Новости. Инструкция для пользователя - Ален де Боттон

Все эти принципы представляются достаточно логичными, однако проблема в том, что диагноз, поставленный новостными структурами аудитории, неверен: на самом деле основной недуг тех, кому предназначены новости, – безразличие, а не невежество. Точную информацию об иностранных государствах добыть несложно. Дело в другом: что надо сделать, чтобы мы ощутили к ней искренний интерес? Одно дело – история о том, сколько человек погибло при нападении партизан, или утонуло при наводнении, или лишилось всего из-за продажного президента. Здесь проблемы технические и административные. От репортера требуется терпение, мужество и готовность выполнять тяжелую работу. Но совсем иная задача (и очень часто она даже не рассматривается) убедить читателей или зрителей проникнуться этими событиями. И навыки, для этого необходимые, практически всегда остаются не востребованными иностранными бюро новостных структур.

Искусство можно определить как дисциплину, предназначенную для того, чтобы активно внедрять идеи в головы людей. В литературе, далекой от журналистики, самые ее достойные представители никогда не станут утверждать, что голого скелета истории достаточно, чтобы завоевать аудиторию. У них и мысли не возникнет, что нападение партизан, наводнение или воровство сами по себе так заинтересуют читателя, что тот проявит какие-то эмоции, будет тронут до глубины души или разозлится. Эти писатели знают, что ни одно событие, каким бы оно ни казалось шокирующим, не гарантирует того, что посторонний человек будет им как-то эмоционально задет. Для этого следует затратить много усилий, использовать все свое немалое мастерство, добавить захватывающих подробностей, жестко контролировать скорость развития и структуру сюжета. В некоторых случаях следующие творческим принципам писатели могут даже пожертвовать точностью: подправить факт, что-то опустить, ужать высказывание, изменить дату – и при этом не чувствовать, что совершают преступление (стандартное обвинение новостных структур, если они ловят на этом кого-то из своих). Писатели понимают, что ради достижения высокой цели фальсификация иногда нужна более, чем точность: так есть надежда донести важные идеи и образы до нетерпеливой и легко отвлекающейся аудитории.

Второе представление, которым руководствуются в своей работе иностранные бюро новостных структур, следующее: чем более ужасно, трагично, жутко событие, тем более «важным» его следует считать, и именно от него выстраивается вся иерархия новостных историй. Журналисты и их редакторы убеждены, что важность любого события определяется его аномальностью и необычностью, а это практически всегда означает степень его жестокости, количество крови и жертв. Отсюда следует, что бомбардировка, в результате которой погибают тридцать человек, более достойна освещения в новостях, чем обычный день в рыбацкой деревне, вспышка тропической болезни, которая за три часа рвет легкие в кровавые клочья, считается более интересной, чем мирный сбор урожая, а разоблачение пыток, применяемых секретными службами, более существенно, чем ритуал совместной трапезы, состоящей из табуле[9] и голубцов в виноградных листьях, на буколическом поле с видом на реку Иордан.

Проблема, возникающая при таком подходе, следующая: если мы не знаем, что в данной стране считается нормой, нам очень тяжело представить себе аномальность события или проникнуться ей. Можно сопереживать людям, подвергшимся жестокому насильственному допросу, если мы знаем достаточно о повседневной жизни этого государства, обычаях и скромных надеждах населения.

И, однако, когда дело доходит до большинства зарубежных стран, несмотря на удивительные технические возможности средств массовой информации, несмотря на бюро, корреспондентов, фотографов и операторов, нам не дают никакой информации о самых обычных событиях. Мы не знаем, есть ли в Демократической Республике Конго люди, в жизни которых выпадает хотя бы один нормальный день, потому что этого никогда не сообщит западная новостная структура. Мы понятия не имеем, каково это, ходить к парикмахеру или в школу в Боливии. Для нас абсолютная загадка, возможна ли в Сомали хорошая семейная жизнь. Мы ничего не знаем об офисной жизни в Туркменистане или о том, чем в выходной день занимаются в Алжире. Новости предлагают нам только «важные» события: землетрясения, групповые изнасилования, уничтожение населения целых деревень боевиками-наркоманами… предполагая, что мы испытаем шок и будем сопереживать жертвам.

Но, честно говоря, нас не будут заботить все эти ужасные инциденты, если сначала нам не покажут образ жизни и отношения между людьми, которые будут нам понятны, пока мы не познакомимся с моментами повседневной жизни и подробностями, свойственными всему человечеству. И внимание к этому ни в коей мере не отвлечет нас от «серьезных» новостей. Наоборот, создаст фундамент, на котором возникнет искренний интерес к ужасным и трагическим событиям.

Критики этого утверждения могут указать, что нет нужды видеть или читать материалы о повседневной жизни в нашей стране, прежде чем мы начнем выказывать интерес к тому необычному, что случается в ее границах. Нам все это небезразлично, естественно. Но те, кто высказывает подобные мысли, похоже, забывают, что мы и так знакомы со всеми особенностями обыкновенной жизни у себя на родине – в силу постоянного проживания здесь. Мы знаем, каково это, сесть в поезд, присутствовать на совещании, пойти в магазин, отвести детей в школу, пофлиртовать, посмеяться или рассердиться. Поэтому мгновенно откликаемся эмоционально, услышав про похищение в Ньюкасле или о взрыве бомбы в Эджбастоне[10].

Идеальная новостная структура будущего осознает, что интерес к аномальному зависит от исходных знаний о норме, и представит нам истории о самом обыкновенном и рутинном, каковое, безусловно, существует даже в самых далеких и разоренных уголках нашей планеты. Узнав что-нибудь об уличных праздниках в Аддис-Абебе, любви в Перу и отношениях между родителями молодоженов в Монголии, широкая общественность проявит куда больше интереса к новостям об очередном разрушительном тайфуне или военном перевороте, повлекшем многочисленные жертвы.

Есть еще одно предположение, из которого исходят, определяя высшую цель освещения событий, происходящих за пределами нашей страны. Если брать существующее положение, то зарубежные новости максимально соотносятся с интересами государства и бизнеса, освещая исключительно военные, торговые и гуманитарные события. Зарубежные новости хотят показать нам, с кем и где мы будем сражаться и торговать, кому сочувствовать.

Но эти три области интересов не являются приоритетными для большинства. На гораздо более глубоком, более метафизическом уровне зарубежные новости следует подавать как средство гуманизации незнакомца, проживающего за горами или за морями, который инстинктивно вызывает антипатию, скуку или пугает. Если нам не помогут, мы и представить не сможем, что у нас с ним есть что-то общее. Зарубежные новости должны найти способы представить других более человечными в наших глазах, чтобы, казалось бы, непреодолимые географические, культурные, национальные и классовые барьеры рушились, а дружеские чувства возникали и укреплялись.

Многие благородные новостные структуры яростно нападают на тех, кому не нравится приток иммигрантов из других стран. Но эта точка зрения основана на допущении, что настороженность по отношению к иностранцам – знак сатаны, а не свидетельство общего, чуть ли не природного невежества, и вина в этом лежит на новостных структурах, у которых есть все возможности просветить нас, показывая, что иностранцы – такие же люди, как и мы (вместо того чтобы вызывать у нас чувство вины, клеймя нашу предубежденность).

Чтобы достичь заявленных целей, зарубежным новостям придется освоить некоторые методы искусства. Как указывала Джордж Элиот[11], искусство – средство, способное помочь «дополнить впечатления и активизировать общение с себе подобными, выходя за пределы собственных возможностей». Огромная польза искусства, по мнению Элиот, в «расширении нашего сочувствия». Теперь, больше чем когда бы то ни было, мы нуждаемся в расширении этого сочувствия отчасти потому, что слишком много информации, которую мы получаем, приходит в виде цифр и абстрактных фактов, и более глубинные части нашего сознания переварить их не могут («Восток Демократической Республики Конго на пороге гуманитарной катастрофы»). Элиот также отмечала: «Призывы, основанные на обобщениях и статистике, требуют, чтобы мы сочувствовали заранее… но картина человеческой жизни, какую может представить великий художник, удивляет даже ограниченных и эгоистичных, заставляет обратить внимание на то, что непосредственно их не касается, что может послужить исходным материалом для нравственных чувств».