Шань - Эрик Ластбадер

Симбал следил за выражением его лица.

— Кстати, насчет Треноди, — вспомнил он. — Что мне сказать ему?

— О господи, напряги свое воображение, не мне тебя учить. Говори ему все, что считаешь нужным. Кроме правды, разумеется.

Узенькая Сойер-плэйс, единственная улица в Гонконге, названная в честь американца, начиналась к востоку от Коннадот Роуд Сентрал. Центральное место на ней занимало Сойер Билдинг, здание из голубого гранита, воздвигнутое в середине 30-х годов, когда затраты на строительство столь грандиозного сооружения находились в относительно разумных пределах. С тех пор многое изменилось, так что даже при строительстве “Бэнк оф Чайна” приходилось привозить камень из Канады, чтобы хоть как-то уменьшить расходы.

По соседству с Сойер Билдинг, в котором располагались офисы многочисленных компаний, стояло похожее на него по отделке здание, до недавних пор служившее штаб-квартирой “Маттиас и Кинг”, старейшего и знаменитейшего в Азии торгового дома.

Новоиспеченный тай-пэньэтой компании счел необходимым — возможно, прислушавшись к настоятельным просьбам самой королевы, — перевести резиденцию на Бермуды. Это было сделано под предлогом освоения территорий с более либеральной налоговой политикой. Однако все остальные тай-пэникоролевской колонии знали, что за этим шагом кроется паническое бегство от устраиваемой англичанами “коммунистической интервенции Китая” на свободный рынок Гонконга.

Дожидаясь завершения строительства гигантского нового офиса, “Бэнк оф Чайна” временно занял пустующее здание “Маттиас и Кинг”. Признак грядущего времени, —как заметил по этому поводу Эндрю Сойер.

Старый тай-пэньотвернулся от огромного окна, из которого открывался вид на Коулун, порт Виктории и на туманные очертания азиатского континента вдали. Он находился в своем офисе, вознесенном на самую вершину Сойер Билдинг.

“Сойер и сыновья” уже на протяжении многих лет входили в состав самых процветающих западных торговых домов в Гонконге. Давным давно, еще в Шанхае, Чжилинь вступил в тайное сотрудничество с отцом Эндрю — Бартоном Сойером, основавшим фирму. Помимо того, что семья Ши являлась совладельцем “Сойер и сыновья”, Эндрю лично находился у Чжилиня в неоплатном долгу. В свое время только вмешательство Чжилиня спасло репутацию молодого и глупого Эндрю Сойера и помогло тому в конце концов стать тай-пэнемторгового дома. Высокий пост едва не достался местному управляющему Чень Чжу, пользовавшемуся доверием у Бартона Сойера.

— Разоблачение Питера Ынга, работавшего на русских, — сказал Эндрю, имея в виду своего прежнего управляющего, — явилось началом наших бед. После него в системе безопасности царит жуткий беспорядок. По совести говоря, что бы я сейчас сделал с удовольствием, так это повесил бы сэра Джона Блустоуна вниз головой.

— Мне кажется, это было бы неразумно, — медленно и спокойно протянул Джейк, удобно устроившийся на обтянутом кожей диване.

В атмосфере огромного кабинета царило необычайное напряжение. Впрочем, оно даже предшествовало этой чрезвычайной встрече лидеров йуань-хуаня:Джейка, Сойера, Цуня Три Клятвы и Т.И.Чуна. Совещание состоялось по настоянию Сойера, отвечавшего за ежедневную связь между членами круга избранных. Так как конкурентная война между Цунем Три Клятвы и Т.И.Чунем все еще не утихла и привлекла внимание газет, им было крайне нежелательно оказаться увиденными вместе. В свое время хитрость и изобретательность Чжилиня позволила обоим его братьям привлечь на свою сторону большие капиталы и дополнительных союзников, никогда не согласившихся бы поддерживать их двоих одновременно. Только нечто из ряда вон выходящее могло заставить Сойера посреди бела дня пригласить их обоих в свой офис. Однако ему не приходилось выбирать.

— Именно этот шелудивый пес Блустоун совратил моего управляющего. Тот самый Блустоун, который является советским шпионом номер один во всей Азии, — гневно возразил Сойер.

Он похлопал ладонью по конверту, лежавшему перед ним.

— У нас имеется более чем достаточно доказательств его вины. Я уже ведь говорил вам, что пора заткнуть ему рот. Приведи мне хоть один вразумительный довод, мешающий натравить на него Особое подразделение, которое разобралось бы с ним в два счета.

— Первый и основной заключается в том, что теперь мы хотя бы точно знаем своего противника, — рассудительно промолвил Джейк. — Ты предлагаешь мне лишиться столь важного преимущества. Я на такой шаг не пойду ни за что. Сейчас мы в состоянии следить за действиями советского резидента, самого важного на всем континенте. Если его вышлют или уберут, кого Даниэла Воркута пришлет взамен? Когда мы узнаем это, возможно, уже будет слишком поздно. К тому же агентурная сеть Блустоуна, в которую мы стали наконец-то потихоньку просачиваться, тут же развалится, когда он сам исчезнет. Его московское руководство непременно проследит за этим. Даниэла Воркута прикроет старые явки и начнет создавать все заново. Мы опять будем блуждать в потемках в поисках неизвестно кого. Этого тебе хочется?

Сойер чуть поостыл и уселся в кресло возле Джейка. Пригладив ладонью жидкие пучки волос, зачесанные так, чтобы прикрыть пробивающуюся плешь, он промолвил:

— Разумеется, нет.

Его голубые глаза вспыхнули.

— Но я просто хочу отплатить Блустоуну по заслугам.

— Ты сумеешь сделать это, — Джейк говорил ровным, почти бесцветным голосом. — В свое время. Урожай не следует собирать прежде, чем он созреет, Эндрю.

— Поэтому до тех пор следует седеть, сложа руки и наблюдать, как рушится построенная нами империя? Блустоун через подставных лиц стремится установить контроль над нашей компанией, в которую, как вы помните, входит Пак, группа дочерних компаний, входящих в Камсанг. Мы обязаны уделять основное внимание именно им, не так ли, почтенный Цунь?

— Я создавал эти компании, — отозвался Цунь Три Клятвы, — и могу ответственно заявить: да, я согласен с вами. Лишившись этих компаний, мы потеряем двести миллионов долларов.

— Не говоря уже о том, что контроль над Камсангом должен быть сосредоточен целиком в руках йуань-хуаня, —вставил Джейк. — На этот счет сомнений, надеюсь, ни у кого нет?

— Однако борьба за контроль над Паком в совокупности с возвращающимися инвестициями в Камсанге серьезно подорвали нашу ликвидность, — заметил Сойер.

— Вы знаете, что это означает? — вступил в разговор Т.И.Чун. — Я никогда в жизни не видел, чтобы столь огромные суммы испарялись так быстро. Уму непостижимо, сколько денег мы уже вложили в “Общеазиатскую торговую корпорацию”. Мы трое самых богатых тай-пэнейво всей Азии. И тем не менее, в соответствии с экстраординарными указаниями почтенного Ши Чжилиня, мы передали наши состояния в руки Чжуаня. Теперь я даже не знаю, на что расходуются мои деньги.

— Мне очень не хотелось говорить этого, — заметил Цунь Три Клятвы, — но, возможно, Чжуань допустил ошибку.

Он повернулся к Джейку.

— Я до сих пор не могу понять, зачем нам затевать возню с новым проектом “Общеазиатской торговой корпорации”. В то самое время, когда, как указал уважаемый Чун, мы выбиваемся из сил, стараясь удержать наплаву Камсанг, создание совершенно новой корпорации представляется мне серьезной ошибкой. Особенно учитывая то обстоятельство, что наши с трудом накопленные капиталы тонут в ней, точно в болоте. О боги, все наши деньги уходят в “Общеазиатскую торговую корпорацию”. Нам не удастся и дальше скрывать это от врагов. Вы знаете это сами, Чжуань, не хуже меня. Боюсь, как бы “Общеазиатская торговая корпорация” не стала магнитом, притягивающим деловых акул. Что бы они не отдали за контроль над корпорацией!

— Надо принять во внимание и другую сторону этого вопроса, — тихо промолвил Джейк. — Благодаря маневрам моего отца в наших руках оказалась новая деловая структура, не имеющая предыстории и модуса операнди. Другими словами, мы можем использовать “Общеазиатскую” для любых, подчеркиваю, любых операций, которые задумаем, не поднимая шума ни в деловых, ни в правительственных кругах. Подобная свобода недоступна в рамках имеющихся у нас на сегодняшний день компаний, включая сюда и подконтрольную нам банковскую систему “Южноазиатской банковской корпорации”. Недоступна ни в одной сфере деятельности наших фирм, занимающихся торговлей, транспортом, недвижимостью и так далее. В “Общеазиатской” наше будущее. Мы сможем сделать из нее то, что посчитаем нужным. В конечном итоге она превратится в крышу, под которой вырастут новые фирмы.

— И все же, Чжуань, чем конкретно станет заниматься “Общеазиатская?”— осведомился Т.И.Чун. — Нас так и не просветили насчет того, почему мы должны ставить под угрозу само существование наших финансовых империй.