Призови имя мое - Коллектив авторов

Слова «стать умом в сердце» сам епископ Феофан объясняет так: «Знаете, где сердце? Так, станьте там вниманием и стойте неисходно, – и будете умом в сердце; ум неотлучен от внимания: где оно, там и он».

В другом месте епископ Феофан еще яснее указывает место сердца: «Где отзывается и чувствуется печаль, радость, гнев и проч., там сердце. Там и вниманием стойте».

Итак, если при молитве необходимо «сочувствие сердца», – а где сочувствие, там и внимание, а где внимание, там и ум, – то и выходит, что у всех трех наставников разница только в словах, а по существу они говорят одно и то же, а именно: что и новоначальным, и страстным, и не очистившимся от страстей возможно и должно молиться в сердце Иисусовой молитвой с целью очищения сердца от страстей.

Это не есть какое-либо высокое дело, а простое. И молитва Иисусова, одна сама по себе, не чудотворная какая, а как всякая другая краткая молитва, словесная и, следовательно, внешняя. Но она может перейти в умную и сердечную… все естественным путем. Что от благодати, того надо ждать, а взять того никаким иным способом нельзя. Что вам писали, что надо прежде страсти очистить, то относится к высокой, созерцательной молитве; а это простая молитва… могущая, однако же, привести к высокой молитве.

Мы подошли к пределу, где молитва первоначальная, делательная или трудовая, соприкасается с молитвой благодатной, зависящей уже не от наших усилий, а от Божией благодати. Наши же усилия здесь сводятся лишь к тому, чтобы не помешать благодати Божией действовать в нас. Все наставники молитвы согласно предостерегают против самочинных и преждевременных исканий высшей молитвы. Епископ Игнатий пишет: «Иное молиться со вниманием при участии сердца, иное нисходить умом в сердечный храм и оттуда приносить таинственную молитву, исполненную силы и благодати божественных. Второе происходит от первого. Внимание ума при молитве привлекает сердце к сочувствию; при усилении внимания сочувствие сердца уму обращается в соединение сердца с умом; наконец, при внимании, усвоившемся молитве, ум нисходит в сердце для глубочайшего молитвенного священнослужения. Все сие совершается под водительством благодати Божией, по ее благоволению и усмотрению. Стремление ко второму прежде стяжания первого не только бесполезно, но может быть причиной величайшего вреда.

Дерзостный и самонадеянный, ища того, что выше его достоинства и устроения, горделиво добивается того, чтобы прежде времени достигнуть зрительной молитвы. Если кто в самомнении мечтает достигнуть высокого, охваченный сатанинским, а не истинным желанием, такого диавол легко улавливает своими сетями, как своего слугу.

Искание безвременного и преждевременного открытия в себе явственного действия благодати запрещают все св. отцы. Епископ Игнатий подкрепляет свои слова грозным прещением преп. Григория Синаита[14], а также словами св. Нила Сорского: «Память Божия, то есть умная молитва, выше всех деланий, глава добродетелей, как и любовь Божия. Кто бесстыдно и дерзко захочет войти к Богу и беседовать с Ним чисто, кто нудится стяжать Его в себе, тот удобно умерщвляется бесами, если будет попущено, как взыскавший достигнуть того дерзостно и гордостно, превыше своего достоинства и устроения».

Возникает вопрос, не распространяется ли грозное предупреждение и на тех новоначальных и страстных, которые совершением Иисусовой молитвы «в глубине своего сердца» стремятся очистить сердце от страстей?

Ответ на этот вопрос мы находим у преп. Григория Синаита в его учении о борьбе с помыслами. Здесь мы входим в такую область делания Иисусовой молитвы, которая близка и понятна более монашествующим, нежели мирянам, но и мирянам не мешает иметь о ней некоторое понятие – оно может и им оказаться полезным.

Преп. Григорий Синаит указывает разные способы борьбы с помыслами: одни – для сильных и совершенных, другие – для слабых и новоначальных.

Сильным и совершенным надлежит всегда бороться один на один и непрестанно обращать на них меч духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 17); немощные же и новоначальные пользуются, как твердынею, бегством, с благоговением и страхом отказываясь от противоборства и не дерзая прежде времени вступать в него, и таким образом избегают смерти… Сего ради новоначальному надлежит внимать сердечному действу, как незаблудному (то есть стоя вниманием в сердце, творить молитву Иисусову), все прочее не принимать до времени умирения от страстей. Из новоначальных никто никогда не может отогнать помысла, если Бог не отгонит его. Только сильным свойственно бороться с ними и прогонять их. Но и они не сами собою отгоняют их, а Богом воздвигаются на брань с ними, как облеченные во всеоружие Его. Ты же, когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегнут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвою подаемой, они, как огнем палимые, отбегнут. Иисусовым именем, говорит Лествичник, бичуй супостатов: ибо Бог наш есть огнь, поядаяй злобу… Не имеющий же действа молитвы иным побеждает их, подражая Моисею. Ибо когда он восстанет и на небо прострет руки и очи свои (см.: Исх. 17, 11), Бог прогоняет их. Потом он опять садится и начинает молитву с терпением. Вот какой способ употребляют еще не стяжавшие действа молитвы. Но и имеющий действо молитвы при движении телесных страстей – разленения или блуда, страстей лютых и тяжких, часто вставая, простирает руки в помощь против них. Однако опасаясь прелести, не долго сие творит, и опять садится, чтобы враг не обольстил ума его, показав какой-либо призрак. Ибо иметь ум, даже безопасный от падения, и горе, и долу, и в сердце, и всюду безопасным от вреда свойственно одним чистым и совершенным.

Из этих слов св. Григория Синаита видно, что предупреждение его, которое мы привели выше, не относится к тем, кто, стоя вниманием в сердце, творит Иисусову молитву на помыслы; она относится к тем, кто самовольно и преждевременно стремится к созерцательной молитве, или же, будучи страстным, вступает в единоборство или противоборство бесовским помыслам, тогда как ему нужно, стоя вниманием в сердце, вопиять именем Божиим о помощи против врагов.

То же самое говорит и преп. Варсонофий Великий[15], отвечая на вопрос ученика.

Вопрос. Если страстный помысл войдет в сердце, чем отражать его? Тем ли, чтобы противоречить ему, или произнести запрещение, и как бы прогневаться на него, или тем, чтобы прибегнуть к Богу и повергнуть пред Ним свою немощь?

Ответ. Страсти те же скорби, и Господь не отделил их, но сказал: призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя (Пс. 49, 15). И потому в отношении всякой страсти ничего нет полезнее, как призывать имя Божие. Противоречить же прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются бесы. Если же кто из несильных будет противоречить, бесы ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же противоречит. Также и запрещать им – дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали диаволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал сие, потому что имел власть. Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову: ибо страсти, как сказано, суть демоны – и исходят (от призывания сего имени).

То же самое читаем мы и у св. Исихия.

Если, начав жительствовать во внимании ума, с трезвением сочетаем смирение и с прекословием совокупим молитву, то будем добро шествовать мысленным путем, как со светильником света, с поклоняемым и святым именем Иисуса Христа, как выметая и очищая от греха, так и украшая и убирая дом сердца своего. Если же на одно свое трезвение или внимание понадеемся, то, скоро подвергшись нападению врагов, падем, быв низринуты. И начнут тогда во всем одолевать нас эти коварнейшие злокозники, а мы начнем больше и больше опутываться злыми пожеланиями, как сетями, или совершенному закланию удобно подвергнемся от них, не имея в себе победоносного меча – имени Иисус-Христова. Ибо только сей священный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать их вспять и посекать, опалять и поядать, как огонь солому.

Итак, сильные в Боге с этим священным мечом выступают на борьбу с врагом; немощные же, спасаясь бегством в собственное сердце, оттуда вопиют к Господу Иисусу о помощи, и таким образом избавляются от врага. Нет, однако, ничего опаснее, как поддаваясь помыслам и впадая в тяжкие грехи, совмещать это с Иисусовой молитвой.