Приключение ваганта - Виталий Гладкий

Облачаться в походное снаряжение отцу помогала мать, так как из-за неважного финансового состояния семейства де Вержи и по причине скаредности старого рыцаря он не пожелал иметь оруженосца, ведь ему нужно было платить жалованье, а также кормить его и одевать. В отличие от Жиля, отец был суеверен до смешного. Как и все рыцари, он даже на охоте не расставался со своим боевым мечом и шлемом. Но упаси Бог, если мать по рассеянности подавала ему меч! Бодрое, приподнятое состояние духа сразу же менялось на раздражительность, и настроение портилось. Ангерран де Вержи был убежден в неизбежности неудачи, если при снаряжении на охоту меч возьмет из рук женщины.

Жиль нашел себе премиленькое укромное местечко. Он не горел желанием лазить по буеракам и лесным зарослям, обдирая в кровь руки и царапая лицо. Коней охотники оставили на большой поляне под присмотром вооруженных до зубов конюхов (вдруг нагрянут разбойники, что уже случалось), а сами, построившись в цепь, начали продвигаться к месту лежки кабана, попутно стреляя из арбалетов во все, что двигалось и что можно было зажарить на костре и съесть.

С другой стороны лесного массива шли загонщики и псари со своими гончими и мощными аланами, способными порвать не только кабана, но и быка. Загонщики орали, били по стволам деревьев палками, свистели, дудели, крутили трещотки… В общем, делали все возможное, чтобы поднять кабана с лежки и погнать его на охотников. Судя по рассказам лесников, этот вепрь был сущим дьяволом. Он никогда подолгу не останавливался на одном месте и забивался в такие чащобы, куда не ступала нога человека.

Но и это еще не все: злобный и хитрый зверь уже растерзал двух охотников и лесника, которые оказались у него на пути. Он появился в лесах возле Азей-лё-Брюле недавно, а до этого разбойничал в соседнем графстве. Так определили следопыты по отпечаткам его копыт на илистом берегу речки. Судя по ним, вепрь был впечатляющих размеров.

Молодому человеку все эти охотничьи байки были малоинтересны. Он забрался в развилку старого дуба и, спрятавшись в густой кроне, принялся сочинять стихи. Ближе к обеду распогодилось, и ласковое солнце укладывало на его румяное лицо резные тени от дубовых листьев. Шум охоты ему нисколько не мешал, даже помогал, — Жиль не чувствовал себя одиноким в той глуши, куда он забрался, — и стихотворные строки всплывали в голове сами собой:

Когда-то — к сведенью людей —Я первым был средь лебедейНа родине моей.Терпеть извольТакую боль:На раны сыплют соль!

Тут ему показалось, что в кустах неподалеку от дуба раздались подозрительные шорохи, и Жиль начал всматриваться и прислушиваться. Но вокруг царило полное благолепие, и муза снова властно овладела мыслями юного поэта:

…Ощипан шайкой поваров,Лежу на блюде. Я — готов!И слышу лязг зубов.Терпеть извольТакую боль:На раны сыплют соль!

«А что, чертовски неплохо! — восхитился Жиль. — Осталось только переложить на музыку, и дело в шляпе. Порадую матушку! Отцу мои музыкальные упражнения кажутся фиглярством, а вот мать пророчит мне большое будущее. Вот и разберись тут, кто из них прав, а кто нет…»

Кабан, казалось, соткался из воздуха. Какое-то мгновение назад его не было в том месте, куда Жиль бросил взгляд, а когда он опять взглянул туда, огромный вепрь, подняв вверх свою клыкастую башку, обнюхивал воздух. Юный дворянин хорошо знал, что зрение у кабана неважное, зато слух и обоняние — отменные, поэтому прикипел к древесному стволу, стараясь даже не дышать. Ему здорово повезло, что ветер дул со стороны вепря, поэтому кабан, постояв какое-то время в полной неподвижности, словно колеблясь в своем выборе, неторопливо двинулся в сторону дуба, на котором притаился юный стихоплет.

Похоже, зверя мало волновал шум охоты. Он был спокоен и сосредоточен. Это сильно удивило Жиля — что ж это за зверюга такая?! Кабан словно обладал способностью мыслить, выбрав именно то направление, где находился юный дворянин. Жиль прекрасно понимал, что не может справиться с таким чудовищем, но об этом, похоже, знал и кабан, хотя и не видел человека. Что делать, что делать?! Мысли в голове молодого человека проносились как сумасшедшие — бестолково и суетливо.

А вепрь тем временем оказался как раз под тем местом, где сидел Жиль. И тогда юному дворянину ударила в голову кровь его знаменитых предков-рыцарей, которая напрочь лишила его благоразумия и растворила в себе страх. Иногда так бывает. Серый, незаметный человечек, тля, на которую и глядеть тошно, вдруг совершает такие поступки, которые не снились и героям. Что его подтолкнуло на эпический подвиг, он и сам не может объяснить. А все очень просто: в нем проснулось первобытное мужество, которое помогло человеку не просто выжить, но и стать тем, кто он есть.

Крепко сжав древко кабаньего копья, Жиль примерился и прыгнул вниз. Удар острым наконечником попал точно в сердце вепря. Своей массой юный де Вержи придавил кабана к земле, но ненадолго. Рана была, конечно, опасной, даже смертельной, однако кабаны обладают уникальной живучестью, а уж про силу и говорить нечего. Вепрь яростно завизжал и сбросил с себя охотника. Он явно намеревался разорвать его на куски. Но Жиль, хоть с таким зверем ему приходилось сражаться впервые, не выпустил древко из рук.

И началась смертельная пляска. Кабан рвался к молодому человеку, а Жиль изо всех сил сдерживал его натиск. Они крутились вокруг дуба, связанные друг с другом древком копья. Хорошо, что Жилю вручили именно кабанье копье, а не обычное. Перекладина не позволяла кабану приблизиться к нему, но огромная силища зверя давала о себе знать. Изо рта вепря шла кровавая пена, но он продолжал напирать на юного охотника. Жиль чувствовал, что слабеет, у него даже возникло желание бросить копье и дать деру, и лишь ретивое, охотничий азарт не позволяли это сделать.

И тут словно белая молния мелькнула перед его глазами. Откуда-то из зарослей выскочил верный отцовский пес Траншон. Его кличка (Рвущийнакуски) вполне соответствовала натуре лервьера. Траншон был злобным, быстрым и бесстрашным. Завидев Жиля в незавидной позиции, пес, нимало не колеблясь, бросился на кабана и рванул его за ухо. Вепрь дернулся, крутанулся и сделал попытку распороть своими огромными клыками бок Траншона. Но тут уже вступил в дело Жиль.

Неожиданная поддержка со стороны верного пса вдохнула в него новые силы. Юный охотник поменял позицию, удобнее перехватил древко и провернул острие копья в ране. Вепрь снова завизжал — похоже, боль была непереносимой — и снова кинулся на Жиля, но Траншон рванул его сначала за другое ухо, а затем прошелся своими клыками по пятачку кабана.