земле, под названием Утвара?
- Утвара? – спросила Таисия.
- Та, о которой тебе уже рассказал Мелиск, - сказал Дядя. – Не трать наше время, прошу тебя. У меня от этого спина начинает болеть.
- Значит, Утвара, - сказала Таисия. – И что с ней? У меня дела,Дядя.
- Им придется подождать, пока мы не отправимся, - сказал патриарх. Он взмахнул рукой в воздухе в сторону арочного потолка и усыпанных
