Сильнее смерти (СИ) - Кальк Салма

Дед научил меня обращаться с силой и сделал приглушающий амулет. И своей волей представил ко двору, когда мне исполнилось тринадцать — и определил в свиту к принцессе Маргарите. Нериньяк злился, но — уже ничего не мог с этим поделать.

Я не знаю, куда он девает деньги — может быть, проигрывает, может быть — копит. Но они нужны ему постоянно. Поэтому и возник проект моего замужества. Мой жених — человек не только знатный, но ещё и не бедный, и он явно обещал Нериньяку какую-то сумму наличными в обмен на то, что он получит в своё распоряжение меня и моё приданое. Он не знает, что я маг, и мне велено молчать — чтобы не отказался.

— Кто он, госпожа?

— Не скажу, — вздохнула она. — Обещания нужно сдерживать. Тем более, обещания, данные… вы понимаете, чему.

— Но… как он заставил вас обещать?

— Угрозами моим близким, конечно. Я получила несколько дополнительных лет жизни для матери и спокойную смерть деда. Он угрожал отравить мать и обвинить деда в ереси и чернокнижии. Вы ведь понимаете, что все мы ходим по лезвию, потому что некромантия официально запрещена и светскими властями, и церковными. Вопрос, конечно, в том, что под ней понимать, и то, что именно запрещено, обычно никто и не практикует, зачем? Другое дело, что и разбираться бы никто не стал. Но сейчас уже нет в живых ни деда моего, ни матери, а я сама получила отсрочку до замужества её величества. Но вы видели, чем оно закончилось, то замужество, и пока у меня есть немного времени, чтобы перевести дух и понять, что дальше. И я благодарна господу за то, что встретила вас — потому что теперь я как раз понимаю, что мне делать.

— Чем я могу вам помочь, скажите? Может, я его просто убью?

— Кого? — улыбнулась она.

Но ей определённо было приятно это услышать.

— Вашего… опекуна.

— Сама справлюсь, — буркнула она. — Не нужно вам в это вмешиваться. Но — спасибо за предложение, — обхватила его, уткнулась в плечо.

— Вашего жениха — тоже могу. Или когда уже станет мужем — будете молодой прекрасной вдовой. Могу не только магической силой, могу и просто вызвать. Или напасть. Только скажите.

Скольких он убил по меньшим поводам?

— Скажу — берегите себя. Мне будет проще жить и выполнить то, что должно, если я буду знать, что с вами всё хорошо, что вы живёте на свете.

Это было неправильно, это было невозможно. Как так-то? Как это — отпустить её куда-то, навстречу чему-то, что ей, похоже, и не нужно вовсе? О нет, он ни мгновения не думал, что она согласится быть его — кем? Что он может ей предложить? У него и имени-то толком нет…

Но как теперь без неё?

— А мне как? — вырвалось у него.

— Верить, что всё к лучшему. Иначе — никак, — строго сказала она. — Но… благодаря вам я хоть знаю теперь, как это.

— Как что?

— Как любить. Как любить кого-то, подобного себе. Не просто встречаться, что же, думаете, я не встречалась? И с магами, и просто так? Но вы — это что-то особенное.

Он усмехнулся. Знает она, как же.

— Мы с вами, госпожа моя возлюбленная, даже толком и не разделись, — поцеловал удивлённо полуоткрытые губы, коснулся волос. — И если вы хотите и впрямь узнать, как это… — снял с шеи амулет, отложил. — Если не боитесь.

— Не боюсь, — приподнялась, села.

Сняла с шеи фигурное жемчужное ожерелье — что ли это у неё такой амулет? Наверное, благородной даме так положено?

Она всё равно что засветилась — вся, от кончиков волос до кончиков пальцев. Расстегнула его дублет, позволила распустить свою шнуровку. Взялась было отвязать рукава, потом со смехом бросила, повернулась к нему спиной — и он, тоже смеясь неведомо чему, стащил с неё верх от платья.

А она развязала на нём все шнурки, и штаны просто свалились на пол — их ведь ничего больше не поддерживало. Дублет чуть было не улетел в окно, успели поймать.

Сапоги он снял сам — вот ещё, они ж грязные, а у неё ручки тонкие, маленькие. Сам же взялся за её туфельки — развязал шнурки, снял, погрел стопы в ладонях.

А потом она сбросила свою сорочку, украшенную каким-то невероятно нежным кружевом, и протянула ему руки. И прошептала:

— Снимите.

Её запястья туго охватывали кожаные браслеты, покрытые какими-то неизвестными ему знаками. Что это, дьявол побери?

— Это… что вообще?

— Это, знаете ли, цена моей относительной свободы. Это не нормальный амулет, и не антимагические кандалы, это что-то среднее. Оставляет мне… десятую часть силы, наверное. И сама я снять это не могу.

Точно антимагические кандалы, думал он, расстёгивая браслеты.

— Выбросить? — спросил её. — Или уничтожить?

— Второе вернее, — улыбнулась она. — Вместе?

Миг — и сероватое сияние окутало ненавистные ей предметы, и они сначала рассыпались в прах, а потом и прах расселся в воздухе. Не было, и нет. Показалось.

Луна давно зашла, но им было светло. Зеленоватые искры, синее сияние, холодный серебристый блеск. Сгусток невероятной силы, в центре которой — двое.

— Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою, ибо крепка, как смерть, любовь…

* * *

Стук в дверь.

— Марсель, дьявол тебя забери, ты там жив вообще?

Господин Жанно. Нужно сказать, что жив. А то вынесет дверь и сам в этом убедится.

Госпожа Жийона открыла глаза и улыбнулась.

— Вас потеряли, да?

— Видимо, — он поднялся, вытащил из-под кучи вещей плащ и набросил на плечи.

За дверью на ступеньках толпились господин Жанно, господин Ли, госпожа Лика и, кажется, за поворотом — кто-то ещё.

— Что ты тут устроил? — поинтересовался господин Жанно — сам в плаще поверх сорочки.

— Вы о чем? — нет, Марсель не понимал.

— Марсель, — усмехнулся господин Ли, один из них из всех одетый, как приличный человек. — Я не готов спать посреди кладбища. Или как это лучше назвать? Будь добр, забери обратно всё, что ты выпустил наружу. Я-то прикроюсь, а вот другие, понимаешь ли, не смогут, в доме далеко не все — маги, хватает и обычных людей.

Тьфу ты. Он и не подумал, вообще забыл, как это — когда думают.

— Да, господин Ли.

— Лионель, ну их к чёрту, пусть себе. Поставим какой-нибудь барьер, да и ладно. А утром если не смогут выбраться — ну, позовут, мы придём и уберём, — голова госпожи Лики возникла позади мужчин. — Они ж ещё и не емши с утра, голодные.

— Они? — не понял господин Жанно.

— Ну конечно, они, — рассмеялся господин Ли. — В одиночку Марсель бы столько всякой всячины в дом не напустил.

Марсель отчётливо видел сверкающие серебристые щупальца повсюду — на ступенях, на стенах, на потолке. И это ещё не самое худшее, что бывает, это вообще какая-то красота, ну, для того, кто понимает, конечно.

Под его взглядом щупальца втянулись в дверь.

— Я сейчас принесу чего-нибудь с кухни, — госпожа Лика поскакала вниз через две ступеньки.

Марселю стало неудобно — вот ещё, это он должен им всем что-нибудь такое приносить!

— Марсель, сейчас госпожа Лика вернётся, и я закрою ход на чердак. Скажем, до рассвета. Чтобы никто случайно не вляпался, понимаешь? И делайте там, что хотите, — вновь рассмеялся господин Ли.

Госпожа Лика вернулась практически мгновенно.

— Далеко идти не пришлось, на галерее всё нашла, — и сунула ему в руки корзину, там была какая-то еда, судя по запаху — отличная, замечательная еда.

О еде они тоже забыли. Спасибо доброй госпоже Лике, не дала пропасть.

Господин Ли и вправду выставил защитный барьер — Марсель ощутил его, как неодолимый, но не враждебный. И хорошо, можно снова не думать об остальных обитателях дома.

Когда Марсель с корзинкой вновь запер за собой дверь, госпожа Жийона отложила зеркало.

— Меня тоже потеряли. Но Марго не решилась подняться сюда, она-то не маг, у неё нет никакой защиты.

— Простите, госпожа моя. Я не подумал ни о нашей опасной для других силе, ни о том, что вас будут искать.

— О нет, она просто убедилась, что у меня всё в порядке. Она всегда на моей стороне против остального мира. А я — на её. А у вас чудесные друзья. Даже поесть принесли.