Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями - Коллектив авторов

Поскольку тюнер был дешевенький, нормальный кадр получался в одном случае из десяти, и во время новостного выпуска бильд-редактор больше напоминал сумасшедшего телеграфиста: неподвижный взгляд устремлен на экран, а указательный палец исступленно выбивает морзянку кнопкой F2. Отсюда и «внутреннее» название должности – «де-вочка-дебил».

С этим названием однажды получилась неловкость. Мы расстались с очередным бильд-редак-тором и отсматривали кандидатов на нового. По окончании собеседования с тихой юной девочкой Таней я обрадованно объявил редакции, что мы нашли новую «девочку-дебила». Конечно, надо было подождать, пока за ней хотя бы закроется дверь.

Хотя никакого шовинизма тут, конечно же, не было. Дольше всего бильд-редактором «Ленты» проработал человек по имени Стас, похожий на девочку меньше, чем кто-либо в редакции за все времена.

Телевизионные кадры, или «каптуры» (от английского capture), довольно долго были одним из главных источников иллюстраций. Благодаря высокой частоте съемки иногда удавалось поймать удивительные выражения хорошо знакомых лиц. Такие кадры помещались в базу не просто с подписью в виде фамилии, но и с описанием выражения: «злой», «смеется» или просто «рожа». Кроме того, при желании можно было собирать из них довольно интересные коллажи. Однажды наш ТВ-тюнер даже отметился на страницах журнала «Власть». После одной из «больших пресс-конференций» Владимира Путина, в ходе которой президент довольно активно жестикулировал, мы подарили «Власти» коллекцию «каптур», по которой они с помощью сурдопереводчика попытались расшифровать тайное послание президента. Получилась, разумеется, полная ерунда, которая тем не менее пошла в номер.

Когда в Рунете началась кампания против пиратства, мы стали опасаться, что в один прекрасный день ВГТРК, «Первый канал» или НТВ, по примеру Reuters, могут прийти к нам с иском. К счастью, их юристам это либо не пришло в голову, либо мы были для них слишком мелкой добычей. Но ничего невозможного в этом не было: много позже какая-то из крупных киностудий (кажется, «Мосфильм») запретила нам использовать в качестве иллюстраций кадры из старых советских фильмов.

Со временем качество телевизионных картинок перестало нас устраивать, а бюджет уже позволял легально приобретать фотоленты в том числе и российских агентств. И наша уникальная технология незаметно скончалась – вместе с альтернативным названием должности бильд-редактора.

Чистая и искренняя

Одна из самых неприятных сторон работы в онлайн-издании связана с «близостью» читателя к редакции. Точнее, с близостью определенной части читателей. Конечно, любой человек может написать письмо в газету или на ТВ или дозвониться в эфир радиостанции, но это все же требует усилий, такая обратная связь не носит массового характера и затрагивает очень небольшую часть коллектива. Совсем другое дело – сайт. Сотрудники онлайн-СМИ узнают о себе правду ежеминутно. Чаще – неприятную.

Задолго до появления соцсетей и твиттера все мало-мальски крупные издания обзавелись сервисами комментирования заметок, в просторечии форумами. Штука чрезвычайно полезная – только не надо рассчитывать на содержательную дискуссию. Форум полезен сам по себе: он увеличивает время пребывания пользователя на сайте, глубину просмотра, частоту возвратов и прочие «коммерческие» характеристики. Законов, которые обязали владельцев отвечать за содержание форумов, тогда еще не было и в помине. Единственный недостаток форумов – урон, причиняемый хрупкой психике редакторов.

Первым делом мы с какой-то даже растерянностью обнаружили, что огромное количество «пишущих» читателей прямо-таки готово положить жизнь за чистоту и правильность русского языка. Редкое указание на опечатку, а уж тем более ошибку не сопровождалось требованием немедленно уволить редактора и нанять корректора (само требование могло при этом быть изложено сколь угодно безграмотно).

Корректоров в «Ленте», кстати, не существовало чуть ли не с 2001 года: несколько экспериментов показали, что одним корректором мы явно не обойдемся, а ресурсов на целый отдел, разумеется, не было. Кроме того, внутри редакции отношение к случайным опечаткам было довольно спокойное, всех намного больше заботил смысл. Самые выдающиеся ляпы коллекционировались и служили предметом гордости, полушутя обсуждалась идея введения контролируемых юмористических опечаток – для вирусного повышения читаемости.

Но опечатки были не самым страшным преступлением. Следующими по тяжести шли фактические ошибки. Они случались намного реже, как правило – в научных или технических новостях. Их появление было неприятно, но практически неизбежно: редакция из 30 человек не может держать специалистов по всем возможным направлениям. Поэтому нет-нет, а у кого-нибудь из редак-торов-гуманитариев сигнал радиомаяка пробивался через 100-метровую толщу морской воды, напрочь игнорируя физические законы. Тогда с форума поступал ответный сигнал «учите матчасть». В этом случае основной эмоцией была не ярость, а брезгливое презрение. Реже – предложение нанять специалиста, в качестве которого выступал автор этого предложения (один раз мы так и сделали – ничего хорошего из этого не вышло).

Но хуже (и чаще) всего нам приходилось, когда форумчане начинали подозревать редакцию в ангажированности, отдании предпочтения какой-либо стороне конфликта. В этом случае все лексические и эмоциональные ограничения отбрасывались полностью.

Вообще говоря, миф о поголовной продажности «журналюг» – отдельная тема, она куда шире, чем история «Ленты. ру», здесь ей не время и не место. Всего одно замечание: «Ленте» очень сильно повезло. Созданная на деньги ФЭПа с задачей поддержать Владимира Путина на его первых президентских выборах, она очень быстро перешла в собственность холдинга «Рамблер», после чего на долгие годы забыла о самой возможности вмешательства в редакционную политику со стороны руководства или рекламного отдела.

Поэтому, разумеется, все обвинения в продажности, звучавшие на форуме, вызывали в редакции искреннюю обиду: «И где же наши деньги?» Доходило до абсурда: во время обострения известного конфликта на Ближнем Востоке к одной и той же заметке претензии в ангажированности могли одновременно возникнуть у радикалов и с той, и с другой стороны.

Если добавить к этому, что первый ленточный форум имел очень простой механизм авторизации при довольно слабой системе модерации, нетрудно понять, что в редакции его иначе как «помойкой» не называли. Единственным несомненным плюсом была опция, переводящая особо неприятных собеседников в режим монолога: написанное таким пользователем видел только он сам. Некоторых это не останавливало, отдельные рекордсмены ухитрялись неделями беседовать с пустотой, не смущаясь отсутствием какой-либо реакции.

Но если серьезно, то поток форумной неприязни куда вреднее, чем может показаться на первый взгляд. И дело совершенно не в том, что ленточные редакторы изготовлены из какой-то особо нежной органики. Тут возникает парадокс. Внутри «Ленты» всегда декларировалось, что читатель – наше все. «Мы работаем на читателя, а не на хозяина!» – это же так гордо звучит. Практически миссия. Но то лицо читателя, которое мы видели благодаря форуму, состояло из одного большого рта, окруженного брызгами. И можно сколько угодно себя уговаривать, что остальные 99,99 % – хорошие и добрые люди, благодарные нам за нашу работу и снисходительные к нашим косякам, осадок все равно накапливался и сбивал с толку.

В итоге тот первый форум мы в конце концов все-таки закрыли.

Развитие соцсетей, кстати, должно было разрядить ситуацию. У редакторов появилась возможность снимать стресс, отвечая на нападки (на ленточных форумах это, мягко говоря, не приветствовалось). Некоторые даже вошли во вкус и успешно освоили тактику контрнаступления. До сих пор не пойму, хорошо это или плохо.

Раньше я был совершенно уверен, что единственный инструмент общения новостника с читателем – это сами новости, основное содержание СМИ. Участие в сетевых дискуссиях мне всегда казалось неоправданной тратой времени и, если уж на то пошло, несправедливостью по отношению к «молчаливому» пользователю, который имеет столько же прав на внимание. С другой стороны, за последние годы «Лента» очень преуспела именно в активном общении в соцсетях. В любом случае это разговор про совсем другую работу.

В далекой-далекой галактике

Антон Лысенков

Антон Лысенков – журналист, редактор, сценарист; в 2000–2008 гг. работал в «Ленте. ру» – редактором ночной смены, ведущим рубрики «Масс-медиа» («Интернет и СМИ»), мониторщиком, выпускающим редактором, зарубежным корреспондентом

Интерес к «Ленте. ру» у меня возник на эскалаторе метро «Университет». Рассказав однокашнику, что вот мне предложили подработку в какой-то там «Ленте», я заметил, как у него вдруг расширились зрачки: «Круто. Обязательно иди». Примерно за полчаса до того я впервые услышал это название от студентки старшего курса, некие знакомые которой искали человека с английским. Будучи студентом филфака, я привык относиться скептически – если не презрительно – к тому, что там вообще могут безграмотно написать в этом Интернете. Однако реакция приятеля заставила меня отнестись к открывавшейся возможности с вниманием. К тому же перспектива получать деньги за писание чего-либо, вместо того чтобы разливать по кружкам пиво и подавать колбаски – я тогда подрабатывал барменом в небольшом кафе недалеко от университета, – сама по себе была лестной. Тем более что работа предлагалась ночная, а значит, была возможность совмещать ее с учебой. Лучшего и желать было нельзя, ведь занятия в университете занимали все мои интересы. Тогда я и предположить не мог, что через какой-то год или полтора я совсем заброшу учебу и уйду в академический отпуск только для того, чтобы строчить безграмотные тексты в Интернет.