Индия глазами советских друзей - Михаил Облянцев

Кроме обычной в Индии водятся королевская и черношеяя кобры. Королевская в 2–2,5 раза превосходит обычную. Ее длина достигает четырех метров, яда у нее тоже значительно больше. Черношеяя кобра отличается от обычных тем, что она не только кусается, но еще и плюется. Выплюнутый ею яд пролетает до 3,5 метра. Он опасен, если попадает в глаза или на рану. Но такие случаи крайне редки…

Как-то, во время одной дальней поездки, шофер остановился возле необычного сооружения из камня, напоминающего храм. Подошел к нему, помолился, сделал подношение и снова — в путь.

— Это храм восьмиглавой кобры, — удовлетворил переводчик наше любопытство.

Кобра — священна в Индии. В некоторых деревнях ежегодно отмечают праздник змеи. В этот день все население деревни уходит в лес и возвращается с кобрами. Их украшают цветами, поят молоком, всячески при-вечают. Весь день и взрослые и дети проводят с кобрами, и лишь к вечеру относят их в лес. И не было еще случая, рассказывали нам, чтобы в этот день змея укусила человека.

Делаем вид, что верим этим и многим другим легендам о кобрах. А их великое множество. И одна чудесней другой: кобра и друг, кобра и защитник; она приносит и добро и зло (только по справедливости); яд ее может вызвать смерть, но может и излечить от недуга. Действительно, из яда одной змеи, выпускаемого ею за один укус, можно изготовить до тысячи доз лекарства. В любом случае кобра — божество, и ей охотно поклоняются и приносят подношения.

В магазинах, на базарах, в храмах — везде кобра. Золотые и серебряные кольца в виде кобры, кобры из черного и сандалового дерева, всевозможные красочные картинки с изображением восьмиглавой кобры.

А на улицах городов и на дорогах заклинатели змей демонстрируют перед немногочисленной аудиторией свое незамысловатое искусство. Выбрав удачное место, заклинатель расчищает его, раскладывает прямо на земле свой узел. Несколько плоских корзин с кобрами, иногда корзина с мангустой, флейта или дудка, чашка для сбора монет — вот и весь немудреный реквизит. Удобно усевшись, заклинатель вынимает флейту и начинает играть. Музыка разная. Иногда это — мелодии из современных кинофильмов, порой — просто популярные мотивы.

Медленно, как по волшебству, открывается крышка одной из корзин и оттуда тянется кобра. Недовольная тем, что ее потревожили, она начинает сердиться, раздувать капюшон. Голову она держит в направлении флейты и поворачивает ее туда, куда хозяин поворачивает инструмент.

Для большего эффекта заклинатель проделывает то же самое еще с двумя-тремя кобрами. Когда вытягиваются три-четыре головы с раздутыми капюшонами, становится жутковато. Но заклинатель быстро меняет мизансцены. Его цель — не напугать, а показать свое искусство, позабавить людей и, конечно, заработать несколько рупий.

На площадке, тесно окруженной людьми, появляется помощник заклинателя. Он быстро вытаскивает из корзины большого ручного питона, который медленно обвивает кольцами его тело. Пестрая окраска питона живописно сочетается с яркой одеждой помощника. Первая цель достигнута — впечатление произведено. Публики собралось много, можно продолжать представление. Заклинатель начинает дразнить какую-нибудь кобру и та, молниеносно повернув голову, кусает старика. Толпа вскрикивает. Женщины от страха закрывают глаза. А тот величаво раскланивается и с благодарностью собирает пайсы, редко — рупии.

Представление закончено. Народ неохотно расходится. Заклинатель быстро сориентировался и предложил показать еще кое-что, но за отдельную плату, и так, чтобы деньги (25 рупий) вперед. Плата довольно высокая, но отступать не в наших правилах, и мы увидели увлекательную схватку ядовитой кобры с мангустой, необыкновенно храбрым, серым пушистым зверьком. Помощник заклинателя держит мангусту на привязи. Увидев кобру, она рвется в бой. Кобра мгновенно раздражается, раздувает капюшон, принимает боевую стойку. Мангуста пытается вырваться из рук хозяина. Кобра, сердито шипя, медленно ползет к ней в состоянии предельного возбуждения. Для большего эффекта участников «сражения» несколько раз возвращают на исходные позиции, затем дают свободу действий. Мангуста молниеносно кидается на кобру. Та ловко увертывается от ее острых зубов, снова подползает к мангусте и даже ухитряется укусить ее. Но смертоносный яд еще больше разъярил зверька (это единственное живое существо, не реагирующее на яд змей), и он снова бросается на кобру.

Борьба длится недолго, и вот змея в предсмертных судорогах извивается в зубах мангусты. Не обращая внимания на окружающих, мангуста с удовольствием пожирает кобру, которая безусловно была с ядом. Что касается кобры, укусившей заклинателя, то ее, конечно, обезвредили заранее.

Когда приносят из джунглей кобру, ее долгое время морят голодом и держат вниз головой, отчего она утрачивает способность к сопротивлению, теряет «силу воли». Затем у нее вырывают ядовитые зубы. Через некоторое время у кобры вырастают запасные зубы, которые также безжалостно вырывают. После двукратного удаления зубов кобра в течение примерно сорока дней совершенно безвредна.

Игра на дудке и раздражение кобры — внешнее оформление «спектакля». Это — для зрителей. Кобра не имеет слуха.

А с мангустой нам еще раз довелось встретиться. Причем у себя в городке. Как-то раз утром мы проснулись от лая собак, которых, кстати, в Индии тьма. Большинство из них — тощие, ленивые; лягут посередине дороги — и никакие сирены не могут их поднять. И невозмутимые водители со словами «эскьюз ми» объезжают этих ленивцев. Подойдя к дому, откуда доносился шум, мы обнаружили в подъезде мангусту, загнанную в угол четырьмя собаками. Силы были явно неравными, но мангуста храбро защищалась.

Разогнав собак, мы взяли израненную мангусту на руки и отнесли ее к одному из служащих городка, попросив присмотреть за ней до нашего возвращения с работы. Однако, вернувшись, мы не застали мангусту: подлечив и покормив, индиец отнес ее в лес. Мы поняли, что иначе он поступить не мог: остался верен своей религии.

А мы огорчились. Нам очень нужна была мангуста, так как в городке водилось много змей. Но долго сердиться на нашего сторожа мы не могли: его большие виноватые черные глаза обезоруживали.

Однажды к нам обратился сынишка мистера Шивани.

— А летучих лисиц вы не видели?

— Мышей!?

— Нет, лисиц! — повторил мальчуган. И отец поспешил ему на помощь: предложил нам короткую прогулку в Корапут, где на окраине города на больших деревьях живет множество этих зверьков. Днем они спокойно висят вниз головой, внешне напоминая большие темные кувшины. Мордочки у них действительно похожи на лисьи, но поменьше. Шум подъезжающей машины и наши возгласы нарушили сон лисиц. Они начали стаями кружиться над деревьями. В полете они оказались достаточно крупными: размах крыльев до полутора метров. Неожиданным для нас было и то, что питаются лисицы фруктами. Говорят, что у них очень нежное и вкусное мясо. Наш друг порывался доказать нам это, пытаясь снять парочку лисиц. Но мы остановили его, сославшись на то, что летучие лисицы все-таки ассоциируются у нас с летучими мышами, а мышей мы в пищу не употребляем.

Осторожно — акула!

В одну из поездок на океан мы остановились неподалеку от Висакхапатнама. На берегу мы застали уходящих в море рыбаков. Узкие длинные лодки, шесты, сети, ткань для паруса, пресная вода и немного пищи — все готово к отплытию. Спущенные на воду лодки, преодолев морской прибой, постепенно удаляются. Кажется, что шоколадные тела рыбаков наполовину погружены в воду. Затем они превращаются в крохотные фигурки, черные точки и вскоре совсем исчезают.

На берегу остаются их близкие — жены, дети, родители. Что бы они ни делали: чистили или вялили рыбу, чинили ли сети — взоры их всегда устремлены в море…

Иногда рыбаки возвращаются с уловом быстро, через несколько часов. Бывает, наутро или через сутки, а то и двое. Случается, что не возвращаются вовсе. Но их все равно ждут. Подобрав под себя ноги и подставив голую спину палящему солнцу, сидят женщины и с надеждой глядят в море.

Нам повезло: рыбаки, которых мы провожали вечером, утром вернулись с уловом. Что делалось на берегу! Их встречали танцами, песнями, криками. Мужчины, выстроившись цепочкой, тянули сети, женщины выбирали рыбу.

Чайки не давали рыбакам работать. Зевать никак нельзя: тут же схватят рыбешку и взмоют ввысь. Поди, догони! Но на чаек рыбаки сердились меньше, чем на посредников-перекупщиков, которые налетали на рыбаков еще стремительнее и нахальнее, пытаясь за бесценок вырвать у них с таким трудом доставшийся улов.