Виза или Когда за дело берутся бабушки (СИ) - Одиссева Пенелопа

Хитрая я с удовольствием выпрямилась и потянулась. Наконец-то! Ноги затекли сидеть под окошком на балконе. Опека родителей за несколько дней довела меня до ручки. Стала нервной, злой, сама сомневаться начала в небеременности. Прислушалась к голосам родителей у подъезда и грустно улыбнулась. Совесть, что б её! Думаете, просто обманывать любимых людей? Родители слишком легко поверили в чувства между мной и Петром, и искренне обрадовались. Признаться, соглашаясь на небольшое торжество для Марьи Борисовны в честь бракосочетания, я не думала о близких, целиком и полностью сосредоточившись на собственных проблемах, и посмотрите, во что вылился мой эгоизм… Мама ко всему прочему отобрала сигареты и запретила курить, дабы не навредить ребенку.

И вот сейчас я разыгрываю весь этот спектакль, чтобы найти своё НЗ на черный день. Помню, прятала где-то в тумбочке на балконе, но мама завалила балкон мешками с ненужным хламом, и незаметно подобраться к НЗ не получится. Поэтому, пока родители проводили поисковую операцию, я быстренько раскопала пачку и спрятала под ремень джинсов, закрыв футболкой.

— Смотри-ка, Ирина, Юлька на балконе стоит! – заметили, теперь не покурить…

Мысленно чертыхнувшись, пошла в комнату одеваться. Через час нужно быть в ЗАГСе. Может быть, на банкете удастся уединиться в туалете, и, как плохой старшекласснице на переменке, подымить в форточку? Ох, конечно, заядлой курильщицей меня не назвать, но сегодня хочется успокоить нервы. Или, как папа с утра, коньячку пятьдесят грамм тяпнуть?

— Дожились, Юль, опускаешься ниже и глубже: куришь, пьешь, обманываешь родителей, пытаешься обмануть два государства… Отпетая мошенница с длинным послужным списком! – высказав претензии своему отражению и показав зазеркальной себе язык, принялась за макияж.

Прибежала с улицы мама и принялась хлопотать. Она настаивала на парикмахере-визажисте, однако совесть не позволила тратить родительские деньги на фиктивную свадьбу. И так они с Фаиной Петровной пополам банкет в ресторане оплачивают, пусть гостей не приглашали, все равно стыдно.

Непостижимым образом, мне удалось перепрятать пачку за подвязку чулок под платье. Главное, широко не шагать и не прыгать, что, учитывая высоту каблуков, и так не грозит. Мамулечка помогла с прической, дрожащими руками закалывая шпильки и то и дело карябая кожу головы. Молча терпела, понимая: это из-за слез на глазах.

Боже мой, если она узнает о фиктивном браке – простит ли? Надо поговорить с Петей, и для убедительности переехать к нему на месяц до поездки в Канаду, авось как-нибудь уживемся в двухкомнатной квартире, могу даже платить за коммунальные услуги. И почему мы с ним раньше обо всем не договорились? К примеру, после ресторана куда поедем? У нас же брачная ночь и все такое…

При мысли о брачной ночи, кинуло в жар. Если прилюдные поцелуи я еще могу пережить, то за неприкосновенность Петиного тела, окажись мы на одной горизонтальной поверхности, не ручаюсь. Тянет меня к нему, Бому-тилибому, и никакие доводы про нереальность отрицательных единиц не помогают…

Бабушки договорились обойтись без традиционного выкупа. Жених с невестой встречаются перед дверью в ЗАГС и под ручку шагают вперед, к светлому будущему. Родители и бабушки следуют за нами и с трепетом наблюдают за рождением новой крепкой ячейки общества. Потом едем в ресторан, где бабушки заказали маленький зал для торжеств, и радуемся, что поженились, до вечера. Скромненько, дешево и со вкусом, моим же еще в Канаду на свадьбу ехать.

Так должно было быть. В идеале…

— Мам, вы зачем Кадиллак заказали?

Я в шоке стояла у подъезда и не верила глазам: белоснежный красавец CTS, украшенный приторно-розовыми сердечками, розочками и бантиками, сверкал стеклами в ожидании невесты.

Родители скромно потупились и подтолкнули меня в салон. Папа уселся рядом с водителем, мама со мной, придерживая фату и подол платья, и мы поехали во Дворец Бракосочетаний.

Петра у входа не наблюдалось. Зато на ступенях стояли немного растерянные Фаина Петровна, Марья Борисовна и Ба.

— Фаина? А где жених? – мама с беспокойством озиралась вокруг.

— Мы забыли свидетелей, — Марья Борисовна горестно вздохнула, — а в книге расписываться надо…

— В чем проблема? Ба, будешь моей свидетельницей? – глаза бабули радостно засияли, и она гордо согласилась, тут же кинувшись к сумочке за зеркальцем, чтобы поправить кудряшки и помаду.

Я подобрала юбки и направилась к кабинету регистраторши. Так и есть, Петр с хмурым выражением подпирает стенку, со злостью набирая что-то в телефоне. От вида жениха я чуть не споткнулась. Синий костюм сидит на нем идеально, светлая рубашка и темно-синий шелковый галстук – хоть сейчас на обложку журнала! Мимо него прошла какая-то девушка в вечернем платье, видимо, гостья на чьей-то свадьбе. Я заметила откровенный взгляд, брошенный на Петра, и чуть не зарычала на неё!

— Дайте пройти! – грубо потеснив нахалку плечом, прислонилась к стене рядом с Петей. – У нас проблемы?

— Приятного мало, —кивнул он, не отрываясь от телефона.

— Ищем свидетелей?

— Своего я нашел. Попросил знакомого, он как раз в командировке у нас в городе… — Бом замолк на полуслове, подняв на меня глаза.

Забавно. Неужели я настолько хорошо выгляжу, что Петр лишился дара речи?

Бросила украдкой взгляд на зеркальную стену напротив. Априори, в пышном свадебном платье любая девушка приобретает налет очаровательности и загадки. Да, волосы убраны высоко, открывая плечи и шею, корсет затянут почти до предела, высоко приподнимая грудь, глаза от освещения и эмоций блестят, макияж опять же соответствующий: румянец на щеках, темные круги от кошмарной ночи щедро замазаны корректором… Нет, меня с Петром на одну обложку не поместят!

— Ты очень красивая, — Петр убрал руки в карманы и, склонив голову, с улыбкой наблюдал за мной.

— Спасибо, платье выбирали вместе. Тебе идет синий, —в свою очередь сделала комплимент я.

Будем расшаркиваться или жениться? Нервы ни к черту, быстрее бы уже это кончилось, и курить хочется…

— А ты не хочешь позвонить какой-нибудь подруге, попросить её приехать?

—З ачем? — я равнодушно пожала плечами. – Возьму Ба в свидетельницы…

— Макса инфаркт хватит, —улыбнулся от такой перспективы Бом.

— Главное, чтобы не бабулю. Ну что, мы идем расписываться или нет?

— Ждем еще десять минут. Макс уже едет, —Петр стал серьезным, и я бы сказала, раздражительным, словно его переключили. – Юля, скажи, ты настолько спокойно относишься к свадьбе, потому что вообще замуж не хочешь или тебя не устраиваю я в роли жениха? Почему ты безразлична к происходящему? Я на работе не могу сосредоточиться, думаю, как мы будем жить дальше, мама с бабушкой неделю в расстроенных чувствах ходят, твои, вижу, тоже переживают! На твоем лице написано, что ты в худшем случае лимон съела,… могла бы улыбнуться, или заплакать в конце-концов, и не морщиться, когда со мной рядом находишься!..

Петр выдохнул, ожидая моего ответа. А я…

— Поможешь мне? – и, не дожидаясь его ответа, схватила его за руку и потащила к туалету.

Если сейчас нервы не успокою, точно заистерю. Нашел, тоже мне, образец спокойствия…

— Э-э, ты уверена, что нужно зайти с тобой? – Петя упирался ногами и руками в дверной проем комнаты для девочек.

— Не тормози, Петя! Я уже три дня об этом мечтаю… —простонала я, вталкивая непонятливого парня.

Ура-ура, окошко с форточкой есть, и подоконник удобный, можно присесть и… Блин, кто придумал эти подъюбники с кольцами? Попробовав дотянуться до подола и так и этак, я пропыхтела примолкшему Петеньке:

— Помоги, что стоишь?

Вспыхнув до корней волос, Бом приблизился ко мне и спросил, сглотнув:

— Три дня мечтаешь?.. До вечера никак нельзя подождать?

— А мне что-то сейчас мешает? – я, наконец, подцепила край платья с нижними юбками и выставила ближе к Пете ногу с подвязкой.

— Достань, а?