Роберт и Арабелла - Кэтлин Уинзор

Роберт тяжело вздохнул, и лошади замерли на месте, повинуясь вожжам. Она села к нему на колени так, что любовники оказались лицом к лицу, и он приподнял ее за ягодицы. Внезапно она стала бить его кулаками по спине, выплескивая накопившиеся за день злость, раздражение и жалость к себе.

Он увернулся от ее ударов, а затем схватил за руки и поволок в кибитку. За то короткое время, пока они преодолели несколько метров от двери до постели, он раздел ее и разделся сам. Затем опрокинул ее на спину и так высоко и сильно развел ей ноги, что они обрушились ему на плечи, когда вошел в нее. Роберт был прав: наслаждение от близости с каждым разом усиливалось, они дольше не получали удовлетворения, им не хватало друг друга, хотелось больше нежности и страсти. Любовники словно вступили в необъявленную войну.

В какой-то миг Арабелле стало казаться, что она полностью отделилась от своего тела. Она вспомнила о том, что цыгане обладают магическим искусством приводить женщин в бессознательное состояние. Она слышала, как Роберт что-то бормочет по-цыгански, не сбиваясь с отлаженного ритма. Вдруг это какое-то заклинание? Она не могла расслышать его хорошенько, потому что в голове у нее шумело, а затем в ушах появился звон. Такое ощущение она испытывала всего два раза в жизни: когда однажды упала с Соломона на полном скаку и когда в детстве, играя в салки, налетела на дерево и потеряла сознание. Тогда по всему телу точно так же растекалась липкая влага.

– Мне остановиться?

– Нет, нет… Ради Бога, продолжай…

Он не изменил положения, только глубина дыхания и ритм толчков стали другими. Наконец из ее груди вырвался протяжный крик, в котором не было ни боли, ни радости, ни протеста, – бесконтрольный, дикий, торжествующий крик. Казалось, она полностью растворилась в нем. Арабелла расслабленно затихла. Она лежала без движения.

Внезапно Роберт вскочил и пробормотал рассеянно:

– Господи, куда нас занесло? Оставайся здесь. Мы не можем доверять друг другу.

Дверь хлопнула, кибитка тронулась. Арабелла не могла пошевельнуться, она лежала, скрестив ноги, словно хотела сохранить в себе его частичку. Она и думать забыла о его наставлениях относительно мыла и лекарственных трав. В глубине ее лона медленно росла странная тяжесть. Она заснула с улыбкой благодарности на губах. Еще одна загадка, истинной природы которой она не понимала, была разрешена.

Глава 5

Он предупредил ее, что, если она хочет сидеть с ним на козлах, подобные эксцессы должны быть исключены. Они потеряли более двух часов драгоценного ночного времени, когда можно было ехать. Что бы там ни думала Арабелла, они будут в полной безопасности только тогда, когда окажутся за пределами владений ее отца и Гуиза, земли которого к ним примыкают.

Они старались избегать больших дорог и часто ехали, по тропам, иногда непроходимым и трудно различимым в лесной чащобе. Арабелла дивилась тому, как Роберт безошибочно находил дорогу. К трем часам утра он обычно выбирал укромное место для стоянки, где-нибудь у ручья или на берегу реки. Здесь они оставались до темноты, с тем, чтобы снова двинуться в путь.

На этих менее людных дорогах они изредка встречали крестьян или горстку пилигримов, которые держались подальше от больших проезжих трактов, не желая подвергнуться нападению бандитов на пути в Святую землю. Поскольку в королевстве царил мир, солдаты и вооруженные рыцари навстречу им не попадались.

– Король был не прочь выдать меня замуж за Гуиза пару лет назад, – сказала она. – Правда, отец всегда хотел получить за меня не графство, а целый народ.

Роберт рассказал ей, как ему удалось попасть на турнир в доспехах Гуиза и на его лошади.

– Это вышло случайно. После того как я дал тебе это абсурдное обещание, мне пришлось среди ночи отправиться к замку пешком, оставив Калифа охранять кибитку и лошадей. Я взял с собой три кинжала, длинную веревку и черную маску, чтобы скрыть лицо. К замку на турнир во множестве собирались рыцари, но они ехали группами и я очень долго не мог выбрать подходящую цель. И, наконец, когда уже совсем рассвело, я наткнулся на бедного Гуиза.

– Бедный Гуиз! Он очень нехороший человек.

– Даже плохой человек негодует, когда остается в дураках. Он встретил по дороге деревенскую девчушку и выслал своих людей вперед, оставив при себе только боевого коня, коня с доспехами и двух оруженосцев. Одного оруженосца я привязал к дереву и засунул ему в рот кляп, а второго послал в замок сообщить о временном отсутствии господина. Он был рад убраться оттуда, зная, что Гуиз убьет его, если тот проговорится. Гуиз был слишком занят девчонкой и ничего не видел вокруг. Именно так он и стукнулся головой о камень, который, к слову сказать, был у меня в руке.

– Ах, Гуиз, Гуиз! – Арабелла весело расхохоталась.

– Затем я связал его вместе с девчонкой, а оруженосец помог мне облачиться в доспехи и сесть на коня. Все сложилось удачно. – Он улыбался, несмотря на то, что был очень обеспокоен возможными последствиями своей выходки. – Я привязал оруженосца к дереву, но оставил его в сознании. Мне нужна была его помощь, когда я вернусь.

– Ты сильно рисковал. Мало того, что ты принимал участие в турнире, где тебя могли ранить, ты еще прогарцевал, мимо королевского шатра и передал мне записку.

– А как иначе мне было дать о себе весточку? Я разыскал одного из оруженосцев Гуиза и отправил тебе с ним послание. Затем я вернулся, развязал оруженосца, и тот помог мне разоблачиться. Возможно, я должен был бы отказаться от возни с Гуизом, но я решил, что, если он вскоре не объявится, его начнут искать, а заодно и меня. Первый оруженосец видел мои глаза и знает, какого я роста. Да и Гуиз тоже. Мы переглянулись в ту минуту, когда оруженосец ворочал его с боку на бок и поливал водой, чтобы привести в чувство. По-твоему, он забудет о таком унижении? Кроме того, твои фрейлины наверняка проговорились о том, как ты ездила к цыгану. Так что они знают, кого искать.

– Только не Мария, – возмутилась Арабелла. – Она не проговорится. Она меня любит.

– А остальные тебя любят? Женщины не умеют держать язык за зубами. Выдавая чужую тайну, они чувствуют свою значимость. Они ищут нас – твой отец и Гуиз. Король не допустит, чтобы ты связала свою жизнь с цыганом. Когда мы отъедем от замка на безопасное расстояние, я достану для тебя лошадь, и ты сможешь каждую ночь ездить верхом по нескольку часов. Но днем тебе лучше носа не высовывать из кибитки. Ты уж извини.

Утром, найдя место для стоянки, цыган обычно уходил, чтобы обследовать окрестности, расспросить местных жителей о том, не видели ли они солдат, купить еды и принести свежей воды.