Ночь храбрых - Морган Райс

Эйдан постепенно перестал плакать, задумавшись над словами Мотли. В глубине души он чувствовал, что они правдивы, хотя и сопротивлялся им.

«Но в жизни должна быть справедливость», – настаивал мальчик. – «Ты совершаешь преступление и получаешь наказание. Ты хорошо относишься к другим, и другие хорошо относятся к тебе. Разве не так устроен мир?»

Мотли медленно покачал головой.

«Жизнь может показывать нам проблески справедливости. Но ты узнаешь, что в основном жизнь представляет собой череду неуправляемых, неконтролируемых и несправедливых моментов. Ты можешь создать свое собственное чувство справедливости и действовать согласно нему. Не потому, что мир справедлив, но потому, что ты справедлив. В конце концов, ты – микрокосм мира. Ты не можешь предотвратить того, что мир даст тебе. Но ты можешь контролировать себя».

Эйдан долго размышлял над его словами, чувствуя, что это правда.

«Мой отец был честным и справедливым», – ответил он, теперь став спокойнее, но опустошеннее. – «И куда это привело его? С ним поступили несправедливо».

«Твой отец и сейчас честен и справедлив», – поправил Мотли. – «И с ним поступили несправедливо. Это правда. Но разве ты не видишь? Это не увело его от той жизни, которой он жил. Он жил справедливой жизнью. И единственный несправедливый поступок никогда этого не отменит».

Мотли положил руку ему на плечо, и Эйдан повернулся к нему.

«Станешь размышлять о несправедливости жизни и только больше ее породишь», – заключил он. – «Игнорируй ее и сам поступай справедливо, и тогда ты создашь справедливую жизнь».

Эйдан задумался над словами Мотли, его слезы высохли, когда он увидел в них истину. Кассандра потянулась и взяла его за руку, и он сжал ее ладонь в ответ. В ее глазах появились слезы, когда она посмотрела на него.

«Я люблю твоего отца как отца, которого у меня никогда не было», – тихо с грустью в голосе сказала она. – «Он может скоро умереть, но прямо сейчас он жив. Цени свое время с ним. У тебя еще больше времени, чем было у меня. Не предавайся жалости к самому себе. Есть много людей, подобных мне, у кого ситуация хуже твоей».

Эйдан сделал глубокий вдох и почувствовал себя глупо, осознавая, что она права.

«Будь сильным», – добавила Кассандра. – «Ради него. Он нуждается в тебе сейчас. Его судьба предрешена. Теперь ты должен решить, что делать. Ты упадешь или будешь рядом с ним?»

Постепенно внутри Эйдана воцарилось спокойствие. У него появилась цель, решительность. И он начал ощущать новое желание.

Желание отомстить.

Эйдан поднялся, вытер последние слезы и почувствовал себя холодным и сильным внутри. Он знал, что что-то внутри него изменилось. Теперь он знал, что больше не является мальчиком, он – мужчина. Мужчина, который скоро останется без отца. Мужчина, который должен стоять на двух ногах и отомстить за него.

Пришло время оставить ребячество позади.

«Время идти», – сказал Эйдан, делая первый шаг. – «И отомстить за моего отца».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сивиг галопом скакал на запад, возглавляя сотни воинов Эсефуса, решительно настроенный выполнить приказ Дункана и разжечь войну против пандезианского флота. Он знал, что преимущество не на их стороне и что сражение на море, вероятно, приведет к его смерти, но это не заставило его медлить: это был благородный поступок для его страны. А для Дункана он готов сделать что угодно.

Продолжая скакать, Сивиг думал об огромном количестве пандезианских кораблей, понимая, что это будет самая блестящая битва, которую он и его люди когда-то вели в море. Сивиг жил для таких моментов, как этот, когда он прижат к стене, когда шансы невелики. Он оживал, когда ситуация требовала от него быть не просто прекрасным, а также хитрым воином. В конце концов, он был человеком моря, а чтобы выжить перед лицом бури, нужно обладать большой хитростью.

Великая крепость Эсефуса стояла на протяжении тысяч лет, потому что ему и его предкам удавалось защитить ее, найти способ сохранить ее, даже подвергаясь нападению с моря. Они были людьми воды, а люди воды научились двигаться подобно воде, подниматься и падать, нырять и уклоняться. В конце концов, вода могла течь даже через самые большие камни в мире, а все потому, что была податливой.

Сивиг крикнул, пнув своего коня, заставляя его скакать быстрее. Их место назначения, западный берег Эскалона, было уже близко, к западу от Бариса. Это было идеальное место для того, чтобы войти в воду, начать плыть на север, к морю Печали, и постепенно обойти флот Пандезии. Он скакал в такое место, которое не будет охранять ни один пандезианец, это не был ни город, ни деревня, ни крепость. Это береговая линия, находящая в неизвестности – просто берег, никем не заселенный на сотни миль.

На первый взгляд место казалось незаселенным. В этом районе не было ни больших крепостей, городов или даже деревень, и пандезианцы не станут его охранять. Именно для этого и была предназначена гавань. Для времен величайших войн жители древнего Эскалона хотели иметь тайное место в запасе. Это было секретное место, известное только командирам Эскалона, где река Танис встречалась с морем Печали. Где-то на севере Затерянного Храма и на юге Ура, посреди, казалось бы, небытия, было создано секретное место встречи для времен национальной срочности. Это было место, где моряки Эскалона могли встретиться для боя, могли воспользоваться морем для того, чтобы спасти свою родину. Эсефус, великий город на воде, был природной мишенью, и Сивиг разработал запасной план на случай, если город будет захвачен. Когда приближалась Пандезия, Сивиг отправил одного из своих командиров и десятки воинов ожидать его в больших пещерах западного побережья, где они могли скрываться месяцами и не быть обнаруженными. Именно там Сивиг спрятал свои лучшие корабли на время войны. Для такого времени, как теперешнее.

Сивиг пнул коня, поскакав быстрее, уводя своих людей дальше на запад и, когда солнце опустилось ниже, они, наконец, выехали из густого леса, поскакав вдоль ревущей Реки Танис. Он знал, что где-то впереди она встречается с морем Печали. Они поплывут на север под покровом ночи, вдоль берега в Ур, и устроят засаду на гораздо больший пандезианский флот. Им будет противостоять тысяча кораблей против одного, но Сивиг не испытывал страха. Он отправляется туда, куда зовет его сражение.

Они достигли вершины холма и, наконец, небо открылось. Сивиг обрадовался, увидев величайшую любовь в своей жизни – море. Огромные, набегающие на берег волны Печали, солнце, отражающееся от него, всего лишь в нескольких сотнях ярдов. Даже отсюда Сивиг слышал громкий плеск воды, и, посмотрев вдаль и проследив за Танисом, он увидел, где, наконец, все ее притоки впадают в море, хлынув большим потоком. Этот вид вернул к жизни его сердце. Видя воду, он знал, что он снова дома.

Сивиг опустил голову, пнул своего коня и преодолел последний отрезок пути. Вскоре он и его люди добрались до больших морских пещер и, проскакав вдоль огромной скалы пятидесяти футов высотой, Сивиг быстро спешился. Его люди последовали за ним, когда он направился к пещерам, незначительным по сравнению с возвышающимся арочным входом.

Сивиг вошел в тускло освещенную пещеру и в эту минуту его сердце подпрыгнуло, когда он увидел сотни своих воинов, ожидающих его внутри. Они все сидели вокруг костра, положив руки на мечи, задумавшись, и, когда вошли Сивиг и его люди, поднялись. В их глазах зажглась надежда. Сивиг обрадовался при виде небольшого флота, который он спрятал здесь для беспокойных времен. Они заплыли внутрь пещеры, в приток, который впадал в море, образуя идеальный канал для пришвартованных лодок.

Все его люди сразу же поднялись и бросились в нему. Его командир, Ювел, первым обнял его. Сивиг обнял его в ответ, после чего обнял других воинов, радуясь тому, что снова со всеми воссоединился. Здесь находились две сотни лучших его воинов, лучших моряков Эскалона, которые снова собрались вместе, готовые начать войну любым возможным способом.

Когда его люди перестали обниматься, они все собрались вокруг и посмотрели на него, и Сивиг потребовал их внимания.

«Воины», – прогремел Сивиг. – «Судьба Эскалона лежит на наших плечах. Если мы не обезопасим наши порты и наши берега, наша земля всегда будет уязвима. Наши люди на суше рассчитывают на то, что мы удержим море. Без моря люди Эскалона всегда будут рабами».

Сивиг окинул взглядом лица всех присутствующих, которые напряженно смотрели на него.

«Пандезианцы захватили наш любимый город Эсефус, разрушили наши большие порты», – продолжил он. – «И теперь пришло время взять его назад. Они убили бесчисленное количество наших братьев. Пришло время отомстить им».

Его люди закричали в знак одобрения.

«Мы поплывем сейчас на север под покровом ночи», – добавил Сивиг. – «Вдоль моря Печали и атакуем тысячи кораблей, чтобы освободить Ур и наши порты раз и навсегда. Мы будем противостоять большому флоту и, вероятно, не выживем».