Место под солнцем - Андрей Васильев

– Я почти ничего не понял, – пожаловался Павлик и, икнув, протянул мне каску. – Сват, я там тебе оставил маленько ягод.

– А что вы не поняли? – обратилась к юноше Настя. – Я заумно говорила?

– Ну… это… – Павлик помялся. – Гимен… Чего-то там.

– Гименофор, – засмеялась Настя. – Это та часть гриба, которая…

– Павлик, не морочь голову нашей гостье и запомни одно: грибы без спросу не жрать. Этого пока достаточно, – прервал я познавательную, но несколько преждевременную лекцию нашего биолога. Ну да, нашего. Такого полезного человека я упускать не собирался, пускай с нами идет дальше, если сама захочет. А она захочет, я найду нужные аргументы. Мнение же моих спутников по этому поводу меня вовсе не интересует. Пока я иду впереди – я решаю, кто с нами, а кто нет. По крайней мере до той поры, пока сам не найду того, за кем пойду, после этого решения будет принимать кто-то другой.

– Ну, – бодро продолжила Настя, – про ягоды я рассказала. А, вот еще что – тут есть плодовые деревья.

– Да ты что? – удивился я. Грибы видел пару раз, ягоды – тоже, когда с вяза падал, но вот яблонь или груш не заметил.

– Есть, – снова закивала Настя. – Я три вида насчитала. Одни точно трогать нельзя, там такой запах от них, что караул. А вот два других – вполне вероятно, что съедобны, одни на наши груши очень похожи. Только я добраться до них не могла – больно высоко. Лезть побоялась, а стрясти – сил не хватило, ствол толстый очень у дерева.

– Ну вот, Триша, тебе на завтра и задание, – бодро сообщил я юристу. – Пойдешь груши околачивать.

– Боюсь спросить – чем? – неожиданно язвительно сказал Трифон. – Неужто…

– Надо будет – им околачивать и будешь, – жестко осек его я.

– А почему не Павлик? – сбавил обороты юрист. – Почему я?

– Потому что, – дискуссии разводить не было ни времени, ни желания. – Просто ты – и все. Тема закрыта.

Ну да, выглядит это жестко, но по-другому с ним никак. По сути, мне в его лице достался балласт. Добротный такой и бесполезный балласт. Все то время, что мы шли по кромке леса, мне было интересно – догадается он выломать себе свою палку или так и будет тащить мою. Не догадался, даже намека на это не было. Ну, казалось бы, простая логика – в три дубинки потенциального противника валить проще, чем в одну, так пойди и обзаведись. Нет. Так мою и тащил. И уверен: случись что, мне бы ее в руки пихать стал – давай, это же твое оружие, ты им и орудуй, а я тебя с тыла прикрою.

С Павлика спрос другой, он зеленый еще совсем. Восемнадцать лет, чего уж… Вон сидит, глаза в сторону от Насти отводит и ногами шерудит, складывая их потеснее. Оно и понятно, хотя завтра… Завтра я ему не завидую… А что палку не выломал – это оттого, что думалка еще не на полную работает, но тут дело поправимое.

Так что Трифону доверия нет – случись что, на него надежды – как на газетку во время грозы: и воду пропустит, и рожу залепит. А стало быть, если идет с нами, пусть хоть какую-то пользу приносит. Например, груши околачивает.

– А чего вот этим головным прибором не покидалась? – перевел я разговор на предмет, так меня интересующий. – Тяжелый, если попадет куда надо – только собирай!

– Я бы не добросила, – бесхитростно ответила наша новая знакомая. – Я слабенькая.

– А где ж ты такую красоту нашла-то? – вкрадчиво спросил я. – Вещь-то нестандартная.

– Недалеко отсюда, вон там, – смутно видимая в темноте рука ткнула куда-то вправо. – Там интересное такое место, жуткое только немножко. Такое ощущение, что там бульдозерами когда-то землю рыли, она вся в колдобинах, но старых уже, они все травой заросли. Вот я в одной ямке и заметила краешек этой каски. Ну, подкопала, вытащила, обрадовалась сначала жутко – на ней материя была.

Настя замолчала и завздыхала.

– И чего? – осторожно подтолкнул ее я к продолжению рассказа.

– Ничего, – печально ответила Настенька. – Она прямо на моих глазах слезла с этой каски, как кожа со змеи. Истлела или распалась – даже не знаю, как сказать правильней. И осталась я без хоть какой-то одежды. Это меня так бесит, так бесит!

– То, что с каски материя исчезла? – осторожно поинтересовался Павлик.

– То, что хожу в костюме Евы, – буркнула Настя. – Эх, ну чего я на кружок плетения не ходила? Можно было бы хоть что-то из веток сплести. С моей фигурой – и голяком бегать!

– Стоп, – остановил я и ее, и Павлика, собиравшегося сказать что-то вроде: «Да нормальная у тебя фигура». – Самобичевание – штука хорошая, но расслабляющая. Расскажи мне лучше еще про это место.

– Так а больше нечего, – пожала плечами биолог, глаза привыкли к темноте, и этот жест можно было разглядеть. – Я же говорю: жутковато там.

– А больше ничего не нашла? – настырничал я. – Ну, может, видела чего еще? Из того, что тебе не нужно?

– Гильзы видела, – помолчав, ответила Настя. – Много, зелененькие такие. Ну, медь со временем такой становится. Еще там железки гнутые были, длинные и не очень.

Я погладил стеклопластик шлема. Странно – грузовик в труху разлетелся, материя на глазах истаяла, а стеклопластик цел. А ведь в глине он не больше сотни лет пролежать может, ну полторы. А потом – все. И очень жаль, что тряпочка сгнила, по расцветке можно было бы попробовать понять, откуда родом была голова, которую этот шлем защищал.

Надо завтра это место посетить. «Гнутые железки». Длинные железки – это очень хорошо само по себе, любой металл и в таком состоянии лучше деревянной самопальной дубинки. А если вспомнить о гильзах, то становится ясно, что это за железки. Может, если поискать, там и негнутые найдутся, а то и в исправном состоянии? С автоматическим оружием жить куда веселее. Мечты, мечты…

– Ну, вот тебе, Триша, и ответ, где завтра будет Павлик, – сказал я насупившемуся юристу. – Павлик будет копать, искать нам каждому по такой каске. Мы же тогда ягод куда больше сможем унести с собой, да, Настенька?

– Конечно, – подтвердила та. – Только вы меня совсем за ребенка не считайте, ладно, не надо сюсюкать. Вы же оружие будете искать?

– Будем. – Ну что ж, если человек претендует на право быть взрослым, это надо уважать и приветствовать. – Обязательно будем. И вроде мы договорились на «ты» обращаться друг к другу?

– Привычка, – трогательно смутилась Настя.

– Извиняюсь, что вмешиваюсь в беседу. – Трифон заерзал на месте. – Но мне надо спросить. Настя, ты в каком из миров должна была оказаться? В Нормалити?

– Нет, – замотала головой биолог. – В Мэджик Дрим.

– Два-два, – засмеялся я.

– Тьфу ты, – опечаленно хлопнул ладошами юрист. – Господи, на что он тебе-то, биологу?

– Я эльфийкой хотела стать, – смущенно пробормотала Настя. – Магом.

– Магом! – раздраженно передразнил ее Трифон и замолчал, видно переваривая информацию.

– Не обращай внимания на нашего друга, – поспешил я успокоить окончательно смутившуюся девушку. – Он просто все еще верит в то, что рано или поздно мы окажемся у стенда с надписью: «Добро пожаловать в Лас-Лобос». Но лично я полагаю, что такого не случится.

Настя ничего не ответила, поскольку явно ничего не поняла, и тогда я объяснил ей то, что сам узнал про этот мир, в котором все очень сильно перепуталось.

– Ну, я тоже подумала, что здесь что-то не так, как только гильзы увидела, – сказала Настенька, как только я замолчал. – Откуда в магическом мире это все? И потом – где остальное? Обещали грифонов, рыцарей, даже принцев. А вместо этого…

Она замолчала.

– Настя, что вместо этого? – требовательно спросил у нее я.

– Незадолго до заката, ну, где-то за час до вашего прихода, я видела еще нескольких людей, – наконец заговорила она. – Это было… Не знаю… Не столько страшно, сколько мерзко.

– А поподробней? – Я насторожился. – Настя. Сказала «а», говори и «б».

В общем, она заметила группу людей, большую, из восьми человек – четыре мужчины и четыре женщины. Было обрадовалась, хотела к ним побежать, а потом увидела, как один из мужчин, тот, что шел впереди, по ее словам, «здоровый такой, волосатый весь, словно орангутанг какой, но, видно, он у них был главный», начал орать на одну из женщин, та еле плелась в самом конце и все больше отставала от остальных.

Женщина что-то ему ответила, надо полагать, резко или нелицеприятно. Тогда этот волосатый подбежал к ней и начал избивать, при этом никто из мужчин даже не подумал за нее вступиться.

Женщина отбивалась, как могла, и, видно, тем самым окончательно вывела лидера группы из себя. Он схватил с земли камень и несколько раз ударил ее по голове, от чего бедолага, видно, и испустила дух, как высказалась Настенька: «Истаяла в воздухе».

Волосатый выбросил камень, плюнул на то место, где убил женщину, отвесил подзатыльник одному из мужчин и повел группу дальше.