Комсомолец - Владимир Поселягин

— Пятнадцать лет, значит?! Ха!

— У меня было время подготовиться, — усмехнулся я. — И хорошие учителя.

— Проверим… Ладно, я приму решение насчет тебя. Сейчас пройдешь за старшим лейтенантом Немцовым и доложишь ему, как все происходило с освобождением Кириленко. Потом свободен, но через семь дней я тебя жду. В шесть вечера. Ясно?

— Да, — коротко кивнул я.

— Пошли, — тронул меня за рукав молчавший до этого командир.

Мы с ним поднялись на второй этаж и в кабинете Немцова, оказавшегося замом капитана госбезопасности Рогозова, начальника Луцкого отдела НКВД по Волынской области, в течение часа разбирали все мои действия, занимались описанием трофеев, ну и написанием рапорта на имя Рогозова. После этого я расписался, и в сопровождении рядового бойца был выпущен из здания с повторным напоминанием явиться через неделю в шесть вечера. Вот и все.

Два командира стояли у окна и наблюдали, как по улице неспешно идет паренек.

— Ну и почему ты его не привлек? — спокойно спросил старший лейтенант Немцов. Было видно, что командиры были друзьями, и когда находились вдвоем, позволяли себе обходиться без лишних формальностей. — Лет на десять лагерей он вчера настрелял.

— …и спас полковника из рук бандитов, — задумчиво протянул капитан Рогозов, не отрывая взгляда от фигурки парнишки. — Странный он… очень. Ты видел его глаза? Я столько ненависти ни разу не видел, даже когда допрашивал упертых националистов. Думаю, он нам пригодится. Сам знаешь, моя чуйка еще ни разу не подводила. Ты, кстати, мотай на ус, у нас тут другие порядки, не как на твоей прошлой работе.

— Да знаю, это я так… Ты что, действительно его собираешься выпустить из рук? Что он там в лесу делать будет? А если это бравада была?.. Хотя отвечал он на вопросы очень грамотно, если бы не внешность, подумал бы, что передо мной сидит кадровый армейский командир.

— Ты пригляди за ним, отправь Васильева, пусть проверит все, что с ним происходило, и что он делал с момента того нападения.

— А если это не Иванов?

— Подмена, имеешь в виду?

— Именно.

— Да нет, Женька это. Странный, внезапно повзрослевший, но он. Меня очень сильно интересует, а за кого он мстить хочет?

— Есть история, о которой мы не знаем?.. Хм, сегодня же отправлю Васильева, сейчас же.

— Да, пусть очень тщательно проверит подноготную этого парнишки…

— А особисты?

— А вот особистам сообщать о нем не надо. Это уже будет черной неблагодарностью, ведь спас Кириленко-то. Хотя парни там тоже нормальные, однако могут перетянуть его к себе, а нам этого не надо. Нет, оформи все как помощь неизвестного, которого по горячим следам найти не удалось. Пусть они там дальше копают, парня им не отдадим, самим пригодится.

— Сделаю.

Парнишка уже давно свернул за угол, а командиры продолжали разговор, сменив тему беседы. С той информацией, что принес парнишка, у них появилось огромное поле для работы. Дней на пять для всего отдела без выходных. Именно это и обсуждали командиры.

— М-да-а, поговорили, — пробормотал я себе под нос, механически шагая к ближайшему перекрестку. — Сделали меня, как младенца. А говорили, что кроме расстрелов кровавая гэбня ни на что не годна. Сюда бы этих умников свидомых!

Однако, несмотря на то что разговор пошел не по моему сценарию, закончился он, как я и надеялся. Меня выслушали и пообещали после проверки принять решение, намекнув, что я для них темная и непонятная личность. Где-то так.

Улица была пустынна. Поэтому я без опаски бормотал, мне так лучше думалось. Повернув на перекрестке, я задумался и, махнув рукой — будь что будет, — энергично зашагал в сторону школы.

Что мог, я сделал, а правильно или нет, время покажет, чего горевать и мучиться?

До школы было идти недалеко, и уже через семь минут, стуча каблуками по ступенькам, я поднялся на крыльцо и, потянув на себя тяжелую дверь, вошел под прохладные своды. Неожиданно пустые и тихие. Учительница оказалась на месте, поэтому я без проблем узнал, что получил за экзамен. Оказалось, что пять, хоть и с натяжкой. Не все оказалось правильно. Были ошибки в диктанте. В основном из-за торопливости, как пояснила мне учительница.

После этого я узнал насчет завтрашнего экзамена и, покинув школу, направился домой. Наверняка сестренки волнуются, хотя я в последнее время приучил их, что могу не ночевать дома, оставаясь на конюшнях. Так я готовился к ночной работе по священникам, но вот пригодилось в другом случае. Удачно мне та банда попалась. Правда, я по той дороге за два последних месяца раз двадцать проезжал, но все равно в двадцать первый раз, хоть и случайно, произошла эта удачная для меня встреча.

В Луцке, как и в любом другом городе, был свой рынок. Он располагался на окраине, и торговали на нем не только продуктами, но и вещами. Вот туда, после короткого раздумья, я и свернул. Время есть, почему не начать делать закупки уже сейчас? Например, не купить крепкую крестьянскую одежду?

Что за мной может быть установлена слежка, я скорее предполагал, но не проверял. К чему? Мне требовалось их сотрудничество. Правда, на подходе к рынку я все-таки не выдержал и слегка проверился с помощью отражения в стекле витрины парикмахерской. Вроде была слежка. Может, мне и показалось, я скорее теоретик в этом деле, но невысокий мужичок в неброской одежке шел в том же направлении, что и я. Это было подозрительно. Ничего, на обратном пути проверимся еще раз, мало ли.

Неторопливо шествуя между рядов, я слушал шум базара и лениво крутил головой, поглядывая на товар, продавцов и покупателей. Было еще утро, но народу хватало. Вокруг кудахтало, блеяло, пахло копченостями и свежим хлебом — ряды с домашней едой и живностью. Только в одном месте я не выдержал и остановился — купил два еще теплых пирожка с картошкой, за четырнадцать копеек. А то завтракал три с лишним часа назад, уже проголодаться успел, а до обеда еще два часа.

Пройдя эти ряды, я вышел уже в другой район рынка. Так-то он был небольшой, но я специально шел медленно, чтобы успеть поесть да поглазеть на крестьян, на их поведение. Они привлекали к себе внимание крестьянской основательностью, неторопливостью и легкой хитринкой. Мне попалась пара парней моего возраста, они были осмотрены особо тщательно. Хотя не думаю, что копирование их одежды мне пригодится. Крестьяне приехали в большинстве в праздничном, а не в повседневном, более простом, а мне нужна именно повседневная одежда. Крепкая, чтобы надолго хватило.

В это время я заметил на одном из рядов кроме пучков укропа, петрушки, лука и другой свежей зелени две корзины с одеждой. Подойдя ближе, я присмотрелся к ней:

— Что у вас тут? — спросил я пожилую женщину.

— Сыночка моего, вырос. Вот, продаю. Только зачем тебе, видно же, что городской?

— Да мне для рыбалки. А то пошел один раз, да под дождь попал, так извазюкался, что не отстирать было, да еще штаны порвал. Вот и хочу купить простую одежду.

— Да у меня она почти новая, стираная. Смотри, конечно.

Доставая одну вещь за другой, я стал примеривать на себя. Не переодеваясь, просто прикладывая. Женщина-продавщица квохтала рядом, помогая и нахваливая товар.

За десять минут я подобрал серую рубаху моего размера с длинными рукавами и темно-серые штаны из плотной ткани. Они мне были немного малы по длине, но в сапогах не думаю, что это будет заметно. Кроме рубахи и штанов я купил черную жилетку из кожи и ткань на портянки. Мягкая такая, самое то. За все отдал четыре рубля с мелочью. Продавщица сложила покупки и перевязала тесьмой. После чего я двинулся дальше. Буквально в соседнем ряду обнаружил старичка-горожа нина, что продавал несколько пар крепких кожаных сапог. Кирзы, похоже, еще не существовало. Стыдно признаться, я не помнил, когда ее изобрели и стали массово выпускать.

— Почем сапоги, дед? — посмотрев на его руки, я задал еще один вопрос: — Сам шьешь?

— Тачаю понемногу, — степенно ответил тот.

Мы перемерили три пары сапог, пока я нашел подходящие. И размер мой, и сидят как влитые. Главное не вырасти из них, сапоги были больше на полразмера, но если дальше буду расти, останусь без обуви.

В кармане у меня было без малого триста рублей — две зарплаты командира РККА.

За сапоги я отдал тридцать пять. Солидная сумма, но те были новыми и крепко сшитыми.

— Не волнуйся, ты проносишь их столько, сколько я проживу, — успокоил меня сапожник-продавец.

С сомнением посмотрев на ветхого старика, я вежливо поблагодарил и направился к выходу. Программа-минимум выполнена, чуть позже фетровую шляпу куплю, с широкими полями, вроде тех, что крестьяне носят, и все. Можно сказать, вольюсь в серую массу местных жителей. А то я в своей парадной школьной одежде, да еще со значком на груди, сильно выделялся на базаре. Да и постричься нужно по местной моде.