Лучшее эфирное время - Джоан Коллинз

Она тихо вошла в залитый солнцем дом. Из репетиционной комнаты Джоша не доносилось ни звука – обычно даже сквозь звуконепроницаемые двери она могла слышать приглушенные звуки его мощной стереосистемы, на которой он бесконечно прослушивал свой новый сольный диск в надежде на его успех. Салли была в школе, экономка – на рынке.

Она скинула туфли и неслышно прошла по мягкому голубому ковру к их прохладной спальне. От того, что она там увидела, ей стало дурно.

Джош в свое время настоял на том, чтобы перевезти зеркальную кровать из Лас-Вегаса обратно в Лондон. И вот сейчас на этой кровати, под зеркалом, лежала очень молоденькая блондинка. Ее ноги были широко раздвинуты, длинные светлые волосы рассыпались по голубым шелковым простыням Хлои. Глаза были открыты и устремлены в изумлении вверх, на зеркало.

Над ней, стоя на коленях, склонился Джош, его темная кудрявая голова была между ее ног. Он делал то, от чего у Хлои, наблюдавшей эту сцену, возбужденно забилось сердце. Его сильные, мускулистые руки нежно гладили груди девушки, большими пальцами он массировал ее соски. По его телодвижениям, глубоким низким стонам Хлоя могла догадаться, какое наслаждение он испытывает.

Девушка была очень молода – лет пятнадцать или шестнадцать – и неопытна; Хлоя заметила, что ее руки, хотя и охватывали толстый пенис Джоша, не возбуждали его так, как он любил. Не в силах двинуться с места, Хлоя молча наблюдала отвратительную сцену, где двое были так поглощены собой, что даже не замечали ее. С ужасом Хлоя вдруг осознала, что девушка кончает – содрогаясь, она стонала от восторга, в то время как Джош все сильнее протискивал голову меж ее бедер.

Хлоя не смогла сдержать возгласа, который вырвался из глубины ее души. Девушка вскрикнула, и Джош обернулся – шок и ужас застыли на его лице. Хлоя стояла как вкопанная. Словно во сне, наблюдала она, как с визгом пронеслась в ванную девушка, как поднял свой плюшевый халат Джош и не сразу, пожалуй, чересчур непринужденно, надел его. Девушка, уже в голубых джинсах и майке, всхлипывая, выскочила из спальни.

И тогда Хлоя побежала в ванную и зарыдала.

Потом, вечером, Джош умолял ее о прощении.

– Я встану на колени, Хлоя, – всхлипывал он.

– Ты уже стоял на коленях сегодня днем, ублюдок. – Хлоя даже охрипла от крика, ее опухшие глаза были полны слез. – В моей постели, свинья. Гнусный извращенец. В нашей постели. Почему? Зачем тебе это понадобилось? Что я сделала не так? – Она была не в силах сдерживать слезы.

Не могла вынести предательства, измены.

– Ничего, Хлоя, ничего. Господи, я даже не знаю почему. Я был с ребятами в баре, там, на побережье… выпили немного, ну, ты знаешь, как это бывает, Хло…

– Да, я знаю! Знаю! – хрипло выкрикивала она, открывая ящики и шкафы, без разбору вышвыривая оттуда вещи в чемодан. – Ребята, ребята… ты до сих пор остаешься одним из них, таким же юнцом, не так ли? Сукин сын. – Она пыталась захлопнуть чемодан. – Не потому ли тебя тянет на молоденьких девочек?

Она должна была уехать – уехать от него. Невыносимо было находиться с ним рядом.

Услышав шум, Салли, только что вернувшаяся из школы, зашла в спальню понаблюдать за происходящим. Пожалуй, это было занятнее, чем телевизионная комедия.

– Убирайся вон! – закричал на нее отец – редкий случай, когда он повышал голос на дочь.

Хлоя знала причину, и это вызвало у нее еще большее отвращение. В той девушке она узнала школьную подругу Салли. Именно Салли все и подстроила. Она знала слабость отца к забавам с малолетками, которых в сугубо мужском окружении называли на английском рифмованном жаргоне «хрюкающими и хлюпающими», бесстыдно намекая на особенности женской анатомии. Та девушка, должно быть, была без ума от Джоша, и Салли не составило труда все устроить. Она слишком хорошо знала отца, его слабости. В конце концов, он всего лишь мужчина. А мужчины слабы – для Салли это уже не было секретом.

Джош все пытался удержать Хлою, но, что бы он ни говорил, это еще больше злило ее.

– Убирайся к черту, Джош! К черту! К черту! – кричала она, захлопывая чемодан. – Ты мне отвратителен! И я больше не могу быть с тобой – никогда. Сходи к психиатру – тебе надо лечиться!

– Выслушай меня, детка, пожалуйста… Я не смог удержаться. Господи, Хлоя, ну я же мужчина, а мужчине иногда нужно…

– Нужно что? – резко обернулась она, ее бирюзовые глаза сверкали яростью и негодованием. – Трахнуть малолетку? Заняться групповым сексом? Меня от тебя тошнит, Джош, просто тошнит. – Она направилась к двери, но он схватил ее за руку и крепко держал.

Его глаза смотрели мягко и грустно, в них стояли слезы. Он никогда не плакал – дитя военных лет. Как бы ни было больно, они не умели плакать.

– Я знаю, что я дерьмо, но я люблю тебя. Помни об этом, Хлоя. Я всегда любил тебя. Я хочу тебя – ты моя женщина и всегда будешь моей. Помни об этом, когда будешь ложиться в пустую постель.

Она попыталась перебить его, но он остановил ее:

– Я знаю тебя, Хлоя. Ты не искательница приключений и не будешь бегать от мужчины к мужчине, и ты никогда не найдешь никого, кто любил бы тебя, как я. Да, допустим, я совершил ошибку. Страшную ошибку. Но кто из мужчин не ошибается. Ты стала невольной свидетельницей, это ужасно, я знаю, Хлоя… но, пожалуйста, не оставляй меня, Хлоя, не оставляй меня, дорогая.

Хлоя невольно всхлипывала; он попытался обнять ее, поцеловать ее мокрые от слез щеки, но она не могла позволить ему этого, не могла.

Она отстранилась от него. Перед глазами были его руки, ласкающие девушку… его язык, губы – сколько же их было до этого, таких девчонок? От этой мысли ей опять стало дурно. Невыносимо было его присутствие. Невыносимо будет вновь чувствовать его руки на своем теле, его губы, прильнувшие к ее губам. Его рот касался той девушки…

Оттолкнув Джоша, Хлоя схватила свой тяжелый чемодан и бросилась к выходу; сев в серебристый «мерседес», ослепленная слезами и дождем, сыпавшим с неба над Малибу, она умчалась в мокрую калифорнийскую ночь.

Хлоя сразу же согласилась на полгода гастролей по английской провинции в надежде забыть Джоша. Но было совсем не так легко забыть человека, которого ты когда-то столь страстно любила, хотя боль обиды и начала затухать. Джош беспрерывно звонил ей. Он умолял. Он просил о прощении. Он орал, он льстил, осыпал подарками и розами, забрасывал телеграммами с клятвами в вечной любви и преданности. И наконец она дрогнула и простила. Она всегда прощала его. Смог бы он так же прощать ее?

Это был первый случай, когда она столкнулась с изменой Джоша.

Когда же в прошлом году Хлоя еще раз убедилась в его неверности, она была в таком смятении и отчаянии, что начала искать утешение в алкоголе. Водка помогала. Очнувшись от недельного запоя, она решила отправиться в загородную клинику в Шотландию привести себя в порядок.