Ольга Кентон - Ольга Кентон

Так вот, когда Стас улетел в командировку, мне позвонил Арчил и пригласил в кино, а я не знаю почему согласилась.

Кино мне не особенно понравилось, но Арчил ухаживал очень настойчиво — он знал, что хотел, и не привык получать отказа. Впрочем, я и сама не рассчитывала ему отказывать. А все «до» было лишь прелюдией. «Да, да… это я первая изменила Стасу, а не он мне с Оксаной, — снова пронеслось у меня в голове. — И поделом тебе досталось, — говорили остатки моей совести, как-то не к месту проснувшиеся, — по закону жанру, он должен был тебя бросить. Он работал, а ты тут развлекалась…» Я даже не рассказала об этом Дане, хотя перед ним-то мне нечего было скрывать, но почему-то в тот момент я захотела, чтобы он думал обо мне лучше, чем я есть на самом деле. К тому же он бы мог сделать вывод, что если я позволила себе изменить Стасу, то, может, я и изменяла ему, пока мы были вместе. Такого не было, но мне не нужны были его запоздалые сомнения и подозрения. А подозревать он бы обязательно стал. В отличие от меня Даня редко позволял эмоциям брать верх, если у него были с кем-то отношения, то в них он был постоянным, а еще становился очень сентиментальным, когда эти отношения заканчивались. И признайся я ему сейчас в своей интрижке, Даня начал бы с того, что вспомнил о нашем прошлом, потом бы сравнил его с моим настоящим и задал бы вполне логичный вопрос: «А мне ты тоже изменяла?», при этом он бы добавил: «Ты не думай, сейчас это уже ничего не значит, так что можешь сказать правду, она меня никак не заденет…» Этим самым он бы сказал — можешь признаться, я почти уверен, что и мне ты изменяла. И даже если бы я поклялась своими любимыми туфлями, что такого не было, он бы все равно не поверил. Он бы копался в этом прошлом недели две, пытаясь найти какие-то доказательства присутствия постороннего мужчины во время нашего с ним романа. А не найдя их, вообще стал бы угрюмый и задумчивый. Я молчала и взяла со всех подруг обещание ничего не говорить Дане. Арчил потом какое-то время еще звонил, предлагая встретиться, но я отказала: вернулся Стас, но самое главное — он абсолютно меня не впечатлил. Его горячность не шла ни в какое сравнение с той пассивностью и холодностью, которую он проявил на деле. Я была разочарована. Больше мне его видеть не хотелось.

А теперь я понимала, что если Георгий спросит про меня у Арчила, то я пропала. Конечно, он, может быть, и не расскажет ему, как далеко зашли наши отношения, но ведь он может ему намекнуть. И вообще грузины по-особенному относятся к русским девушкам. В большинстве своем они уважают только своих женщин. А всех остальных они могут осыпать подарками, ухаживать, но они никогда не поставят их в один ряд со «своими». Они никогда не позволят себе с грузинскими девушками то, что позволили бы с русскими. Обидно, конечно, но здесь вряд ли что-то можно изменить. Это, кстати, почти незаметно, но такая легкая перемена в отношении, как едва уловимый холодок, смена взгляда, телодвижений, всегда угадывается, если внимательнее присмотреться. Это как уловить направление ветра. Даже сейчас в разговоре с Георгием, я почувствовала, как он произнес имя Ии, более уважительно, с большим почтением. Как будто она не может сделать чего-то, что могу я, и наоборот. Как будто у нее больше чувства собственного достоинства, гордости. Еще Арчил мне говорил, что несмотря на то, что ему нравятся и русские девушки, женится он только на чистокровной грузинке. Что для него большее значение будет иметь не ее внешность и образование, а из какой она семьи родом, соблюдает ли обычаи и прочее. Это только говорить они умеют: «Русские девушки такие красивые и хорошие…» Скорее, они более доступные. Да, и мы в этом виноваты сами. Да, черт возьми, я сама же подтвердила это правило. Но что я могу поделать со своими эмоциями? Они правят мной, и я поступаю только так, как велит мне мое сердце. Я забываю о разуме, когда вижу такого, как он, как Георгий, как… еще кто будет. Их улыбки, волосатая грудь, сильные руки, плечи, блестящие карие глаз… Я не знаю, что в них так притягивает, но мужчины славянской внешности кажутся мне такими блеклыми и невзрачными по сравнению с ними.

— О чем ты думаешь? — спросил Георгий, выведя меня из какого-то транса. Мне казалось, что он уже обо всем догадался.

— Ни о чем… ты знаешь, мне ужасно захотелось выпить кофе.

— Я сейчас сварю.

— Не надо, я сама. Это-то я умею делать.

Я встала с кровати и прошла на кухню. За окном было темно. Я видела, как напротив стояли такие же однотипные многоэтажные дома, как в квартирах горел свет, как кто-то сидел на кухне, смотрел телевизор, а вот женщина кормит ребенка, а этажом выше, кажется, сильно ругаются, тогда как их соседи, видимо, мирно выпивают… Какой странный, удивительный этот город, подумала я. Сколько человеческих жизней, судеб здесь пересеклись навсегда, сколько разломано, отрезано, сколько надежд, которые никогда не осуществятся? И сколько в этом городе таких же девушек, как я, не знающих, что они делают именно здесь и именно сейчас?

День подходил к концу, а я все еще не могла понять, к чему приведут мои только что зародившиеся отношения с Георгием. Мы легли спать, но сон почему-то не шел… Вспомнила Даню. Я всегда вспоминаю именно его, когда у меня начинается новый роман.

Глава VI

Я познакомилась с Даней через общих друзей. У моей подруги Светы был день рождения. По этому поводу она устроила шумную вечеринку в ночном клубе. Собралось, наверное, человек тридцать гостей, если не больше. И из всех этих тридцати я была самая маленькая, не по росту, конечно, а по возрасту. Меня даже в клуб не хотели пускать, пришлось звонить Свете, чтобы она подтвердила, что я приглашена. Со Светой мы познакомились еще в школе, потом вместе работали в газете. Очень подружились. Потом она поступила во ВГИК, но наше общение не прекратилось. Наоборот, даже стало более тесным. Света знакомила меня со своими приятелями, молодыми сценаристами, актерами. Мне всегда нравилась такая жизнь, я чувствовала в ней себя свободно, как будто всегда стремилась к этому. Поэтому и с выбором профессии долго не мучилась. Свое первое настоящее интервью я брала у молодого актера, приятеля Светы, того самого, с которым у меня потом завязался роман, а Даня «спасал меня от него». Но это было после, а на Светином дне рожденья, я с вялым любопытством посматривала на собравшиеся пары и думала: как же они счастливы… Светка и я были одни. Она тогда поругалась со своим молодым человеком, я была одна уже давно, если так можно сказать, потому что серьезных отношений еще ни с кем и не было, а со своей школьной любовью рассталась месяцев пять назад, так что мы надеялись с кем-нибудь обязательно познакомиться. Света — очень общительный человек, поэтому многие из тех, кого она пригласила на свой день рожденья, были случайными знакомыми.