Клетка для райской птички - Марина Серова

Ну что за самовлюбленный индюк! Хвост распушил, прямо лопнет сейчас от самодовольства. Такому хоть до скончания века глазки строй, кроме себя, все равно никого не заметит. Меня так и подмывало проучить этого заносчивого типа.

– Значит, вы считаете, что женщина в принципе не может справиться с этой задачей лучше, чем вы? – Я в упор смотрела на капитана.

– Значит, я считаю, что женщина в принципе не может справиться с этой задачей! – Скворцов намеренно повторил мои слова слово в слово. – Ни лучше, ни хуже. А уж женщина-детектив – это вообще карикатурное соединение слов.

Такого я стерпеть не могла.

– Предлагаю пари, – выдала я неожиданно даже для себя. – Если вы первым найдете убийцу, то я отдаю вам весь гонорар, обещанный мне Сомовым, и, поверьте мне, сумма это немаленькая. А если первой окажусь я…

– То что тогда? – Скворцова охватил азарт.

– То вы увольняетесь из органов! – Я торжествовала. На такое пари Скворцов ни в жизнь не согласится, а у меня будет возможность доказать ему, что даже он сам не так низко ценит дедуктивные возможности женского ума, как ему кажется.

– Согласен, – услышала я в ответ.

Вот это да! Либо капитан знает что-то, чего не знаю я, и оттого так уверен в своем успехе, либо не собирается выполнять условия пари. А может быть, ему просто опостылела его работа! Как бы то ни было, а эту ситуацию я, как истинная женщина, постараюсь повернуть в свою пользу.

– По рукам, – сказала я и протянула Скворцову ладонь для рукопожатия.

С нескрываемым удовольствием капитан потряс мою руку. А я, хитро улыбаясь, спросила:

– Мне бы с Воронковым побеседовать. Прояснить кое-какие вопросы. Поможете? Или конкуренции боитесь?

Скворцов подозрительно на меня посмотрел и рассмеялся:

– Обвела вокруг пальца! Один – ноль в вашу пользу.

Произнеся это, он набрал номер и сказал в трубку:

– Семенов, к вам сегодня дамочка придет, Иванова Татьяна Александровна. Организуй ей свидание с Воронковым. Под мою ответственность.

Закончив разговор, Скворцов обратился уже ко мне:

– В четыре часа вас будут ждать в следственном изоляторе. Десять минут, не больше.

– Спасибо, товарищ следователь, – искренне поблагодарила я.

– Да пожалуйста, – снова улыбнулся Скворцов и добавил: – Только все равно вам это ничего не даст.

– Поживем – увидим, – произнесла я в ответ и вышла из кабинета.

В каждом городе есть места, связанные с определенными историческими событиями. Например, в культурной столице нашей необъятной родины, Санкт-Петербурге, Сенатская площадь навевает память о декабристах. Волоколамское шоссе, что в Москве, сразу ассоциируется с подвигом генерала Панфилова. А знаменитая Лукьяновская тюрьма города Киева напоминает о временах, когда в ее стенах держали опасную заговорщицу Фанни Каплан, которая так неудачно совершила покушение на вечно живого дедушку Ленина.

Тарасовской тюрьме с биографией подфартило не меньше. Бывший тюремный острог, ныне тарасовская тюрьма не меняла своего местоположения уже целых двести лет. За ее историю через стены тарасовской тюрьмы прошли сотни самых разных людей – от дезертиров с Кавказской войны и революционеров-народовольцев до красных комдивов, священников и академиков. В начале двадцатого века острог сильно обветшал и был снесен. Тогда и было построено здание «тюремного замка», покоящееся в самом центре Тарасова и поныне. Трехэтажное каменное новое здание.

Заключенных в тюрьму доставляли пешим порядком или подводами по непролазной грязи.

От Волжского РОВД, в котором заседал Скворцов, до здания следственного изолятора городской тюрьмы Тарасова было рукой подать.

«Дойду пешком», – решила я.

Достигнув конечного пункта моего путешествия, я отыскала Семенова и напомнила ему про обещание, данное полчаса назад Скворцову. Если бы не моя настойчивость, вряд ли сегодня моему желанию суждено было сбыться. Сначала мне никак не хотели разыскивать того самого Семенова, который обещал Скворцову содействие. Оказывается, в тюрьме в одной и той же бригаде служат сразу три Семенова! Может, их начальник специально по фамилии подбирает, чтобы не путаться? Может, даже мечтает: вот издаст президент указ «Брать в рабочую бригаду только Семеновых!» Эх, заживу! Когда же искомый Семенов все-таки предстал передо мной во всей красе, он сразу начал меня мурыжить. И по правилам, мол, не положено, и время позднее, и начальство понаехало, никак по домам не разбредутся. Я стояла на своем. Тогда Семенов принялся оформлять документы, которые положено оформлять при официальном визите в СИЗО. Долго и тщательно! Последним пунктом был инструктаж, как я должна вести себя при встрече с подозреваемым. Только потом он велел отвести меня в душное прокуренное помещение, предназначенное для встреч подследственных со своим адвокатом.

Сидя на жестком стуле, я ждала, когда приведут Воронкова, и пыталась представить себе, как он выглядит. Бурное воображение рисовало мне картину, напоминающую кадры из криминальной хроники. Волосатый мужик, с большими кулачищами, сплошь заросшими темными, курчавыми волосами. Угрюмый взгляд из-под кустистых бровей. Лицо пересекает уродливый шрам. На мужике грязная полосатая тюремная роба, сшитая наспех нерадивой портнихой. Жуть, одним словом.

«Ну и бред тебе в голову лезет, Татьяна Александровна», – одернула я сама себя и постаралась настроиться на серьезный лад. Видимо, весеннее настроение проникало даже через стены такого неромантического заведения, как тюрьма.

Дверь открылась, и на пороге появился Воронков. Я мысленно улыбнулась. Внешность Михаила ничуть не походила на портрет, сложившийся в моей голове. Михаил был симпатичным молодым парнем среднего роста. Классический спортивный костюм, комнатные тапочки. Соломенного цвета волосы мягкими завитками обрамляли гладко выбритые щеки. И абсолютно чистый взгляд небесно-голубых глаз. Присев напротив меня, Воронков воззрился на меня невинным взглядом, вопрошая о цели моего визита. Я решила долго его не томить. Тем более что время свидания было строго ограниченное, а вопросов обсудить предстояло немало.

– Здравствуйте, Михаил, – поздоровалась я. – Меня зовут Татьяна Иванова. Я частный детектив. Веду расследование по делу об убийстве Сомовой Олеси Дмитриевны.

– Так вы не адвокат, – разочарованно протянул Воронков.

– Вы не знаете своего адвоката в лицо? – удивленно спросила я.

– Откуда? – снова протянул Воронков. – Адвокат у меня назначенный, а они, как знающие люди говорят, не спешат вытаскивать из передряг безденежных бедолаг. На платного-то у меня денег нет.

– Нет, я не адвокат, – спокойно сказала я, – но вполне возможно, что, расследуя это дело, смогу помочь и вам. Если, конечно, не окажется, что именно вы совершили преступление.

После этого я сделала небольшую паузу, наблюдая за реакцией Воронкова. Тот немного оживился. Подавшись вперед и переходя на шепот, он с жаром заговорил:

– Конечно, я не виноват. Я вообще за свою жизнь никому вреда не причинил. Я даже мышеловки в музее в рабочее состояние в свою смену не приводил! Жалко мышей. А тут – женщина! Поверьте, я ее даже не видел ни разу. Ни до, ни после смерти! Уж когда взяли меня и следователь на допрос вызвал, тогда он и показал мне фотку. Я пьяный спал в подсобке до того, как полиция приехала. Они меня и в патрульную машину полусонным грузили. Я только к обеду оклемался, а как в себя пришел, так чуть ума не лишился.

Я решила, что пришло время прервать хаотичные воспоминания Воронкова. Я пришла за конкретной информацией, а не за впечатлениями подозреваемого. Начать решила с того, что поможет подбодрить Воронкова и подвигнуть его на откровенность.

– Михаил, я вам верю, – проникновенным голосом призналась я.

– Верите, – с надеждой в голосе произнес Михаил, – вы правда верите, что я тут ни при чем?

– Я не сказала, что вы ни при чем, – все тем же проникновенным голосом продолжала я. – Я здесь для того, чтобы попытаться восстановить события злополучной ночи и разобраться, что же на самом деле произошло в музее. Но вы должны мне в этом помочь. – Я снова выдержала небольшую паузу. – Скажите, вы хорошо помните события, предшествовавшие аресту?

– Какое там! – в сердцах воскликнул Воронков. – Говорю же вам, в отключке я был. Даже ареста не помню.

– Но как пили-то, вы должны помнить!

– Да я и не пил почти. Помню только, как налил стакан, а потом все – полный провал!

– Хорошо, – произнесла я, – меня, собственно, больше интересует причина, по которой вы вышли на работу, ведь это была не ваша смена, и с какой стати вы вдруг на дежурстве пить надумали. Насколько я поняла со слов вашего начальства, такое поведение было вам несвойственно.

– Чего, – не понял Воронков, – чего у меня не было?

– Давайте поступим следующим образом, – терпеливо пояснила я. – Я буду задавать вопросы, а вы подробно на них отвечать. Идет?