Добро пожаловать в Америку! - Татьяна Глисон

Было уже почти 9 часов вечера. Шел снег с дождем, дорога с трудом угадывалась в этой слякоти.

– С пацанами своими замучался, – пожаловался Амин, – совсем учиться не хотят. То им в кино надо, то на тренировки, а за учебники не засадишь. Как ты со своим Данилом справлялась?

– Использовала бабушкины уроки. У меня бабушка Лида дворянка была, в знаменитой Московской гимназии Фишера училась. У нее очень развито было понятие чести. Летом я, обычно, жила у нее в Ростовской области. Мы с ребятами с нашего переулка ночами друг у друга в садах яблоки воровали. Просто из озорства, приключений хотелось. Всем сходило это с рук, а мне – нет. Как сейчас помню ее высокую, поджарую, голова с гладко зачесанными волосами высоко поднята, с морщинистым лицом, плотно сжатыми губами и худыми длинными пальцами. «Им можно воровать, а тебе нельзя!» Мне было обидно, я хотела знать почему так несправедливо она ко мне относилась, но она ничего не объясняла, просто говорила, что я – другая, и жить должна по-другому. Ты же знаешь, тогда было опасно говорить про свое дворянство, вот она и старалась запрещать не объясняя. По ней сразу же было видно, что она – другая. Породу было видно. А вот ее сестра, бабушка Зоя, которая родилась перед революцией, была уже советская. Данилу я с детства говорила, что он дворянин, что он должен быть лучше, честнее других. Для него это было что-то необычное, дети же хотят выделяться чем-то, он и старался стать настоящим дворянином. Я его и по театрам сызмальства водила, и по ресторанам, учила, как правильно есть, вкус к театрам и музыке прививала. Найди что-нибудь, что может отличать твоих джигитов от остальных, и играй на этом. Бакир у тебя хочет в Высшую школу милиции пойти, вот и дай ему книги про какого-нибудь героя, про Зорге, например. Да и возраст у них такой. Они как раз в 13–15 лет самоутверждаются. Перерастут. Себя вспомни в их годы.

– Да мне некогда было в их годы дурью мучиться. Я был пятым в семье. А в ауле сама знаешь, меньше учились, чем за скотом ухаживали. Да я в 15 лет мог один с собакой целую отару пасти. И в школе нормально учился, вон, университет даже закончил, сам, не за баранов.

– У нас детство другое было, мы взрослели раньше. И к жизни по-другому относились, не ждали, что за нас кто-то что-то сделает. Сами себе дорогу выбирали и шли по ней. Вот ты, наверное, один в вашем райотделе «правильный мент» остался. Помнишь, мы машину твою ездили ремонтировать к какому-то бывшему заключенному. Ты его посадил, а он с уважением к тебе относится, именно не со страхом или подобострастием, а с уважением. Это заслужить надо.

– Не поймешь, что сейчас делается и на кого мы работает. На днях два наших сержанта остановили пьяного вдрызг водителя на дорогой иномарке. Когда его от руля отлепили, он стоять на ногах не мог. Так на другой день их уволили, потому что не того остановили, сына главы акимата. Другим наука: останавливай плохонькие машины и не лезь на рожон. А тут недавно информация пришла от наших осведомителей, что наркоту будут передавать. Разработали операцию по задержанию. Подняли подразделение. Никто кроме начальника, меня и замполита не знал, что наркодельцов брать будем. Приехали, а там уже пусто, кто-то их предупредил. Представляешь, на каком уровне утечка была? Кому мы служим? Кого мы защищаем? Уйду я из милиции, противно. Меня вон в налоговую зовут. Не зря ж я экономический факультет КарГУ закончил.

Машина свернула с центральной улицы и поехала направо в сторону вокзала. Пропетляв узкими переулками, они остановились у небольшого гаража с красной железной дверью. Амин зашел внутрь, но Саши там не оказалось. Надо было проверить еще два места. Теперь они поехали по трассе в сторону Майкудука.

Майкудук представлял из себя жуткое зрелище. Раньше это был шахтерский микрорайон. Теперь шахты закрыли, люди поразъехались по другим местам. Стояли пятиэтажки без окон и дверей. Из них вытащили все, что можно было унести: ванны, унитазы, двери, оконные стекла, часто вместе с рамами, даже доски с пола. Такое впечатление, как будто взрывной волной все вынесло. Ходить здесь было небезопасно даже днем. В пустующих домах поселились бомжи, жгли костры посередине комнат, дым выходил в окна, благо стекол не было.

Свернули в какую-то темную улицу с частными домами. Подъехали к большому кирпичному особняку, ворота были открыты настежь, слева виднелся просторный гараж, через приоткрытую дверь пробивался свет. Амин и Рита вышли из машины и пошли к гаражу. Оттуда слышалось звяканье металла и разговоры людей. Первое, что они увидели, открыв дверь гаража, было удивленное лицо потерявшегося шофера Саши. Его первый вопрос был:

– Как это вы меня нашли?

– Что с машиной? – оборвал его Амин.

– Да вот кто-то мне в зад въехал, пока я ходил за сигаретами, и смотался. Да я все починю за свой счет, все нормально будет, к утру обещали сделать. Как ты меня нашел? Я же сам не знал, что сюда поеду.

–Ментовское чутье.

Амин довез Риту до дома, но заходить не стал, было уже поздно, в окнах не было света. Значит Ая Павловна уже спит. Рита начала набирать код электронного замка своей квартиры и услышала, что на втором этаже открылась дверь

– Можно к тебе зайти? – послышался голос Маржан.

– Заходи, чаю попьём. Айнура, наверное, уже спит

Рита подождала подругу, и они вместе прошли сразу на кухню. В зале на диване спала Ая Павловна, а в спальне на раскладном кресле Айнура, так что только кухня оставалась в их распоряжении. На столе под вышитой салфеткой они обнаружили пирожки с картошкой. Было около 11 часов, время второго ужина у Риты. Попивая чай, они обсуждали события дня

– Ну как там твой американец? – спросила с интересом Мара.

– Фотки прислал вчера.

– Чего молчишь-то! Показывай!

Рита прокралась тихонько в спальню, поправила на Айнуре одеяло и достала распечатанные на принтере фотографии. Вернувшись в кухню, она протянута их Маржан.

– На, любуйся.

– Он какой-то чёрный, негр что ли?

– Нет, индиец или индус, не знаю, как правильно. Родился в Индии, – ответила Рита.

– Значит ещё один Охуяс? – смеясь спросила Мара, вспомнив историю с владельцем ресторанов.

– Нет, его зовут Сри, – тоже смеясь ответила Рита.

– Хрен редьки не слаще.

Подруги продолжали рассматривать фотографию: тёмно-коричневое круглое лицо, выпуклые карие глаза, белозубая приветливая