Оскал фортуны - Юрий Иванович

Догадалась! Что привело и к другому положительному эффекту: дуга спасительного жгута провисла максимально близко к земле. Поэтому монаху не пришлось подпрыгивать на полутораметровую высоту, а просто принять его грудью и прижать обеими подмышками. Тело тут же стало разворачивать спиной по ходу рывка, и глазам открылся свирепый вид догоняющего Гранлео. До императора оставалось всего каких-то три жалких метра, и он готовился к своему последнему прыжку.

Дальнейшие события, как запомнилось Виктору, развивались с необычайной тщательностью, словно в замедленном видеофильме. Утончающийся жгут резко сдавил грудь, дернул вверх, и тело с ускорением стало взмывать в небо. Гранлео зарычал, словно дикий зверь, из-под носа которого уходит вожделенная добыча, и в неимоверном прыжке взвился в воздух. Наверняка он при этом подпрыгнул выше двух метров и на самом пике своего прыжка ударил мечом, зажатым в вытянутой правой руке. Блестящая на солнце сталь зловещим росчерком устремилась к поджимающимся ногам монаха и самым кончиком рассекла поперек левую ступню. На повторный удар у Гранлео не хватило сил, и он стал падать вниз, исчезая во все сминающем селевом потоке. Тогда как все тело Виктора пронзила боль невиданной силы.

Но все-таки не эта боль лишила его ясности сознания:

«Если при обратном растяжении жгута я коснусь поверхности водяного вала, сразу вскидываю руки вверх! Роза не должна погибнуть!»

И вот именно в этот момент совершенно неожиданно жуткие ощущения на короткое время лишили его сознания. Растянувшийся до своего предела резиновый жгут, при рывке тела вверх, в верхней точке стал сжиматься с такой неправдоподобной силой, что разорвал и смял мышцы груди и рук. Помутневший рассудок не смог среагировать на приближающийся, растущий по высоте водяной вал и на то, что бессознательное тело опять понесется вниз. Иначе бы Виктор преднамеренно вскинул руки. Благодаря огромной инерции, дельтаплан поднимался теперь по восходящей линии, но жгут все равно в обратной амплитуде значительно растянулся. Сильный удар то ли водой, то ли бетонным обломком по ногам добавил пришельцу болевых ощущений плюс непредвиденное вращение вокруг оси, и теперь подвешенный к дельтаплану монах не смог бы освободиться от жгута при всем желании. Но зато новая вспышка боли в рассеченной ноге помогла вернуться в сознание и немного осмотреться в воздушном коловороте. Его опять тянуло к небу, а страшные водовороты со скрежетом перемалывали пространство под кровоточащими ногами.

Второе «провисание» оказалось еще менее амплитудным, скорости и инерции тяжелого дельтаплана хватило для перехода в горизонтальное планирование. В какой-то момент показалось, что Роза справится с управлением, и они смогут даже приподняться над бурлящей водой, но вблизи крутого склона другого края долины совершенно затих встречный ветер. Летательное устройство стремительно снижалось, а Виктор еще только начал раскручиваться на замотавшемся вокруг его тела жгуте в обратную сторону. Поэтому лишь с досадным криком заметил, как мелькающий берег вдруг с ускорением приблизился и встречным ударом «приласкал» измученное ранами тело. Очередное сотрясение мозга можно было посчитать за благо.

Принцесса проявила все свои умения, жажду к победе и завидную волю к выживанию. Она сумела так удариться корпусом дельтаплана о камни крутого склона, что его заклинило в трещине между валунами. Сама Роза после жесткого удара ухватилась за камни и, содрав кожу на пальцах, невзирая на изрядную боль в коленках и локтях, умудрилась продержаться все пятнадцать минут, тюка не подоспела помощь. Именно с тех пор за ней и закрепилось пышное, велеречивое прозвище Розалия Великолепная, Милосердная Покорительница Небес.

Глава 5

ЖЕЛЕ ГАРБЕНЫ

Радовена, столица королевства Чагар, ликовала после эпохальной победы. Смешавшийся с союзными войсками народ с самого вечера интенсивно уничтожал городские запасы вина, пива, эля и более крепких напитков. Останавливаться никто не желал, да и недавно объявленный королем манифест ясно указывал на сроки праздника – три дня. Впервые за девятьсот лет люди побережья вздохнули свободно, избавившись от ига завоевателей, и теперь каждый представлял себе сказочное и безмятежное будущее.

Хотя оставались и такие, кто продолжал озабоченно думать о дне грядущем, даже при всеобщем бесшабашном ликовании. Пожалуй, больше всех волновался и метался по всей столице и ее пригородам король Чагара. Гром Восьмой только к самому утру следующего после победы дня примчался к своему дворцу и, даже не меняя пропыленной и пропахшей потом одежды, поспешил первым делом в королевский госпиталь. А там без остановки проследовал в большую палату, где врачи все последние часы боролись за жизнь монаха Менгарца.

При этом Гром нисколько не сомневался, что самых родных и близких он застанет именно там. Когда король появился, несколько врачей и сиделок быстро покинули помещение, понимая и без приказа, что не все здесь подлежит широкой огласке. После короткого взгляда на забинтованное лицо пришельца, лежащего без движения, монарх кивком головы поздоровался со старшей дочерью, а затем приглушенным голосом обратился к матери:

– Как он? Что с ним?

– Все самое страшное осталось позади, – с усталой улыбкой ответила Линкола. – Но по уверениям врачей, это просто чудо, что он остался жив после такой невероятной потери крови. Помогло еще и присутствие тех самых жрецов дионийцев из королевства Кезохи, которые каким-то образом сумели влить кровь в тело Виктора. По крайней мере, он теперь дышит более равномерно и уже не так бледен, как в первые часы. А совсем недавно что-то пытался шептать твоей дочери.

– Как у него с ногами? – Задавая этот вопрос, король с горечью заметил, как Роза старалась забинтованными пальцами утереть непроизвольные слезы.

Словно не желая вспоминать о грустном, его мать стала отвечать еще тише:

– Вот с ногами у него вообще плохо. Левую ступню не удалось сшить как следует, так что скорее всего она у него отсохнет. Возможно, и ногу придется отрезать по колено, если начнется гангрена. Правой ноге досталось значительно меньше, но, если помнить, что он и раньше на нее опирался с трудом…

– Понятно… а лицо и ребра?

– Тоже мало приятного. Порванные мышцы под предплечьями со временем могут не так срастись и принести частичный паралич рук. Ну а дополнительные несколько шрамов на лице и упоминать не стоит.

– Какая жалость, – с отчаянием протянул Гром, косясь в сторону старшей дочери. – И ничего больше для него не удастся сделать?

– Врачующие жрецы из монастыря-твердыни Дион помалкивают. Говорят, что им надо посоветоваться с больным. Остальные врачи думают. Да и во все соседние стороны разослали посыльных. Обещали собрать всех знахарей, колдунов и прославленных медиков, но вот поможет ли это…

Сын с матерью многозначительно переглянулись и вообще перешли на еле различимый шепот:

– Ну а как Роза?

– Хм! – Линкола с гордостью взглянула на свою старшую внучку. – Ведет себя как истинная принцесса! А уж командует всеми! Но все теперь на нее смотрят с обожанием и восторгом.

– Да уж! Мне самому до сих пор не верится, что именно ей удалось спасти Виктора. Полет на дельтаплане навсегда во всех подробностях останется в моей памяти. Я когда за ним наблюдал, то от переживаний бинокль чуть не выронил.

– Чего вы там шепчетесь? – довольно громко и строго спросила Роза.

– Да тише ты! Разбудишь ведь! – всполошилась ее бабушка.

– Ничего, Виктору и так не спится, и он давно хочет услышать последние новости. Даже мне нашептал несколько вопросов. Так что, папа, можешь говорить громко и отчетливо.

– Ты уверена? Неужели он не спит? – Гром Восьмой подошел к кровати с раненым, в сомнении присмотрелся к узким щелкам в бинтах, уселся на стул и только тогда пожал плечами: – Ладно, хотя ничего важного пока сказать не могу. Тело Гранлео так до сих пор и не нашли, хотя всех на него похожих воинов откапывают из грязи, достают из луж и свозят в центр долины Покоя. Постараемся завтра сделать опознание, хотя от тысяч тел остались только обезображенные останки. Еще больше трупов река унесла к самому океану. Удалось захватить большую часть обоза и личные вещи императора. Его огромный шатер при отступлении успели разграбить сами Львы Пустыни, что в общем-то показалось нам очень странным. Похоже, вся личная гвардия императора и его ближайшие сподвижники выстроились для создания коридора среди войск и в подавляющем большинстве погибли. Наладить дисциплину в ставке было некому. Особую ценность представляют подробные карты всех частей материка и в частности имперской столицы. Сейчас это все раскладывают и изучают в одном из соседних залов.

Король сделал паузу, вопросительно поглядывая на дочь. Когда та кивнула, подтверждая, что Менгарец внимательно слушает, описание создавшейся обстановки продолжилось: