Итоги № 27 (2012) - Итоги Итоги

— Как получилось, что вы все-таки покинули полк?

— В 1980 году в ЦСКА нужно было серьезно менять поголовье. И меня как офицера, который в этом разбирается, отправили туда на подмогу. Я лошадей любил и понимал, поэтому с удовольствием провел десять лет своей жизни, с 1981 по 1990 год, мотаясь с коневозкой по стране. К тому времени многие мои однокашники заняли руководящие посты на основных конезаводах, так что все это было мне интересно вдвойне. К каждому жеребенку относился как к произведению искусства. Давно прочитал в старых немецких книжках, что спортивная лошадь, кроме всех своих великолепных данных и происхождения, должна обладать сердцем бойца, и в отличие от других это качество развить практически невозможно. Его и пытался разглядеть. Просматривать жеребят для ЦСКА начинал, когда те еще подсосными ходили с кобылой. Потом спустя пару месяцев возвращался — они к этому времени уже начинали щипать траву. Сидел с клочком бумаги и журналом таврения и смотрел, как они играют, отдыхают, едят, как быстро восстанавливаются. Фиксировал для себя каждую мелочь. Лошадей для разных конюшен тогда отбирали трехлетками, когда их перспективы уже всем очевидны. В результате за лучших особей начиналась настоящая борьба. Я решил сыграть на опережение и увидеть перспективу в совсем маленьких жеребятах. Не буду кокетничать и скажу, что мне это удалось. Когда я впервые привез в ЦСКА десять жеребят, все смеялись, называя их детским садом имени Жуковского. А дальше, поскольку ЦСКА мог себе это позволить, каждому жеребенку выделили своего куратора, отдельное питание и идеальный распорядок дня. Под такой опекой они начали расти и развиваться так, что превзошли все существующие шкалы роста. Метод оказался эффективным. Результат — 70 процентов лошадей сборной страны прошли через конноспортивный дивизион ЦСКА. Одна из них и вовсе стала серебряным призером Всемирных конных игр в Стокгольме.

— На конном спорте у нас, получается, не экономили...

— По сравнению с Западом все было более чем скромно, а на него равняться было не принято. Я однажды оказался близок к суровому наказанию, когда привел в пример немецкий опыт. В 1983 году конники ЦСКА отправились на Спартакиаду народов СССР и там успешно все проиграли. Командир наш сказался больным и на главный тренерский совет ЦСКА отправил меня. Я вышел на трибуну, начал объяснять причины поражения, на что начальник политотдела менторским тоном говорит: «Ну а что дальше-то предлагаете делать?» Передо мной в зале весь ЦСКА сидит, Валерий Харламов, с которым мы в клубе время от времени пересекались, улыбается. Ну я и привожу в пример Ханса Гюнтера Винклера, многократного олимпийского чемпиона из ФРГ. «Если Винклер условно кормит своих 20 лошадей шоколадом, — говорю, — мы должны 120 шоколадом кормить, чтобы успешно выступать». На что начальник этот меня прерывает и говорит: «А конкретно-то что?» Ну тут я пошел ва-банк: «Товарищ полковник, надо выбрать лучшего спортсмена и отправить его туда на стажировку, тогда точно будет толк». «Уж не себя ли вы имеете в виду, товарищ капитан?» — с ехидцей говорит он. «Ну что вы, товарищ полковник, — отвечаю, — конечно, вы поедете!» На этом месте зал просто грохнул. Харламов ко мне потом подошел: «Выгонят тебя за такие слова, Вовка!» К счастью, полковник этот оказался нормальным мужиком, мы с ним потом неплохо общались. Того, что для меня образцом для подражания в профессиональном спорте и законодателями моды в олимпийских видах конного спорта всегда были немцы, я не скрывал ни тогда, ни сейчас. Уже в 90-х годах, попав на престижнейшие соревнования в Аахене, которые конники называли конной олимпиадой, понял, почему советская формула никогда работать не будет. Причина проста. В Аахене за лошадью, которая входила в призеры турнира, тянулся шлейф в районе миллиона долларов. Это затраты на тренировки, перевозки, персонал, экипировку. У нас же если 50 тысяч вложили, то и слава богу. Понятно, что «Жигули» с «Мерседесом» соревноваться не смогут.

Хотя тогда еще наши спортсмены оставались желанными гостями на многих соревнованиях и по-прежнему выступали успешно. Например, на первых Всемирных военно-спортивных играх, которые в 1995 году проходили в Италии. Тогда министром обороны был Павел Сергеевич Грачев. Он собрал главных тренеров по всем видам конного спорта и сказал: «Ребята, победить на играх — ваша главная боевая задача. Это ваша горячая точка, и без медалей не возвращайтесь!» Нам удалось привезти из Италии одну золотую медаль по конкуру, выигранную Анатолием Тимченко, и одну серебряную по выездке, завоеванную Татьяной Слепцовой. Наград могло быть и больше, но произошел досадный инцидент. За два дня до старта лошадь нашего лидера на ровном месте пробила камнем подошву. Мне это потом ставили в вину, поскольку руководитель должен даже такие риски предусматривать.

— Неужели все настолько серьезно?

— Конечно! Во всем мире, когда дело касается конного спорта, будь то конкур, бега или скачки, тренеры и владельцы пытаются не упустить ни единой мелочи. Скажем, при многих ипподромах в мире работают солярии для лошадей, а в Канаде у них даже имеется мануальный терапевт. Потому что лошади там — это культура и традиции, которые при умелом подходе могут приносить государству доход. В 2007 году я стал советником помощника президента РФ. Занимался подготовкой и проведением скачек на приз президента РФ, а самое главное — участвовал в подготовке идеологии ОАО «Российские ипподромы». Мне постоянно приходится объяснять окружающим, что тотализатор не имеет ничего общего с казино и прочими азартными играми. Ты не просто ставишь на удачу, а анализируешь предыдущие выступления лошади, ее происхождение и спортивную форму, оцениваешь состояние дорожки, уровень мастерства жокеев и так далее. Это целая наука, имеющая мало отношения к тупому азарту. К счастью, меня услышали и обещали вернуть тотализатор на ипподром. Но чтобы он заработал эффективно, необходимо было сменить форму собственности и объединить ипподромы страны в целостную структуру. Зачем? Смотрите, как работает система сейчас: между двумя заездами или скачками минут тридцать перерыва. Первые десять минут уходят на то, чтобы сделать следующую ставку, а оставшиеся, условно говоря, на пиво и бутерброды. Весь остальной мир уже лет сорок существует в другом режиме — вместо бутербродов посетитель делает ставку на скачку в другом городе. Скажем, сидя на московском ипподроме, в перерыве человек в онлайн-режиме смотрит соревнование в Ростове и делает ставку на него. Во Франции в подобную систему заведено 200 с лишним ипподромов, в результате чего популяция играющих людей увеличивается, а вместе с ней и доходы государства от тотализатора. Я сторонник того, чтобы тотализатор был под контролем государства.

— Похоже, все, что как-то связано с лошадьми в нашей стране, вы монополизировали. Признайтесь, казачий конный переход из Москвы в Париж в честь 200-летия победы в войне с Наполеоном, который стартует в августе, — тоже ваших рук дело?

— Нет. Это все проходит под патронажем руководителя таможенной службы России Андрея Юрьевича Бельянинова. Я лишь давал некоторые рекомендации опытного кавалериста и офицера, а также с комиссией ездил смотреть лошадей, подготовленных для этого перехода. 25 великолепных буденновских и донских лошадей. У них удивительная золотисто-рыжая масть, и если их правильно подготовить, то блестеть будут натурально как золотое кольцо. К идее перехода я отношусь с небывалым воодушевлением. Знаете, почему? У ребят, которые его организуют, по-настоящему горят глаза, они всю душу вкладывают в подготовку, и такой азарт вызывает уважение. И государство идею поддерживает. Еще десять лет назад на все это я мог лишь робко надеяться. Теперь я полон оптимизма. Главное работать — и все остальное тоже получится.

Джоконда, открой личико / Общество и наука / Общество

Джоконда, открой личико

/  Общество и наука /  Общество

После недавнего открытия итальянских археологов Мона Лиза стала на Апеннинах такой же популярной, как принцесса Диана на туманном Альбионе

«Мона Лиза», самая настоящая. Двадцать евро. Берете три, получаете скидку!» — смуглокожий торговец, разложивший яркие постеры у подножия копии статуи Давида на площади Синьории во Флоренции, был настойчив. «Сразу три? — удивился я. — А в Лувре всего одна». — «У меня лучше, чем в Лувре... Берите, это последние...» Важное уточнение, ибо после недавнего открытия итальянских исследователей Мона Лиза стала популярна на Апеннинах так же, как Леди Ди на туманном Альбионе. Усыпальница самой загадочной флорентийки найдена, верят многие итальянцы. На днях во Флоренции в древнем монастыре урсулинок стартовал новый этап изысканий, призванных подтвердить, что реальная Джоконда — это Лиза Герардини, захороненная тут.