Солнце сквозь снег - Дениз Робинс

Их свидания продолжались всю весну и в начале лета. Чарльз Грин понимал, что с каждым днем неизбежная беда надвигается все ближе.

Для него были открыты лишь два пути: либо порвать с Люсией, либо увести ее у мужа. О первом он даже не мог подумать — это не только обрекало его на пустое, бессмысленное существование, где не останется ничего, кроме работы, но и приговаривало Люсию к мученичеству неудачного брака.

Однако нельзя было забывать про детей. Хотя они были симпатичны Чарльзу, порой он жалел, что девочки вообще появились на свет — ведь они были главным препятствием к тому, чтобы они с Люсией были вместе. Он знал, что Люсия их любит, и еще понимал, что Гай Нортон не остановится перед тем, чтобы отобрать их у нее в случае развода.

Потом, надо было подумать и о самой Люсии. Чарльзу невыносима была мысль о том, что ей придется столкнуться со всей грязью и позором бракоразводного процесса в суде. Правда, в этом деле он сам выступал в неблаговидной роли, но это был первый и единственный случай в его жизни, когда он завел роман с замужней женщиной. Впрочем, Чарльз нисколько не раскаивался в том, что полюбил Люсию. Это была удивительная взаимная любовь, которая, по его глубокому убеждению, стоила любых жертв. Он убеждал Люсию, что ему вызов в суд ничем не грозит: он не врач и не общественный деятель, чтобы упоминание его имени в бракоразводном процессе могло повлиять на репутацию. Его карьере это тоже ничуть не помешает. Несколько верных друзей, он знал, будут на его стороне. Он недавно приехал из Америки, где разводились все кому не лень, и никто не делал из этого сенсации. Чарльз не понимал, почему у них, в Англии, разводу придается такое значение, считал это лицемерием и ханжеством со стороны людей, закрывающих глаза на тайные интрижки, боящихся только огласки и предпочитающих скрытые измены честному разводу.

Но при этом он должен был подумать и о своей матери. И о матери Люсии, кстати, тоже. Это были две совершенно разные женщины, друг с другом не знакомые, но обе они вздрогнут при слове «развод».

Чарльз мрачно размышлял о том, что их связь неизбежно скажется на многих людях. Он не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал из-за этого, но все же главным для него было то, чтобы сама Люсия наконец была избавлена от страданий.

— Вот видишь, дорогой, — говорила Люсия, — в каком я положении. Я пошла на открытое неповиновение впервые за все время, и Гай заподозрил неладное. Так что теперь, если я перестану ему подчиняться, все раскроется.

Они с Чарльзом сидели в машине. Встретившись в баре, они тут же уехали из отеля. Люсия остановила «хилманн-минкс» на узкой проселочной дороге, где никто не ездил. Верх машины был откинут — над ними шелестел зеленый купол старого каштана.

Люсия прильнула к Чарльзу, он прижимал ее к себе правой рукой, в другой сжимая ее ладонь. Первый безудержный восторг от их встречи уже погас, но губы у нее все еще горели от его поцелуев, а в сердце разлилось безмолвное блаженство, которое всегда посещало ее, когда они были вместе.

— Понимаю, — произнес он. — Что ж, рано или поздно и так все станет известно, правда ведь, моя радость?

— Да, конечно. В последнее время Гай пытается уговорить меня уехать в Корнуолл. — Она снова с болью вспомнила их ссору в гостиной и возмутительное поведение мужа, но ничего не сказала Чарльзу.

— А ты не хочешь туда ехать?

Люсия взглянула на него с удивлением:

— Но как я могу ехать? Мне же придется ехать с ним! Если бы я могла взять с собой только Элизабет и детей, тогда бы еще перенесла разлуку с тобой. Но провести целый месяц, весь август, в приморском отеле с Гаем… Господи!.. К тому же мы не можем жить в отдельных комнатах, а в одной… Сам понимаешь, что это значит.

Чарльз крепче сжал тонкую талию Люсии, затянутую черным вечерним платьем. Ее запах, ее прекрасное лицо, поднятое к звездному небу, как всегда, вызывали в нем безумный восторг.

— Ты себе представить не можешь, как меня злит, что он тобой распоряжается… приходит к тебе в спальню.

— Но, знаешь, он имеет на это право. Он ведь мой законный муж.

— Он просто свинья!

— Да, поэтому я не могу его больше выносить. У нас с ним решительно нет ничего общего. Даже будь он моим братом, я не смогла бы найти с ним общий язык.

Люсия посмотрела на профиль своего спутника. Он был всего на три года моложе ее, но в нем чувствовалось что-то свежее, юное, почти мальчишеское. Таким он, наверное, и останется.

Она поднесла руку к щеке, на которой еще горел след пощечины, и прошептала:

— Боюсь, что я долго так не выдержу, дорогой.

— Ты попросила меня приехать сегодня, чтобы сказать мне это?

— Наверное, да, — тихо ответила она.

Чарльз крепче обнял ее, наклонился и поцеловал в губы долгим, страстным поцелуем.

Люсия закрыла глаза и отдалась этому наслаждению со свойственной ей страстностью. Она думала — как странно, даже легкий поцелуй законного мужа мог довести ее до слез, а в объятиях этого человека она парила, как на крыльях, и казалось, небо открывалось перед ней.

— Только давай не будем терять голову, дорогой. Нам надо все обговорить и решить, что делать дальше.

Он отодвинулся от нее и достал из кармана сигареты.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я сохранил трезвый рассудок, мне лучше не целовать тебя. Возьми сигарету, дорогая.

Он закурил и отдал сигарету ей, потом зажег еще одну для себя. Два тусклых огонька тлели в темноте.

— Ситуация сложилась так, Люсия: ты больше не можешь вести свою прежнюю жизнь, а я не могу тебе позволить жить так, как ты жила раньше. Да и сам я не могу больше жить без тебя.

— Да, — кивнула она. — Я все понимаю, хотя меня это пугает. Я пыталась бороться с собой, но все равно боюсь последствий, которые возникнут, если я уеду с тобой.

— Помнишь, еще несколько дней назад, когда я заговорил об этом, ты сказала, что не можешь согласиться — из-за детей.

Люсия похолодела. Тонкие пальцы, державшие у губ сигарету, задрожали.

— Верно. Я до сих пор так считаю. Я их очень, очень люблю. Чарльз, ты ведь понимаешь меня, правда?

— Да, дорогая, я все понимаю.

— И тебя это не смущает?

— Господи, да с какой стати? Это же твои дочери, и совершенно естественно, что ты их любишь. Было бы странно, если бы ты их не любила, хотя, видит Бог, я жалею, что это не мои дети, а… его.

— О, я стараюсь не думать об этом… Это просто сводит меня с ума! Я не хочу с ними расставаться, но боюсь, у меня нет другого выхода… Если Гай меня вынудит… мне придется… Я просто не могу больше жить с ним, не могу быть его женой!

— Люсия, ты даже не представляешь, как мне тяжело это слышать!