Месть за осиную талию - Марина Серова

Разве что магическим костям под силу пошатнуть мою уверенность. Что ж, сегодня я буду только рада, если окажется, что моя интуиция дала сбой. Рука потянулась к заветному мешочку. Высыпав двенадцатигранники на ладонь, я крепко сжала ее и мысленно произнесла: «Пожалуйста, скажите, что я ошибаюсь!» Кости полетели на столешницу и упали не со стуком, почудилось мне, а с оглушительным грохотом. Я зажмурилась. Как не хочется убеждаться в своей правоте!

Медленно открыла глаза. Вот те на! 13 + 30 + 10. «Держите эмоции под контролем». Рано паниковать, ясно тебе, Татьяна Александровна? Я убрала ополовиненную бутылку с водой в холодильник, расслабилась и завалилась спать.

Мне снились вязкие безумные сны. То я бегала по железнодорожному полотну, пытаясь отыскать следы присутствия вероломного кавалера Спицыной. То ныряла в озеро, силясь достать со дна улики, свидетельствующие о насильственной смерти Качаевой. То прыгала на колени Сластолюбова и признавалась ему в пылкой страсти. То гонялась за журналистом, отказывавшимся выдать мне имя заказчика клеветнических статей. Короче, сплошной бред. Просыпалась я с трудом. Наконец села на постели, тяжело дыша, будто после марафонской дистанции.

Поплелась в душ. Ледяные струи вернули бодрость моему телу, но не разуму. Настроение было препаршивейшим, томило предчувствие чего-то очень плохого. По идее, в таком состоянии из дому бы ни ногой. Но не все в нашей власти.

Чтобы немного развеяться, я решила позавтракать в кафетерии, расположенном рядом с домом. Кафетерий открывался в семь утра. Его хозяин, большой оригинал, долгие годы прожил в Италии и считал, что новый день лучше всего начинать с чашки ароматного кофе, выпитой в компании незнакомцев. Как ни странно, в нашем районе его поддерживали. К семи у кафетерия собирались многочисленные любители ранних завтраков.

Наскоро одевшись, я втиснула ноги в легкие туфли, закинула на плечо миниатюрную сумочку и вприпрыжку сбежала с седьмого этажа. Во дворе я столкнулась с соседкой Любочкой. Она радостно завопила и бросилась мне навстречу.

— Танюша, вернулась! — восклицала она, оглядывая меня со всех сторон. — А почему так рано? Не понравилось? Рум-сервис плохой или питание не устроило?

Я не сразу сообразила, о чем речь. Только упоминание о рум-сервисе освежило мою память.

— Доброе утро, Любочка. Нет, сервис в норме. Питание отличное, — торопливо отчиталась я. — Прервать отдых пришлось ввиду исключительных обстоятельств.

— Это ты по своим обстоятельствам в такую рань из дому сматываешься? — полюбопытствовала Любочка.

— Угадала. А ты почему до сих пор в Тарасове? Вы ведь с мужем в поездку по ближнему зарубежью собирались.

— А мы и едем. Сегодня. Вот за продуктами в дорогу бегала, — показывая мне полные пакеты снеди, сообщила Любочка. — Мы решили в дороге не тратиться на еду. До столицы со своим провиантом доберемся. А там нас кормить будут. В путевку все включено.

— Не стану тебя задерживать, — поспешила откланяться я. — Мужу привет.

— Удачи в делах, Танюша, — искренне пожелала мне Любочка и скрылась в подъезде.

От этой случайной встречи на душе стало чуточку теплее. В кафетерий я вошла уже не в таком унынии, в каком покидала квартиру. Хозяин приветствовал меня своим любимым изречением:

— У итальянской пищи лишь один недостаток: через пять-шесть дней ты опять голоден, не так ли, синьорита?

— Вы несомненно правы, синьор Фабрицио, — улыбнулась я.

На самом деле имя и фамилия у владельца кафетерия были самыми что ни на есть русскими. По паспорту он значился Фаддеем Петровским. Но для человека, проведшего лучшие годы жизни в красивейшей стране мира, это звучало слишком обыденно. Посетители всячески поддерживали стремление хозяина создать в отдельно взятом заведении островок Италии и именовали его не иначе как Фабрицио. Мне импонировал этот низкорослый чернявый весельчак. Кормил он отменно, а его манера пересыпать речь итальянскими выражениями всякий раз смешила меня.

— Синьорина опечалена? — тут же заметил мое состояние Фабрицио. — Это нехорошо. Вам просто необходимо отведать блюдо дня: фетучини с ветчиной и грибами. Придаст бодрости и сил. Подарок от заведения, не вздумайте отказаться. И помните: то, что происходит сегодня, — результат ваших мыслей вчера.

Фабрицио отправился за фетучини, а я осталась стоять посреди зала с открытым ртом. Как он догадался, отчего я не в духе? Причина моего плохого настроения — вчерашние мысли.

Через несколько минут на круглом столике передо мной появились пузатый кофейник и щедрая порция пасты. Оказалось, что я жутко голодна. Фабрицио с отеческой нежностью поглядывал на меня из-за стойки. Покончив с едой, я налила себе третью чашку кофе. Фабрицио подошел за пустой посудой. Я отодвинула тарелку и сдавленно вздохнула.

— У синьорины неприятности? — осторожно поинтересовался Фабрицио.

— Не то чтобы неприятности. Скорее затруднения.

— И это вас беспокоит, — подхватил Фабрицио.

— Еще как. Можно сказать, места себе не нахожу, — призналась я.

— Думаю, вам будет полезно узнать, что говорят в таких случаях итальянцы.

— И что же они говорят?

— Лучше беспокойство в сомнении, чем спокойствие в заблуждении, — продекламировал Фабрицио.

— Пожалуй, они правы, — согласилась я. — Заблуждаться я точно не согласна.

— Вот и хорошо. Жизнь наладится, войдет в колею, и уже через несколько дней вы с усмешкой на красивых губках будете вспоминать свои терзания, — пообещал Фабрицио. — Принесу-ка я вам яблоко в сиропе. Яблоки стимулируют мозговую деятельность и поднимают настроение. Вы об этом знали?

— Впервые слышу, — ответила я, невольно улыбнувшись.

— Вот видите, одно упоминание этого прекрасного фрукта вызвало улыбку на вашем лице, — пошутил Фабрицио.

Он отошел и мгновенно вернулся с вазочкой, наполненной кусочками яблока, политыми розовым сиропом. Осилив и это блюдо, я взглянула на часы и ахнула. Я просидела в кафетерии больше часа. Почти половина девятого, ничего себе перекусила. Салон Носкова открывается в девять. Придется гнать как сумасшедшей, чтобы наверняка застать Кирилла на месте. Вчера девушка-консультант сообщила, что Кирилл очень пунктуален и всегда приезжает к открытию, а дальнейшие его планы на день предугадать невозможно. Вот будет номер, если я из-за похода в кафетерий упущу шанс поговорить с ним. Вскочив из-за столика, я поспешила к кассе. Но денег с меня Фабрицио не взял. Зато вытребовал у меня обещание явиться в кафетерий через неделю. Я не стала допытываться, зачем ему это нужно. Мысли мои были уже далеко.

— Хотите совет? — задержал меня еще на минуту Фабрицио. — Тоже совершенно бесплатный.

— Считаете, что я нуждаюсь в советах? — рассеянно глядя поверх его головы, спросила я.

— Уверен, — ответил Фабрицио.

— Что ж, валяйте. Выкладывайте ваш совет, — разрешила я.

— Это не мой совет. Это вековая мудрость итальянцев, — поправил меня Фабрицио. — В Италии, когда встречают человека с таким выражением глаз, как ваше, говорят: «Даже если у тебя все козыри на руках, жизнь может начать играть с тобой в шахматы».

— Это имеет отношение лично ко мне? — опешила я.

— Откуда мне знать? Наступит время, ответ придет сам, — загадочно проговорил Фабрицио. — Удачного дня, синьорина.

— Удачного дня, синьор Фабрицио.

Он отпустил мою руку, которую легко удерживал в своей. Я помахала на прощание и вышла из кафетерия. Беспокойство вернулось. Не такое сильное, как после ночных сновидений, но все-таки ощутимое. Странным изречением поделился со мной Фабрицио. Вроде бы ничего особенного, но чем-то цепляет. Все козыри на руках — это явно не мой случай. В данный момент у меня не то что козырей, завалящей шестерки не отыщется. И перспектива встречи с Носковым не добавляет оптимизма. Вряд ли Кирилл станет со мной откровенничать. Скорей всего, в «Шикарной фигуре» я нарвусь на резкость и умолчания.

Я вырулила с парковки и направила автомобиль в сторону центра. «Осталось только в пробке застрять для полной гармонии», — раздраженно подумала я. Но машины двигались споро, не создавая заторов. И светофоры переключались с красного на зеленый, стоило мне приблизиться к перекрестку. «Жизнь наладится, войдет в колею», — всплыли в памяти слова Фабрицио. Какая она, моя колея? Знать бы, где она пролегает. Надо было вчера остаться в редакции и мурыжить Петровича до тех пор, пока он не сдаст мне журналиста с идиотским псевдонимом Смелый Крик. Может, тогда не случилось бы этой беспокойной ночи, у меня не испортилось бы настроение, и сейчас я уже знала бы, виноват Кирилл в проблемах Елены или нет. Но что произошло, то произошло. С Кириллом мне предстоит встречаться, так и не переговорив с журналистом. И придется предъявлять Носкову обвинения без веских на то оснований. Приехали. Я решительно повернула к стоянке у салона «Шикарная фигура».