Дело не в размере - Мэг Кэбот

В конце концов помощь мне вообще не понадобилась. Я узнала своего студента, как только увидела. Он лежал на кушетке, покрытой белой простыней.

– Гевин!

Он застонал и нырнул лицом в подушку.

– Гевин! – Я остановилась у кушетки и посмотрела вниз.

Ну, конечно, Гевин МакГорен, первокурснике режиссерского факультета и вечная головная боль всего Фишер-холла. Кто еще мог продержать Тома в госпитале всю ночь?

– Я знаю, что ты не спишь, Гевин, – строго сказала я. – Открой глаза.

Веки Гевина приподнялись.

– О, боже, женщина! – воскликнул он. – Разве ты не видишь, что мне плохо! – Он показал на капельницу, торчащую у него из руки.

– Я тебя умоляю, – сказала я поморщившись. – Ты не болен. Ты просто болван. Двадцать один коктейль?

– Кажется, да, – пробормотал он, прикрыв глаза свободной от капельницы рукой. – Мои ребята были рядом, я знал, что ничего не случится.

– Твои ребята? – пренебрежительно заметила я. – Они очень о тебе позаботились.

– Минуточку! – Гевин сморщился, как будто его собственный голос доставлял ему боль, впрочем, наверное, так оно и было. – Они же привели меня сюда?

– Точнее, приволокли, – поправила я, – и оставили. Посмотри сам, здесь никого из твоих ребят нет.

– Им нужно было на занятия, – промямлил Гевин. – Тебе-то откуда знать? Тебя здесь не было. Был другой кекс из отдела размещения. Куда он делся?

– Если ты имеешь в виду Тома, то он ушел разбираться с еще одним происшествием. Ты не единственный жилец в резиденции.

– Почему вы меня оставили одного? – пожелал узнать Гевин. – Ведь у меня же день рождения.

– Ты его прекрасно отметил, – ответила я.

– Плевать! Зато я снимал его на пленку. Для курсового проекта.

– Ты всегда снимаешь глупости для курсовых проектов. Помнишь, как вы переснимали сцену из «Ганнибала»? С коровьими мозгами?

Он приподнял руку и посмотрел на меня.

– Откуда мне было знать, что у меня на них аллергия?

– Я, наверное, тебя удивлю, – сказала я, и в кармане моей куртки зазвонил телефон, – но и у Тома, и у меня есть дела поважнее, чем держать тебя за ручку всякий раз, когда тебе одумается выкинуть еще один фокус.

– Какие дела? – всхлипнув, спросил Гевин. – Получать удовольствие or того, что эти студентки-подхалимки так и стелятся перед тобой?

Он еще страдает от жалости к себе. Попав в больницу по собственной ужасающей глупости? Знал бы он, что погибла девочка, и тела ее до сих пор не нашли!

– Сходи-ка лучше и узнай, когда мне можно отсюда слинять? – простонал Гевин. – И заодно принеси что-нибудь пожрать.

– Хорошо. – Я была счастлива оставить его наедине с собой.

От него не слишком хорошо пахло.

– Хочешь, я позвоню родителям?

– Только не это! Зачем?

– Расскажу, как ты справил день рождения. Они будут тобой гордиться…

Гевин положил налицо подушку. Я улыбнулась и пошла к сестре, узнать о перспективах его выписки. Она сказала, что спросит у доктора. Я поблагодарила ее и отправилась в холл, на ходу доставая телефон, чтобы посмотреть, кто мне звонил…

… И в ужасе увидела на экране «Картрайт Купер».

Еще больше я испугалась, когда услышала за спиной голос:

– Хизер!

Я оглянулась и увидела его самого собственной персоной.

4

Как беззаботна я была тогда,

Когда мне ничего не нужно было.

Теперь, увы, не слишком молода.

Жизнь сразу стала скудной и унылой.

Ну и что из того, что я влюблена в него, а он не проявляет никакого интереса к моим чувствам? Что из того? Может девушка помечтать или нет?

Предмет моих мечтаний вполне подходит мне по возрасту, ведь Куперу уже за тридцать – на десять лет больше, чем бармену.

Он не перебивается случайными заработками в кафе. У него свой собственный бизнес.

Он мне не сказал, где будет пропадать весь день, жалея мою нежную натуру.

Разве это не означает, что я ему небезразлична?

Я и сама это знаю. Иначе зачем он попросил меня переехать к нему в особняк (строго говоря, в мансарду) после того, как Джордан дал мне пинка под зад (хотя он утверждает, что я сама его бросила. Но, простите меня, кто, как не он позволил Тане Трейс припасть лицом к его ширинке в нашей с ним нашей квартире? Разве это не означает, что я должна немедленно собраться и покинуть наш дом?) Купер ясно дал понять, что будет относиться ко мне, только как к другу. И ни когда от этого правила не отступал.

Правда, однажды, когда я была потрясена тем, что меня чуть не убили, кто, как не он, сказал, что я милая девочка?

Неужели я и вправду решила, что это хорошо? Быть милой. Парни никогда не идут к милым девушкам. Они ходят к таким, как Таня Трейс, которая в своем последнем видеоклипе «Удар шлюхи», лоснясь от масла, кувыркалась на полу в одних кожаных трусиках с хлыстом в руках.

Кожаных трусиков моего размера не шьют! Я совершенно в этом уверена.

И все-таки есть вероятность, что Купер небольшой поклонник кожаных трусов. В отличие от всех остальных. Это обнадеживает. А вдруг он пришел сейчас сюда, чтобы сказать, что не может больше и секунды прожить без меня и что на улице ждет машина, которая отвезет нас в аэропорт, мы отправимся в Вегас на свадебную церемонию, а потом в свадебное путешествие на Карибы…

– Эй, – произнес Купер, протягивая мне какой-то пакет. – Я почему-то подумал, что ты еще не ела, и решил принести тебе несколько сандвичей от Джо.

Что ж, ладно, это не Вегас и не медовый месяц на Гавайях.

Но это сандвичи от Джо из моей любимой сырной лавки! Если вы никогда не пробовали копченой моцареллы от Джо, знайте, она так же хороша, как и медовый месяц на Гавайях, возможно, даже лучше.

– Откуда ты узнал, что я здесь? – изумленно спросила я, и взяла сверток.

– Мне сказала Сара. Я услышал на полицейской волне о том, что произошло, и позвонил тебе на работу.

– Понятно.

Разумеется, Купер слушает полицейскую волну. А еще джаз. Он обожает Эллу Фицджеральд. Если бы она была жива, я давно умерла бы от ревности.

– А твои клиенты тебя не хватятся? – спросила я, не в силах поверить, что он бросил дело ради меня.

– Все нормально, – ответил Купер, пожав плечами. – Муж моей клиентки сейчас занят. – Мне и в голову не пришло спросить, что он имеет в виду, я заранее знала, что он не ответит. – Я пошел пообедать, а потом подумал, что ты тоже еще не ела.

При слове «обед» у меня в животе заурчало от голода.

– Есть хочу – умираю, – призналась я. – Ты – мой спаситель.

– А как же! – Купер отвел меня к ряду оранжевых пластиковых кресел. – Из-за кого ты здесь?

Я бросила взгляд в сторону дверей отделения «скорой помощи».