Я беременна от вас, босс! - Виктория Вишневская

с плеч. Складываю его в тишине, пока босс пытается ответить. Такой сложный вопрос?

Оборачиваюсь, а он на меня смотрит. С ног до головы изучает, словно изъян какой-то ищет. А что, собственно, не так? На мне обычная рубашка, юбка-каранда…

Опускаю взгляд, чтобы удостовериться в этом.

Натыкаюсь на пижамный костюм (на минутку, с длинными штанами!). Нежно-лилового цвета, с рисунками мопса на нём. Что-то явно пошло не так.

Потому что я на миг забыла, что…

Да блин!

Где моя голова?

– Необычно, – резюмирует. – Любишь собак?

– Не важно, – бурчу и отворачиваюсь от него, краснея до кончиков ушей. Я для этого в одеяло закутывалась, а не потому, что холодно было! – Мама подарила. Жалко было выкидывать.

– Хм. А я люблю собак.

Я, признаться, тоже. Хотя у меня их никогда и не было. Жаль, но когда-нибудь эту мечту я осуществлю.

– Подождите пару минут, ладно? Я переоденусь, и… Выйдите, в общем, пожалуйста.

– Езжай так, – хмыкает, хотя я вижу проблеск озорства в его карих глазах. – Мы в машине. Кто увидит?

– Вы, – отвечаю.

– Я уже увидел. Ещё вопросы?

– Что вы делаете здесь в час ночи?

– Гулял.

– Гуляли? – недоумеваю.

– Именно. Могу же я зайти к себе в офис?

– Можете.

– Тогда вопрос закрыт.

Босс уходит, больше не обронив ни слова.

Странно…

Очень странно.

Но я убираю за собой, хватаю свои вещи и бегу следом. Спускаемся вниз в гнетущей тишине. Через несколько минут оказываемся в машине. Я пристёгиваюсь и, пока босс заводит автомобиль, смотрю в зеркало. Вижу на лице… Осыпавшуюся тушь. Ужас…

– У вас есть салфетки?

– Глянь в бардачке.

Киваю, благодарю его, открываю бардачок. Свет хорошо освещает маленькое пространство. Тянусь к салфеткам, и… Во мне играет мой профессионализм. Я тут же цепляюсь взглядом за буквы в каких-то бумагах.

И замираю, когда вижу несколько слов. И подпись шефа.

«Контракт на услуги суррогатного материнства».

– Что это? – вырывается само.

Да, я всегда была тактична, все конфликты сводила на «нет», а в личную жизнь остальных вообще предпочитала не лезть, но это…

Недоумённо читаю строчку за строчкой.

И крышка бардачка тут же закрывается перед моим лицом. Громко так, заставляя меня подпрыгнуть на сиденье.

– Не важно, – отрезает грубо босс. – Забудь, что увидела.

Я выпрямляюсь, откидываюсь на спинку кресла. И продолжаю шокированно смотреть на дорогу. Замолкаю, чувствую эту давящую тишину. Чёрт, Виталина, держи язык за зубами. Прошу тебя. Не лезь. Делай так, как всегда – прояви безразличие.

Да какое тут, к чёрту, безразличие?

– И всё же, – любопытная женская сторона так и рвётся наружу. Я поворачиваюсь к боссу и, боясь посмотреть на него, говорю чётко. – Когда вы только успеваете? Я вроде весь ваш график знаю.

Это всё, что меня сейчас волнует!

– Ну ты даёшь, Виталина, – усмехается Эмир, резко поворачивая руль. Одной рукой. Так красиво, эстетично, что я неосознанно пускаю слюни от этого зрелища. Обожаю мужчин за рулём. Только ради этого постоянно бы сидела на пассажирском сиденье. – Просто не сплю ночами.

– Делаете детей? – само срывается с губ.

И тут же я давлюсь воздухом.

Начинаю кашлять от собственной дерзости и наглости.

В спину летят аккуратные шлепки, приводящие в чувство.

Я выпрямляюсь и горю от стыда, желая провалиться сквозь землю.

Господи, кто меня вообще за язык-то тянет?

– Почти, Виталина, почти, – отчего-то улыбается босс, а мне совсем не до улыбки. У меня в голове всё это не укладывается. Вечно серьёзный, но в то же время раздолбай-босс связался с суррогатным материнством?

Не верится.

Или верить не хочу. Не знаю.

– А разве это делается не через ЭКО?

– Через него, – без заминки отвечает.

– Вы проводите его ночами?

– Вот ты и ответила на свой вопрос. Я подписал контракт. И, пока я работаю, девушка, которая согласилась на это, уже готовится стать мамой. Поэтому…

На секунду он останавливается. Смотрит вперёд и ничего не говорит. Руль сжимает.

– Ты и не заметила. Но советую не акцентировать на этом внимание. Я не хотел бы, чтобы об этом узнали до рождения ребёнка. И в течение первого года после.

– Хорошо… – выдыхаю. Личную жизнь босса уж точно ни с кем обсуждать не буду. – Но можно маленький вопросик? И всё. Я оставлю тему, никогда не вернусь к ней. Закрою рот на замок и выкину ключ в воду.

Замечаю, как сжимаются пальцы на руле. Думаю, Эмир откажет. Пошлёт меня к чёрту. Но нет.

– Один. И очень маленький.

– Зачем вам это?

– Это большой вопрос, – хмурится.

– И вы оставите его без ответа? Не в вашем стиле.

– Ай, Виталина, – опять приподнимает уголки губ. Улыбается не только ими, но и глазами, возле которых появляются едва заметные морщинки. Ничуть не портят его. – Выучила меня уже наизусть.

Именно.

Он не любит неотвеченных вопросов.

– Мне тридцать восемь. Как думаешь, когда я встречу ту самую, с которой решусь завести ребёнка? Вместе жить? Ещё нужен период притирания.

– Хм, – странный вопрос. – Вдруг это случится завтра?

– Веришь в случайности? – отвлекается от дороги и выгибает бровь.

Раньше – нет. Но после того, что со мной произошло буквально недавно…

– Да. Я верю в них. Пока вы смотрите на меня, вы можете сбить какую-нибудь девушку, раз не следите за дорогой. Вы поможете ей, а дальше – подвезёте домой. Она покраснеет, поулыбается, а на следующий день вы вернётесь к её двери с цветами – и пригласите на свидание. Чем не случайность? А вы поторопились. С контрактом.

Усмешка озаряет его лицо, но я не вижу ничего смешного.

Эмир отворачивается, смотрит в зеркало заднего вида и снова на дорогу.

– Вы не восприняли мои слова всерьёз?

– Как видишь, я вернул всё внимание на дорогу, – так вот оно что… – Да и как же я отвезу девушку домой, если в моей машине вы?

– Это может произойти завтра.

– Это не для меня, – улыбка сползает с лица Эмира, и он становится таким, каким обычно пребывает на работе. – Дни идут. Годы. Мне нужен наследник. Я всё же хочу побывать на школьном выпускном своего сына или дочери. Боюсь, что не успею.

– Почему? – подаюсь вперёд и наивно, скорее в шутку, спрашиваю: – Вы решили умереть?

– Не исключено, – хмыкает. – Может, через год меня собьёт машина. Что останется от меня? Бизнес? Уйдёт государству. Я не собираюсь отдавать его какому-то левому человеку. И всё? Кто придёт ко мне на могилу через, например, десять лет?

Слушаю и сама впадаю в это состояние. Хандры. Я ненавижу разговоры про жизнь и смерть. Начинаю реветь. Я иногда пессимистично смотрю на реальность.