Владыка морей. Ч. 2 - Дмитрий Чайка

мне осквернять свои уста ложью, ведь это недостойно потомка знатного рода. В наших делах нет ничего хорошего. У нас осталось сил на одну большую битву, а после этого все пропало. Мы потеряли Ктесифон, мы потеряли корону великих царей. Да что там, мы потеряли нашу главную святыню, священное знамя Каве! Эти дикари разрезали его на куски и продавали камни, нашитые на ткань, по одному, словно насмехаясь над нашей древней славой. Знаменитый ковер «Весна Хосрова» разрезали на части! Величайший труд сотен людей! Истинное чудо лежит теперь в шатрах, под ногами этих грязных дикарей!(5)

— Вы соберете войско и отбросите арабов, — испытующе посмотрел на него Александр. — У вас же еще много людей и золота.

— Отборный отряд конницы перешел на сторону мусульман, — горько ответил хранитель печати. — Благородные воины из старых родов отринули веру предков и приняли ислам. Так мы потеряли Хузистан и устье великих рек Тигр и Евфрат.

— Вот как? — удивился Александр. Это было неслыханно. Персы из знатных воинских семей свято блюли старинную честь.

— Сатрап Хузистана тоже принял ислам и теперь служит советником у халифа Умара, — с прежней горечью продолжил вельможа. — Дорога на Парс открыта. Если арабы возьмут Парс и соседний Керман, то мы лишимся торговли с Индией. Да и дорога на саму Индию будет открыта. Впрочем, арабы уже высадились там. Брат князя Самослава Надир в большой чести у халифа Умара. Он уже взял несколько городов в дельте Инда. Наши купцы стонут! Они теперь идут огромными караванами, чтобы прорваться мимо арабских пиратов.

— Эмир Сокотры пошел в Синд? — удивился патрикий, в голове которого множество фактов выстроилось в стройный ряд.

Так вот о чем говорил посланник князя! Несколько фронтов против арабов! Родной брат Самослава захватывает земли для мусульман, но уводит их далеко на восток, оттягивая туда силы халифата. Ну, и попутно набивая золотом собственные сундуки. Теперь стал понятен смысл столь рискованного захвата Египта и восстановления великого канала. Проклятье! Эта дьявольская семейка решила подмять под себя всю торговлю пряностями! Да они же разорят купцов Константинополя! Да что там! Они разорят купцов Йемена, Мекки и Медины! Да кто позволит им действовать настолько нагло? Ведь это война против всех! Может, стоит сыграть на этом?

Раздумья патрикия прервала раскрывшаяся с треском дверь. В покои вельможи ввалился плечистый воин с обветренным лицом и требовательно протянул руку. Это был правитель Рея и области вокруг него.

— Печать давай!

— Да что ты себе позволяешь? — налился кровью хранитель царской воли.

— Не отдашь, я тебе прямо сейчас глотку перережу, — со спокойной насмешкой посмотрел на него воин. — Давай! Я сейчас верну.

— Зачем она тебе? — проглотил слюну хранитель печати, понимая, что воин не шутит. Он и, вправду, готов убить его.

— Указ один подписать надо, — усмехнулся воин. Он развернул свиток и показал пальцем. — Вот тут ставь! Тебе все равно, а мне потом пригодится.

— Правитель Рея волен забрать себе из имущества царя все, что ему понравится? — прочитал вельможа и осел в резном кресле, тупо глядя в спину уходящему хозяину этих земель. — Нам конец!

Патрикий Александр смотрел в том же направлении, а в голове его раненой птицей билась та же самая мысль. Персии конец! А вторая мысль была логичным продолжением первой. Он не станет ждать, когда царь царей Йездигерд соизволит принять его. Он уедет отсюда завтра же.

* * *

— Ну, вот примерно такие дела сейчас происходят в Персии, — закончил свой рассказ патрикий, глядя на бесхитростное лицо степняка, который не мог поверить услышанному. — Эта страна сейчас — легкая добыча.

— Когда я воевал вместе с ханом Бури, мы разорили персидскую Албанию дотла, — задумчиво ответил Хедыр. — И в Ираке я тоже был. На той стороне Кавказа добрые пастбища, особенно высоко в горах. Там растят лучших коней.

— И эти земли могут стать твоими, хан, — улыбнулся патрикий.

— Вам тоже досталось от арабов, как я слышал, — пристально посмотрел на него Хедыр. Хан не улыбался. Он не был простаком. — Вам нужны наши всадники, как и пятнадцать лет назад, когда мы воевали с вами против персов. Император слаб, и вам нужны наши копья и стрелы. Ведь так, ромей?

— Империя сильна и богата, — отмел его возражения Александр. — Но, когда рядом друг и родственник — это куда лучше, чем, когда рядом враг. Разве не так, хан?

— Родственник? — засопел Хедыр. — Ты это о чем?

— Если ты уведешь своих людей за горы Кавказа, то станешь зятем самого императора и каганом своего народа.

— Каган может быть только из царственного рода Ашина, — удивленно посмотрел на него хан. — Всадники не примут другого. Только… Каганы Ашина стали служить проклятым табгачам(6), как слуги. Тьфу!

— А если в жилах твоего сына или внука будет течь кровь римского императора? — наклонился вперед патрикий. — Если империя даст по пять золотых каждому всаднику, который пойдет в поход за горы? Если ты сам станешь, как князь Ашина для своего народа? Ты никогда не думал об этом?

— Я не уведу своих коней с тех пастбищ, где кочевали наши деды, — ответил после раздумья хан. — Они останутся моими. Но я схожу в поход за горы. Мы пощупаем те земли. Вдруг там и, правда, будет так просто, как ты сказал. Я возьму твое золото, ромей, и соберу пять тысяч всадников. Я не могу увести больше, иначе болгары ударят мне в спину.

— Они не ударят, — твердо сказал патрикий. — Прямо отсюда я отправлюсь к хану Кубрату. Он торгует с нами и не откажет в такой малости.

— Хан тюрок торгует, словно какой-то согд из Ферганы, — презрительно выплюнул Хедыр. — Воин должен брать золото мечом, а не торговлей! Куда катится это мир! Духи предков стыдятся такого внука!

— Ты поведешь своих воинов по свежей траве? — патрикий сделал вид, что не обратил внимания на его слова.

— Я выйду по свежей траве, — кивнул хан. — Тащи сюда свое золото, ромей. Мне нужно объехать всех владык степи. Я должен проявить щедрость, как будущий каган и зять римского императора.

Получилось! — думал патрикий. — Неужели получилось? Сначала он поведет пять тысяч всадников, потом соберет