Переиграю шторм - Лариса Машкова

– Лев, ты же понимаешь, что Глашенька была не следствием брака, а причиной. И слава Богу! – как можно мягче возразила Таня.

– И что? Стас автоматически стал мужчиной? – Лев рассмеялся.

– Больше не наливай, – Стас отодвинул свой бокал. – Мне ещё на работу. – Он поднялся и, захватив сигареты, вышел на балкон.

У Тани сжалось сердце. Хотелось выйти следом за сыном и обнять его. Чуть прищурившись, она незаметно разглядывала мужа. Желчный, самодовольный, безжалостный мужичишка с пустыми, лихорадочно блестящими глазами и изрядно похудевший – это её муж. Некое подобие её Льва. Запустить бы в него сейчас чем-нибудь! Но нет! Не сейчас.

В гостиную вошел Стас, натягивая на себя свитер.

– Короче, я пошёл, – сообщил он. – Работаю сегодня в ночь.

Стас подрабатывает в компьютерном салоне, поэтому свободного времени у него действительно не много. Татьяна вышла с сыном в прихожую. Провожая его, чмокнула и, улыбнувшись, сказала:

– Всё в порядке. Мы тебя любим.

Вернулась за стол под визг Варвары:

– Ну и что?! Любовь не бывает порочной! Она есть – или её нет!

Таня ещё не поняла, о чем спор, но почуяла неладное.

– Да, любовь святое чувство, но до него надо дорасти! – Лев стукнул кулаком по столу.

– Лев, пожалуйста, не так громко, – поморщилась жена. – Кругом соседи.

– Соседи? – Лев резко повернулся к ней, вытаращив глазки-буравчики. А разве тебе не всё равно, что скажут соседи? Иначе ты бы здесь не устроила то ли богадельню, то ли, простите, притон!

– Папа! – Варька постаралась перекричать отца, но слёзы брызнули из глаз, и она умчалась на кухню. Юрик последовал за ней.

– Лев, ты сильно похудел, – сказала Татьяна, улыбаясь одними губами и прищурив глаза.

– Так на судне же повар не оставался.

– А в болдерайском кабаке плохо кормят? – супруга изобразила простодушие и наивность.

– Ребята, да что же вы?! – вмешалась Анна Дмитриевна. – Сели – «за здравие», а теперь – вон чего!

Лев вытер салфеткой рот и принял вальяжную позу:

– Зря мы уехали из Риги. Там уютно и спокойно, как в тихой приморской провинции… – он мечтательно прикрыл глаза.

– А что там делать нам, «негражданам»? – Таня удивлённо посмотрела на мужа.

– Вам – не знаю, а мне – легко, – развивал тему муж.

– Ну, если только жениться на гражданке, – пожала плечами она.

– Не вопрос! Я подумаю, – Лев самодовольно рассмеялся и, в упор глядя на жену, добавил: – я не хотел сюда приезжать.

– Так, где же твой прайд? А, Лев? – Таня кокетливо посмотрела на него искоса из-под ресниц. Улыбка не сходила с её лица. Углублять тему она не собиралась.

Лев, сидящий напротив, пристально рассматривал жену. Не отвечая на её вопрос, он изрёк:

– Ты красивая. Какая ты красивая!

2

Таня и Лев остались вдвоём. Обиженная Варвара и Юрик уехали на такси к бабушке вместе с ней.

Неизбежным становилось то, чего больше всего сейчас не хотела и даже боялась Татьяна. Теперь она могла позволить себе играть его чувствами, но своими – никогда. Поэтому строить из себя любящую и вечно юную Джульетту, полную огня и страсти она не собиралась. О своей сопернице Татьяна только знала, что та: а) не интеллигентна; б) достаточно легкого поведения; в) не молода (судя по смеху). Таким женщинам не вскружит голову мужчина с внешностью и возрастом Льва. А значит, хорошо, если домой он вернулся хоть с какими-то деньгами. Счастье не в деньгах, разумеется. Но хоть в чем-то же оно должно быть!

Таня резко повернулась к мужу. Она постоянно ощущала на себе его тяжёлый оценивающий взгляд. Лев явно её сравнивал. Понятно, что эти сравнения будут продолжаться во всём. Она брезгливо поёжилась и вышла из комнаты.

Лев, в свою очередь, не испытывал никаких сложных, противоречивых чувств. Он хотел жену искренне и страстно. Он соскучился по ней! Она была частью его! Она была частью его прайда, наконец!

Без лишних экивоков он сгрёб жену в охапку и потащил в спальню. Она не сопротивлялась, но и активности не проявляла.

…Взбешенный Лев выскочил из-под одеяла и ринулся в гостиную. Через мгновение оттуда донесся грохот и жалобный диссонанс фортепианных струн, дребезжащих на разные лады. Испуганная жена выбежала на звук и в недоумении остановилась у двери: Лев, скрючившись от боли, дул на фаланги пальцев. Содранная кожа слегка кровоточила.

– У тебя йод есть? – процедил он.

– Конечно!

Татьяна смазывала йодом его ссадины и не находила в себе ни капли сострадания. Её муж спутал деку пианино с боксёрской грушей! Какая досада. А мог бы и головой! Видите ли, он не обнаружил у жены встречной страсти и самоотдачи. Ах, как он взбешён! Таня не без удовольствия злорадствовала в душе, хотя лицо её оставалось бесстрастным.

Она закинула ногу на ногу и незаметным движением стряхнула с коленки пеньюар. Таня знала, что у неё красивые коленки и ноги ещё достаточно хороши. Она беззастенчиво дразнила Льва и он, не мигая, впивался взглядом в её обнажённое бедро, совсем не замечая жжения от йода, которым жена так безжалостно врачевала его ссадины.

– Не больно? – участливо спросила Татьяна и наклонилась, чтобы подуть на его пальцы. Она как бы нечаянно щекотала его щёки своими пышными волосами. Лев не удержался – закопался в её волосы и поцеловал в макушку.

Таня тут же отстранилась, закрыла пузырёк с йодом.

– Варламов, а давай выпьем! – неожиданно предложила она.

– Конечно… Давай…

Она поставила на стол коньяк, бокалы, затем потянулась к полке над головой мужа за вазочкой с конфетами. Её грудь вроде бы невзначай оказалась перед лицом Льва и задела его. И снова Лев не устоял: он издал тихое утробное рычание и зубами слегка вцепился в грудь.

– Э-э!.. – осадила его Таня, удивлённо окинув взглядом строгой учительницы.

Обескураженный, он схватил бутылку и налил коньяк в бокалы.

Она подготавливала мужа к нелегкому разговору: ждала, когда он выпьет ровно столько, чтобы чуть-чуть расслабиться. К третьему тосту он, кажется, почти созрел.

– За любовь! – подняла она бокал, отпила немножко.

Свои тридцать граммов Лев осушил одним глотком.

– Ах, да только есть ли эта самая любовь? – томно изрекла она, безразлично подкатив глаза. Поставила локоть на стол и оперлась щекой о руку.

– Любовь есть! – отрезал Лев.

– Да я уже забыла, когда влюблялась. Так давно это было. Какая она, любовь? – Татьяна устало махнула рукой. – А ты помнишь? – без особого интереса в голосе обратилась она к мужу.

– Понимаешь… – с готовностью откликнулся Лев. – Это такое состояние, когда ты будто бы раскачиваешься на качели, аж дух захватывает! Это состояние полета, радости! – он говорил вдохновенно, глаза его блестели.

«Ах, ты, негодник! Ах, ты, Ромео чёртов! Я тебе покажу качели!» – думала жена, с безразличием тупой телушки глядя на мужа.

– Да-а, что-то вспоминаю, – протянула она. – Только у меня это были краски… Другие краски – яркие, сочные. Говорят, такими их видят наркоманы. Впрочем, любовь – это тоже наркотик.

– Да что ты понимаешь в любви! – перебил её муж и осёкся: понял, что перегнул. Однако Танюша продолжала безучастно вертеть в руках свой бокал. Но в голове её зрели коварные планы: «Ах, ты, пакостник! Я тебе покажу любовь!» – думала она.

– Ты представляешь, Лео, вот бы сейчас влюбиться! Наверное, это счастье, которое мы уже не помним. Полёт, восторг!.. – она даже было взмахнула рукой, но тут же осеклась и обречённо заключила: – Вот способны на это, увы, далеко не все. А только люди с молодой, светлой душой!

Лев самодовольно ухмыльнулся:

– Такие, как я!

– Возможно. Тогда я тебе по-доброму позавидовала бы, даже поняла б… Человек должен быть счастливым, и никто не вправе помешать ему. – Таня подняла бокал: – За счастье!

Она смотрела на своего мужа и не узнавала его. Ей всегда нравились такие посиделки с ним наедине, когда он поражал её самобытностью мышления, неожиданными реакциями, весёлостью. Теперь перед ней сидел самодовольный, не умный, даже примитивный, желчный мужичок с пустыми лихорадочно блестящими глазами. «Влюблённый идиот», – с грустью думала Татьяна, глядя на него. Но сказала дружелюбно:

– Ладно, Лев, говори как есть. Ведь ты же знаешь, я умею читать по глазам. Ты влюблён?

Лев вначале испуганно взглянул на жену, затем растерянно – по сторонам и, откинувшись на спинку диванчика, кивнул:

– Допустим…

– Разумеется, не в меня.

– Угу.

– Ну и пусть так. Я уважаю твои чувства. – Татьяна проникновенно посмотрела ему в глаза. – Что у тебя на душе? Ведь трудно одному держать всё это? Так?

Лев, молча, кивнул и опустил голову. Сейчас он был похож на беззащитного ребёнка, которого потеряли в толпе. Тане даже стало немного жалко Льва, и чтобы успокоить его, но не спугнуть, она почти шёпотом, предложила: