Государыня - Галина Гончарова

— Ты ж не просто так зашел, Иван Дмитрич?

— Куда как непросто. Ты погляди, что за цидулька до меня пришла.

«Цидулька» выглядела очень солидно. Лист пергамента с большой печатью, шелковым шнуром… видел Степан такие.

— Дядько, никак тебя османы уважили?

— Оне… гниды! Да ты почитай, что пишут!

Степан кивнул и развернул свиток:

— Красота!

Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Ибрагима, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.

— Сдаться ему, черту! Не много ль чести?

Иван кивнул.

— Ишь ты, никем не победимый. Не воевал, вот и не побеждали его, чего тут думать!

— И то верно. Отписать ответ да в поход собираться.

Иван хищно усмехнулся:

— Сам отписывать будешь?

Степан покачал головой:

— На такое и ответа-то достойного нет.

— Тогда отдай сюда. Мы ему отпишем!

Ответ писался при участии нескольких бочек горилки, писался настолько душевно, что некоторые выражения пришлось вымарать — боялись, как бы бумага не воспламенилась. Но и оставшихся хватило. И утром письмо полетело обратно, к султану, с заманчивыми предложениями. Казаки, грубый народ, сильно сомневались в происхождении султана и его видовой принадлежности, хотя и не знали таких определений. Зато были уверены, что он не убьет ежа голым задом, а потому не является рыцарем, тем паче — непобедимым. И предлагали ему совершить акт мужеложства со всем Запорожским войском, будучи при этом в пассивной позиции.

Одним словом, попытка наладить дипломатические отношения вторично — вдруг да отыщется еще один Дорошенко? — провалилась глубоко и с громким треском.[3]

Март 1673 года

Софья, ни на что не обращая внимания, висла на шее у брата.

— С Богом, Алешенька. Молиться день и ночь буду, только живой вернись.

— Еще как вернусь! Не плачь, Сонюшка. Все хорошо будет!

— Я и не плачу!

Софья действительно не рыдала, считая, что слезы приманивают беду на воина. Пусть у ребят все будет хорошо. Алексей последний раз поцеловал сестренку и вскочил на коня. Соня обняла еще и Ивана.

— Вернись, Ванечка. Я за вас обоих равно молиться буду…

Иван тоже крепко поцеловал девочку… да скорее уже и девушку. Это Софья за всеми бегами и трудами не замечала, как округляется ее тело и наливается грудь, а вот окружающим это отлично видно было. В том числе и Ивану Морозову, который твердо решил вернуться — и поговорить с Соней. Но это потом, потом…

А пока он крепко поцеловал девушку прямо в губы. И тут же, пока Соня не начала задавать неудобные вопросы, выпустил ее из объятий и вскочил на коня.

— Ты тоже себя побереги, сестренка, — ухмыльнулся Алексей, разряжая обстановку. И парни тронули коней.

Софья стояла красная, что та малина, — и ощущала себя полной дурой. В таком деле ошибиться она не могла. Ваня ее… любит?!

Да. Судя по всему — да.

А она его?

Софья задумалась. И страстной любви, о которой пишут в романах, в себе не обнаружила. Только глубокую и искреннюю нежность. Все бы сделала для этих двух мальчишек.

Но вот что делать с этими чувствами?

А если Ванька погибнет?

Тогда пусть домой не возвращается! Она его сама убьет!

Всего на Крым двигалось более сорока тысяч человек. Учитывая уже имеющиеся в Азове тридцать тысяч — сила получалась весьма внушительной.

Почти пятнадцать тысяч вел Ян Собесский. Пять, даже почти шесть тысяч собрали казаки. Слишком уж их обозлило письмо турецкого султана. Нашелся умник — вольным запорожцам приказывать! И двадцать две тысячи шло под командованием царевича. А если уж точнее — то командовали войском все те же Хитрово и Косагов. Они организовывали марши, они брали на себя семьдесят процентов работы… Ну а почему нет?

К полякам они уже удачно сходили — турки удрали восвояси. Почему бы не повторить второй раз?

Да и из этих двадцати двух тысяч, почитай, десять тысяч было легкой конницы. Башкиры, калмыки… те, кто отродясь татар не любил, а вот в седле они держались, как на коне рожденные. И уж пограбить, набрать рабов, трофеев…

В серьезном столкновении толку от них было немного. Но им предстояли не битвы. Им надобно было рассеяться летучими отрядами по степи и тревожить кочевья. Да сменить тех, кто зимовал в Азове, ежели те захотят.

Серьезных надежд на них Алексей Алексеевич не возлагал. Скорее на пушки, которые со всеми предосторожностями везли в обозе. На взрывчатку, которая хоть и получилась золотой, но и результаты давала бриллиантовые. На страшное зелье, которое с предосторожностями вручила ему Софья.

Греческий огонь.

Она называла это именно так, хотя и подчеркивала, что с первоначальным огнем сие зелье имеет мало общего.

Да-да, Софья добралась до бакинской нефти. В основном благодаря Степану Разину. Для казаков в тех местах ходить было несложно, а уж высадиться, где сказали, да набрать в бочки, чего попросили, — тем более. Степан и поспособствовал, еще пока Алексей Алексеевич в польских землях геройствовал. Получив несколько десятков бочек с нефтяным содержимым, Софья занялась перегонкой. Она знала, что надо сделать, и примерно представляла себе устройство перегонного аппарата — а кто его не знает после знаменитого фильма Гайдая? — а в школе могли довести ее идею до ума. И довели ведь, и даже смогли перегнать нефть, после чего и соорудили снаряды с греческим огнем. А что?

Керосин есть, сера, селитра, а самое главное — негашеная известь. При опытах сгорела насмерть оказавшаяся рядом скамейка, получили легкие ожоги и тяжелую взбучку лаборанты, которые плеснули-таки на греческий огонь водичкой — и Софья задалась вопросом безопасности. Огнетушители с углекислым газом рассматривались пока в перспективе, хотя идея была плодотворная. Получить его несложно, кинь карбонат в кислоту — и радуйся. Только получить мало, надо еще направить, надо еще, чтобы давление емкость не разнесло и коррозии не было… Одним словом — огнетушители надо было считать, а вот асбестовые полотнища выглядели более привлекательно, как и ящики с песком. Впрочем, ящики можно было обеспечить уже сейчас, а вот асбест чуть позднее. Хотя заказ Строганову Софья уже сделала. Пусть добирается до Баженовского месторождения. Эх, как же ей иногда не хватало нормальной карты, спутниковой связи и компьютера! Про почту упоминать не будем. Как работала почта во времена оны — и как она работала в XXI веке, сравнивать было страшно. Потому что лошади оказывались круче поездов и самолетов, а сравнение получалось не в пользу Софьиной современности. Или, по некоторым подсчетам, почту могли везти кругаля через Чукотку. Тогда — да! По срокам все сходилось![4]