Малыш и Странник (без иллюстраций) - Владимир Буевич

Другая лавочка благоухала разнообразными ароматами благовонных и эфирных масел, духов и одеколонов. Эффектные, разнообразные упаковки и флакончики ярких расцветок и форм. На очереди магазинчик с бытовой химией: одного мыла, различных форм и цветов, было сортов до 40, а весь состав моющих, чистящих и полирующих средств не поддаётся описанию. Рядом расположена посудная лавка: изготовленная индийскими и пакистанскими мастерами посуда из бронзы, серебра и алюминия сверкала, полированными боками так, что можно было в них увидеть своё отражение. Лавку со специями и приправами обошли стороной, ароматы имбиря, мускатного ореха, смесей разных пряностей и перцев перекрывают дыхание и вызывают приступы чихания.

Поход по лавочкам и магазинчикам продолжался три часа, чтобы описать всё увиденное, нужно напечатать отдельную книгу. Всё купленное упаковывалось в ящики, сумки и тюки складировалось в десантное отделение „БМП“. После того, как все заказы были выполнены, а деньги израсходованы, закупочный марафон был закончен. Поступило предложение отобедать у знакомого чайханщика. Гостей встречал сам хозяин — невысокого роста старичок в стёганом халате и тюбетейке. Исса шепнул Малышу, что это наш агент, завербованный „НКВД“ ещё в гражданскую войну и ушедший в Афган с бандой басмачей. Угощение было поистине царским; плов, шашлыки и множество разной вкуснятины, название которой Володька просто не запомнил.

После обеда Панин с хозяином немного пошептались в стороне, и с очень довольным видом лейтенант подмигнул ребятам. Уже когда колонна тронулась в обратный путь Исса сказал Володьке, что скоро будет настоящий боевой выход, возможно на перехват каравана.

Всё время, что занял обратный путь в часть, ребята делились впечатлениями между собой. Исса, слушая их, только посмеивался, „Толи ещё будет“ говорил он. Глядя на этих молодых солдат, он невольно вспоминал себя в первые месяцы службы, ведь он был точно таким же зелёным, необстрелянным солдатом, который восхищался необычностью и новизной этой страны. Потом весь этот блеск и радость улетучились под влиянием тяжелых боёв, засад и длительных переходов по горам. Но, он не спешил разочаровывать этих юнцов, каждый сам должен пройти этот тернистый, путь воина, а его задача как можно больше передать своих знаний и облегчить первый этап адаптации к нелегкой военной жизни.

До части добрались благополучно и без проблем. Разгрузили покупки и отправились к своей палатке. После ужина и до самого отбоя не смолкал в палатке гул голосов, это ребята делились своими впечатлениями с остальным составом взвода и обсуждали увиденное.

Перед самым отбоем пришёл Панин и собрал всех сержантов в командной комнате, тут состоялся небольшой военный совет. Кратко обсудив события прошедшего дня, лейтенант сообщил, что завтра взводу — предстоит сопровождать колонну в Асадабад. Необходимо подготовится, подъём для всех будет в 430 утра, набор вооружения стандартный, сух. пай получим в парке.

Автоматически проснувшись, за пять минут до подъёма Володька просто лежал и пытался мысленно представить предстоящий выход, а также проработать свои действия в различных ситуациях. Такой анализ предстоящих событий стал уже привычным для него и очень часто в последствии помогал вытаскивать весь взвод из самых критических ситуаций. Малыш почти всегда точно знал, как поступить в том или ином случае, он старался привить такую же привычку каждому бойцу разведвзвода.

Прозвучала команда „Взвод подъём“ и палатка наполнилась шуршанием одежды, позвякиванием оружия и амуниции. Часть ещё спала, лишь одинокие дневальные провожали взглядом разведчиков ускоренным шагом направляющихся в парк. Двигатели машин и „БМП“ уже басовито гудели, разрывая предутреннюю тишину. Перед выездом начальника колонны майор Колесников построил весь личный состав и провёл инструктаж. Кратко, но чётко и доступно он разъяснил действия и обязанности различных подразделений во время движения, вынужденных остановок в пути и при отражении возможных вражеских атак. Наконец все указания и инструкции были выданы. Команда „По машинам“ привела в движение все вокруг, экипажи и команды спешили занять свои места. После короткой паузы в небо взлетела зелёная ракета, а в наушниках шлемофонов раздалась команда „Вперед“ и колонна машин стала выстраиваться в походный порядок на дороге к „КПП“.

Первым выполз танк-тральщик, за ним: командный „БТР“, с отделением сапёров на броне, „Крокодил“, с зенитной установкой на кузове, далее пошли по порядку — 4 машины с грузом, „БМП“, 4 машины + „Крокодил“ с „ЗГУ“, 4 машины + „БМП“, 4 машины + 2 машины рембата и замыкающая „БМП“. Всё это ревело, рычало и, поднимая облака пыли, двигалось по направлению к „КПП“.

Миновав его, колонна выбралась на асфальт, и движение ускорилось. Связь поддерживалась по радио, пока в основном шли одни указания по скорости движения и интервалу между машинами.

Первый десяток километров пути был относительно спокойным, мерное покачивание „БМП“ по неровностям дороги и монотонное урчанье мотора успокаивало и убаюкивало. Бойцы, лежащие на броне, мирно дремали. Утреннее солнце, поднимаясь из-за горных вершин, слепило глаза и они невольно, сами собой закрывались, но командиру машины спать не положено, и Володька мужественно боролся с дремотой. По совету Иссы он грыз сухари и болтал по внутренней связи с механиком.

Внезапно поступила команда: „Внимание на обочины“, колонне предстояло пройти довольно длинный участок зелёнки и вероятность нападения духов возросла. В одно мгновение колонна ощетинилась стволами орудий и автоматов, дистанция между машинами сократилась. Создалось впечатление, что сжалась гигантская пружина и при первой же возможности сработает спусковой механизм, освобождая, скрытую до времени, разрушительную энергию. Где-то впереди зарокотала „ЗГУ“, но сигнала открывать огонь не последовало, лишь команда „Усилить внимание, влево“. Как потом выяснилось, оператор-наводчик „ЗГУ“ просто заметил подозрительное движение в кустах и дал предупредительную очередь в глубь зарослей.

Миновав зеленую зону, колонна вновь растянулась зелёной гусеницей по дороге, и все успокоились. Постепенно дорога стала прижиматься к горам и, если раньше до ближайших отрогов было несколько километров, то теперь метрах в 300 поднимались крутые склоны гор, с другой стороны дорогу поджимало глубокое ущелье, по дну которого текла река. Всё чаще стали попадаться следы былых нападений на колонны. В ущелье то тут, то там валялись искорёженные взрывами и огнём останки наливников, корпуса „БТРов“, коробки танков с оторванными башнями и другая, изувеченная до неузнаваемости, техника. Исса находился на замыкающей „БМП“ и пришлось Володьке по внутренней связи спрашивать у механика: „Почему техника сброшена в ущелье?“. Тот ответил: „Пострадавшая от нападения техника, которая не подлежит ремонту, просто сталкивается с дороги, дабы не мешала проезду остальным“. Ещё он сказал: „Дальше около двадцати километров будет идти самый опасный участок пути, тут духи чаще всего устраивают засады“. В подтверждение его слов в наушниках прозвучала команда: „Внимание налево и вверх“, стволы „ЗГУ“ и „БМП“ задрались вверх, как бы предупреждая: мы готовы принять бой. Но сегодня либо у духов были другие задачи, либо нам просто везло и ни одного выстрела так и не прозвучало. От вида разбитых машин в ущелье и от чувства возможной опасности в сознании Малыша вдруг зародились строки стихов.

Сопровождали мы колонны до Кабулаи к Хайратону технику вели.Жара и пыль, разбитые дороги,опасность и тревога впереди.Дул на Саланге леденящий ветер,к броне примерз намокший маскхалат.Засада нас за поворотом встретит,мы примем бой и не свернём назад.Наливники, „Наташки“, „Крокодилы“,в ущельях обгоревшие лежат,а на обочинах как братские могилыостовы „БТРные“ стоят.Цена ужасная на тех дорогах,берут душманы, сколько захотят.Известно всем, что за провод колоннымы платим техникой и жизнями ребят.Опять подрыв, колонна в ожидании:не застрочит ли сверху „ДШКа“?В прицел наводчик взял большие камни,возможную позицию врага.Все обошлось и в даль по серпантинуидёт колонна ровно, не спеша.Прошли кишлак, никто не стрельнул в спинуи, успокоившись, оттаяла душа.Наступит время, мы домой вернемсяв родные и любимые края.И помнить всех погибших поклянёмся:О них нам просто забывать нельзя.

Дабы эти нехитрые стихотворения не растерялись в суматохе боевых будней, он завёл специальную тетрадку, куда записывал всё то, что рождалось в его душе. На первом листе было записано стихотворение, объясняющее саму суть этой литературной тетради.