Тайник теней - Мария Грипе

Мне она рассказала то же самое, но несколько иначе. Она особо подчеркивала, что вновь столкнулась с Акселем Торсоном по чистой случайности. И ни словом не обмолвилась о том, что сама искала этой встречи. Она также говорила, что чувствовала себя подавленной и несчастной. Она нуждалась в любви. Поэтому все так и случилось. Она не была влюблена в Акселя, но испытывала к нему нежную преданность. Он же, напротив, был влюблен в нее по-настоящему.

Таким образом, в маминой встрече с Акселем не было никакого расчета – они сошлись якобы совершенно случайно. Сама она не искала этой встречи.

Но я все-таки больше верю в версию Берты.

Мне кажется, мама поступила так умышленно.

Как бы то ни было, она наверняка испытывает теперь угрызения совести.

Я думаю, она пыталась оправдать себя тем, что ребенок целиком и полностью принадлежал ей, и только ей. Она не хотела позволить ни одному из своих любовников считать себя отцом ее ребенка. Поэтому им незачем было и заниматься им. Или вообще знать о его существовании. Она не желала причинять никому вреда. Кому какое дело?

Казалось бы, в ее рассказе придраться не к чему, но на самом деле мама поступила так только ради самой себя, чтобы иметь возможность утверждать, что она не знает, кто отец ее ребенка, и тем самым освободить себя от лишних притязаний и обязанностей. Я не считаю это благородством, но могу понять ее, так как сама, возможно, могла бы совершить нечто подобное. Если бы никогда не знала того, что знаю сейчас: с детьми так поступать нельзя. За это грозит кара.

Сама я вряд ли когда-нибудь выйду замуж – я тоже не хочу себя ничем связывать. В этом я могу понять маму. Но я постараюсь не втягивать во все это невинных детей. Я не хочу обременять свою совесть мыслью, что сделала жизнь своего ребенка несчастной. А именно это и сделала моя мама. Сейчас я могу ее простить, но не хочу закрывать глаза на то, что она совершила. Иногда я чувствую, что все мои силы уходят на размышления о ней. И о себе, конечно, – над вечным вопросом о том, почему я стала той, кто я есть.

Я не могу не сочувствовать тем чертам моей мамы, которые присущи Иде. Но едва ли я сочувствую Лидии. Несмотря на то – а может, как раз потому – что чувствую в себе присутствие схожих с ней черт. Мне трудно простить Лидию. Иногда мне кажется, что я почти ненавижу ее.

Не она ли корень всего зла, которое произошло со всеми нами?

Включая Арильда и Розильду – тоже ее детей.

Но когда я прихожу к размышлениям о том, что в ней есть сходство и с тобой, моя дорогая Сага, то немного смягчаюсь.

Мы должны как можно скорее с тобой помириться. Иначе я никогда не смогу примириться с собой. Это первое условие, и ты это знаешь.

Подумать только, как сложно все устроено в жизни – даже если с самого начала все было просто, то мне обязательно нужно все усложнить.

Кстати, почему ты мне не пишешь?

То письмо о тайниках теней я не беру в расчет. Ты прекрасно знаешь, для чего мне нужны мои зеркала. Между прочим, мне кажется, что изредка в них мелькает и твое отражение.

Случалось, что, глядя в зеркало, в полной уверенности, что вижу свое лицо, я вдруг совершенно неожиданно видела в нем тот самый «светоч», о котором твердил Давид. Этот образ приводил меня в замешательство. Он не мог быть моим отражением. Значит, это была ты. Так что я видела тебя в зеркале мельком, хоть ты и думаешь, что невидима.

И долго ты еще собираешься играть со мной в прятки?

Твоя К.»

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приближается Рождество, вся страна в предвкушении праздника. Несмотря на то, что в мире бушует война, все идет своим чередом. Люди зажигают свечи Адвента и отмечают праздник святой Люсии[4]. А после него уже и до сочельника совсем недалеко.

Нельзя сказать, что Каролина с нетерпением ждет Рождества. Во-первых, она не знает, где будет его справлять. Во-вторых, у нее туго с деньгами.

Она, конечно, получила приглашения из разных мест. Пришли письма и от Лидии, и от Розильды. Обе хотят, чтобы она приехала погостить на Рождество к ним. От Берты тоже пришло приглашение. Ей и там будут рады.

Все как один заверяют, что соскучились.

И в семье Берты, и в замке она, стало быть, желанная гостья.

А Лидия даже написала: «Добро пожаловать домой!»

Хотя Замок Роз совсем не ее дом. Он давно перестал им быть. Но когда она впервые вступила туда, когда за ней закрылись ворота, она тотчас почувствовала, что это и есть ее настоящий дом. Она была так молода, ее, конечно, пленил этот романтический старый замок, и она с трудом могла представить себе другое место, где бы ей хотелось провести остаток своей жизни. Берта же – как человек с трезвым взглядом на вещи – считала, что Каролина сильно изменилась, когда приехала в Замок Роз, и что она вела себя «точно завороженная».

Берта была права. В то время Каролина, наверное, тотчас умерла бы, если бы ей вдруг пришлось покинуть Замок Роз. Она была твердо убеждена, что замок и был ее местом на земле, хотя тогда она и понятия не имела о том, что Арильд и Розильда – эти загадочные близнецы – на самом деле ее сводные брат и сестра.

Но каким-то мистическим образом она с самого начала почувствовала, что их встреча была роковой. И отношения между ними сложились мнимые. Может быть, потому, что все трое ощущали эту невидимую родственную связь?

Сейчас, когда она вспоминает о том времени, ей кажется, что все они двигались точно марионетки в каком-то сумбурном сне или в какой-то старой сказке. Что совсем немудрено в такой обстановке! Замок окружен лиственничным лесом. Сад с белыми розами. Одиночество. Оторванность от мира.

И в то же время ей вовсе не хотелось бы очнуться и навек сбросить с себя чары Замка Роз. Конечно, всегда можно прислушаться к разуму и сказать себе: «Все это чистое безумие. Я действительно будто с ума сошла».

Но к чему морализировать? Содеянного все равно не воротишь. Зачем же тогда портить воспоминание о пусть немного сумасбродном, но все же таком чудесном приключении? Почему бы не продолжать считать его сном, чем оно и было? Красивым сном…

Они и впрямь жили как будто во сне. Но в этом-то как раз и заключалось все очарование.

Если бы только она не была такой тщеславной… И властолюбивой. Она непростительно вела себя в Замке Роз. Сейчас она понимает это, но тогда ничего не понимала. Когда Арильд и Розильда влюбились в нее, она не стала ничего предпринимать, а продолжала кокетничать, строить из себя невинность, подыгрывать им. И, вопреки всем предупреждениям Берты, продолжала эту игру, отказываясь понимать, что она становится слишком серьезной для Арильда.

Она вела себя глупо, как ребенок. Все в ее глазах было романтическим и чудесным.

И ей пришлось за это поплатиться.

Она чуть было не лишилась дружбы Арильда и Розильды. До сих пор отношения между ними остаются невыясненными. Хотя Лидия и пишет, что они соскучились по ней, – что, конечно же, правда. Каролина сама иногда до боли тоскует по ним, однако чувствует, что встречаться с ними ей еще рановато.

Сейчас в ее душе так много всего происходит.

С каждым днем она все более совершенствуется в своей профессии, чувствует, что развивается – и как актриса, и как личность. Она, кажется, обрела новый голос. По-настоящему звучный, не срывающийся. Теперь она спокойна. Когда она слышит свой голос на сцене, у нее словно крылья вырастают. И это чудесным образом влияет на всех ее товарищей – они тоже чувствуют прилив вдохновения. Это приятно. При одной мысли об этом у нее начинает сильнее биться сердце. Так что в театре сейчас приподнятая атмосфера. Лучше и быть не может.

Поэтому рождественские каникулы оказываются совсем некстати.

Каролина вообще предпочла бы никуда не ехать. В настоящий момент ее интересует только работа. Она слишком хорошо знает, чем может закончиться эта поездка в Замок Роз. Не тем, что она вновь рискует попасть под влияние «чар». Просто вольно или невольно не сможет остаться безучастной. Ведь, зная о существующих там проблемах, невозможно держаться в стороне. Да она этого и не хочет. Как-никак, а дело все же касается самых близких ей людей.

А также ее собственного будущего. Работа в театре от этого безусловно пострадает. Это неизбежно. Ее собственные интересы отодвинутся на второй план, станут менее важными. Поэтому сейчас ей лучше и вовсе не думать о Замке Роз. К тому же она все еще не чувствует в себе достаточно сил для встречи с Арильдом и Розильдой.

И особенно для встречи с мамой, которая в Замке Роз становится не ее мамой Идой, а Лидией – мамой Арильда и Розильды. А это большая разница. Всякий раз ей одинаково трудно свыкнуться с этим. Ей не хочется понапрасну подвергать себя этому испытанию.

Но вот что особенно прискорбно: ей почти так же нелегко ехать в гости к Берте и ее семье. Там ждут другие проблемы…

Встреча с самой Бертой нимало ее не тревожит. Относительно Берты у нее нет сомнений. То же самое можно сказать о Наде и Роланде.