Точка возврата - Альберт Байкалов

Ладо родился в северной Грузии. За сорок пять лет своей жизни он успел повидать многое. На его глазах разрушилась страна, огромная и казавшаяся когда-то ему, пионеру из горного селения, вечной и нерушимой. Грузия стала самостоятельным государством, при этом кардинально пересмотрев свои отношения с некогда братским народом и неожиданно став у Америки форпостом политических давлений на Россию. Ладо с отличием окончил школу и технологический институт, успел поработать в пищевой промышленности, побыть комсоргом, а затем парторгом крупного завода, который, после наступления вселенского хаоса, успешно приватизировал с горсткой негодяев. Его партнерами по бизнесу были размножающиеся в геометрической прогрессии в Москве новые грузинские авторитеты. В конце девяностых он сам преступил закон и был вынужден бежать из России в Англию. Для того чтобы заручиться там надежной поддержкой, быстро сориентировался в обстановке и организовал команду из первоклассных политологов и журналистов. После двух десятков статей, обличающих вскормившую его страну в беспределе, получил статус политического беженца. Однако вскоре он ему оказался не нужен. Адвокаты и юристы развалили дело, переведя стрелки совершенно на другого человека. Но политическая деятельность вдруг понравилась ему. Не из-за того, что он действительно хотел повлиять на ход тех или иных событий. Просто судорожно организованная защита вдруг принесла огромные дивиденды, выразившиеся не только в увеличении его капиталов. Он стал заметен. Вскоре ему дали понять, что он интересен структурам, заинтересованным во влиянии на российское руководство и парламент. К этому времени Ладо уже имел свой круг общения в правительстве и среди депутатов. Через его банк пошли деньги на лоббирование выгодных Западу законов. Постепенно, не без помощи огромного числа проживавших в России грузин, Ладо заново легализовался и приобрел большой авторитет. На родине он тоже пользовался уважением. Там знали, подконтрольные Ладо структуры вовсю и успешно сосут из врага деньги в родную республику, собирают компромат и разведывательную информацию, которая, впрочем, больше интересовала США.

Ладо жил в квартире, которая располагалась на третьем этаже элитной новостройки. Дом был в Ясеневе. Ладо справедливо считал, что главное – здоровье, и убрался из загазованного, кишащего машинами центра. Там тоже была квартира. И не одна. Наученный горьким опытом девяностых, кроме просторных, обставленных дорогой мебелью и аппаратурой жилищ, он имел и более чем скромные апартаменты, записанные, как правило, либо на дальних родственников, либо на сотрудников его личной службы безопасности. Несмотря на большое число телохранителей и охранников, с собой брал их редко, лишь для помпы, считая, что если закажут, то уж точно никто не поможет. Сам Ладо прекрасно владел стрелковым оружием. Его водитель и дальний родственник по материнской линии когда-то занимался боксом. Был чемпионом республики. Отслужил срочную в ВДВ. Побывал в Афганистане. Выходил оттуда в числе последних солдат. Но ничто, как разборки и «стрелки» девяностых, не закалило наполовину лысого, коренастого грузина по имени Вано. Именно этот человек был тенью Ладо и неразлучно следовал за ним повсюду. Он и селился так, чтобы по первому звонку своего хозяина оказаться рядом меньше чем через полминуты. В Ясеневе их квартиры располагались на одной площадке. Дверь в дверь.

Едва Вано въехал на охраняемый двор, как в кармане пиджака Ладо заработал сотовый телефон. Не глядя на определитель, он приложил его к уху.

– Здравствуй, Ладо, – раздался знакомый голос ближайшего помощника Бидзина Казалишвили. – Как долетел?

– Хорошо, спасибо. – Ладо скосил взгляд на стоявшего у шлагбаума охранника, который при появлении знакомой машины приветливо улыбался. – Раз с тобой говорю, значит, самолет не упал. Что хочешь?

– Ребята сказали, ты к дому подъехал?

Скрытно, за боссом повсюду перемещались на неприметных машинах экипажи из двух, трех человек. Бидзин был из тех людей, кому эти парни подчинялись и имели право сказать, где находится хозяин.

– Да, – подтвердил Ладо. – Во двор въехали.

– Надо поговорить.

– Срочно? – насторожился Ладо.

– Завтра будешь ругать меня за то, что не рассказал то, что хочу поведать сегодня.

– Хорошо. – Он откинулся на спинку кресла, размышляя, где назначить встречу.

– Давай в «Скале»? – сам предложил Бидзин.

Ладо удивился. Между ним и подчиненными существовало негласное правило. Место, которое все равно проверял оповещенный в этом случае начальник службы безопасности, определял он. Что бы там ни говорили, но зачастую предателями становятся самые близкие люди.

– Может, лучше в парке? – неожиданно предложил Ладо.

– В Битцевском? – осторожно уточнил Бидзин.

– А ты что, маньяка боишься? – вопросом на вопрос ответил Ладо и рассмеялся. – Они нас пусть боятся. Да и поймали его давно.

Бидзин Казалишвили тоже был в сером костюме строгого покроя. Узел розового галстука распирал ворот голубой рубашки, облегающий неимоверно большой кадык. И все же, как бы ни одевался Бидзин, его худощавость, тонкие усики, бегающий взгляд делали этого человека немного смешным. Он больше походил на конферансье, чем на жестокого и коварного человека, готового выполнить любой приказ Ладо. Хотя Ладо был уже не молод и не особо верил в крепкую мужскую дружбу, тем более если она зацементирована суммой с множеством нулей, опасной информацией и большим количеством крови.

– Ну, здравствуй. – Ладо потрепал помощника за плечо, окинул ничего не выражающим взглядом двух шедших за ним охранников и поморщился: – Я даже водителя в машине оставил. Зачем ты ходишь со свитой? Или меня боишься?

– Последнее время скинхеды без разбора нападают на порядочных людей, – попытался оправдаться Бидзин.

Этот аргумент вызвал на лице Ладо улыбку:

– Они могут поколотить нас с тобой лишь за то, что мы мало платим их главарям. Говори, зачем звал?

– Люди, которых Паду готовил для акций, поймали целую съемочную группу телевизионщиков!

Ладо остановился. Его рот открылся от удивления. Он некоторое время смотрел на Бидзина как на сумасшедшего. Потом взял себя в руки:

– Не понимаю, зачем?

– Они тренировали своих боевиков на территории брошенной военной части. Там дома как в городе, и никто не мешает. Лес кругом. А совсем недавно в этом месте стали готовить ученья настоящие военные. ФСБ, милиция… Сегодня они их провели. Было много гостей из СНГ. Эти журналисты все снимали. В конце, как выяснилось, кто-то наткнулся на захоронение, которое осталось там после занятий Паду. Журналистка подглядывала за тем, как начиналось расследование. Потом испугалась, что этот репортаж ей не дадут выпустить в эфир, и сбежала. Только по единственной дороге, которая туда ведет с шоссе, уже ехали следователи. Телевизионщики решили скрыться и повернули в другую сторону. Там наткнулись на людей Паду, которые должны были дождаться окончания учений и узнать, обнаружат военные трупы или нет.

– Ты пригласил меня, чтобы рассказать об этом? – Не понимая, к чему клонит Бидзин, Ладо часто заморгал глазами.

– У меня появилась идея. Есть съемка учений. Начало. Там даже вертолеты летали. Скоро в прессу просочится информация о захоронении живых мишеней. А что, если эти два события связать?

– Не понимаю. – Ладо окончательно потерял нить рассуждений помощника. – Паду подчиняется Амирхану. При чем здесь мы?

– Чеченец выполняет наш заказ. – Бидзин выдержал паузу, давая Ладо переварить услышанное. – Он давно советуется со мной по многим вопросам. Я не раз помогал ему деньгами и связями.

– Ты делал это за моей спиной?

– Но это для общего дела! – стушевался Бидзин.

– Хорошо, излагай, – расстроенным голосом проговорил Ладо.

– Можно переделать репортаж. Ничего не стоит преподнести все так, будто спецназ тренируется на реальных людях, – перешел на шепот Бидзин. – Корреспондентка будет говорить то, что скажем. Кто-то снимать. Потом ее труп найдут на окраине Москвы. А чуть позже копию фильма покажут по всем зарубежным телеканалам с комментариями, будто телевизионщиков убили из-за того, что они оказались случайными свидетелями жестоких учений. Если умело использовать этот материал, Россия вновь станет изгоем и потеряет авторитет.

– Кто в это поверит? – Ладо расстроился. До этого разговора Бидзин казался ему умнее, чем есть на самом деле. К тому же, как выяснилось, за его спиной этот человек уже давно контачит с Паду.

– Вспомни, какой резонанс в мире вызвало известие о пытках в тайных американских тюрьмах! – не замечая перемен в настроении Ладо, продолжал Бидзин. – Неужели нельзя преподнести все таким образом, будто ФСБ таким образом выбивает признания у пленных боевиков?!

– Если мне не изменяет память, Паду долго использовал своих единоверцев, – оживился Ладо. – По крайней мере, там много его земляков, с которыми он сводил счеты! По нашей просьбе он свел таким образом счеты с Рабакидзе! Захоронение кавказцев! – Ладо понял замысел. От перспектив его претворения в жизнь перехватило дух. Нусон будет в восторге! Даже если из этой затеи ничего не выйдет, появлялась возможность наладить более тесный контакт с чеченцами, которые до этого момента не очень были рады сотрудничеству.