Желтый пес - Жорж Сименон

— Волнуются другие!.. Буржуа, лавочники, коммерсанты… Они водились с этой компанией из кафе «Адмирал». Оно вроде центра в нашем городе… Сам господин мэр бывал там…

Полицейский был явно польщен вниманием комиссара.

— Где мы находимся?

— Мы только что вышли из города. Здесь берег почти безлюден. Только скалы, пески и дюны… Кое-где виллы парижан, но там живут только летом. Это место называется мысом Кабелу…

— Почему вы решили искать именно здесь?

— Когда вы приказали нам с товарищем искать бродягу, которому, очевидно, принадлежит желтый пес, мы начали со старой барки, что стоит в заводи… Там иногда укрываются те, у кого нет крова… В прошлом году сгорел баркас: какой-то бродяга разводил в нем огонь, чтобы согреться, и ушел, не потушив костра…

— Так вы ничего не нашли?

— Ничего… Потом товарищ вспомнил, что на мысе Кабелу стоит заброшенная сторожка, и мы пришли сюда… Видите, на последнем выступе — каменный домик. Он, наверное, был построен в то же время, что и городские укрепления. Теперь идите сюда… Осторожно, здесь грязно. Когда-то в этом домике жил наблюдатель, который должен был сообщать в город о приближавшихся кораблях… Отсюда видно далеко вокруг… Это фарватер Гленан, проплыть в нашу гавань можно только по нему. Но все здесь вот уже много лет заброшено…

Мегрэ перешагнул порог. Двери не было, пол в комнате был земляной. В сторону моря смотрели узкие бойницы, пробитые в стене. В другой стене было одно-единственное окно без рам и стекол.

Стены были покрыты надписями, нацарапанными кончиком ножа. На полу валялись клочки бумаги, какие-то обломки, мусор.

— Смотрите, господин комиссар… Здесь лет пятнадцать жил один чудак… Он был не совсем нормальный, дичился людей… Спал вот в этом углу, на сырость и холод ему было наплевать. А ведь во время шторма волны доходили до бойниц… Интересный был тип. Летом специально, чтобы посмотреть на него, приезжали парижане, давали ему деньги… А потом один ловкий продавец открыток додумался сфотографировать его и продавать снимки при входе в домик. Но во время войны бедняга умер, и дело лопнуло… Как видите, прибрать в домике никто не догадался. И я подумал вчера: если он прячется где-то поблизости, искать надо здесь…

Мегрэ поднялся по узенькой каменной лесенке, выбитой в толще утеса, и оказался в сторожевой будке — маленькой башенке, сложенной из гранита. Отсюда на все четыре стороны открывался чудесный вид.

— Здесь был пост наблюдателя. Когда маяки еще не были изобретены, здесь зажигали костер… Так, значит, сегодня утром мы с товарищем пришли сюда. Шли тихо, на цыпочках. Видим, на том самом месте, где спал сумасшедший, храпит какой-то здоровенный детина… Храп был слышен шагов за пятнадцать. Мы изловчились надеть ему наручники, так что он даже не успел проснуться!..

Они спустились в комнату, там гуляли пронизывающие сквозняки.

— Он отбивался? — спросил Мегрэ.

— Нет. Товарищ потребовал у него документы, но он даже не ответил. Если б вы его видели, господин комиссар! Он вполне мог справиться с нами обоими… Я все время держал его под прицелом. Ручищи у него!.. У вас тоже не маленькие, но у него вдвое больше, честное слово, и татуированные…

— Успели заметить, какая татуировка?

— На одной руке — якорь и буквы «С» по бокам… И еще какие-то рисунки, может быть, змея. Мы не стали ничего трогать, так все и было… Посмотрите, господин комиссар!..

В углу были свалены бутылки из-под дорогих, тонких вин и ликеров и пустые консервные коробки, а также не открытые — их было штук двадцать.

В центре комнаты остались следы догоревшего костра. Рядом валялась обглоданная дочиста кость бараньей ноги, хлебные корки, рыбьи хребты, раковины и разгрызанные клешни омара.

— Настоящий пир! — воскликнул полицейский, видимо сроду не пробовавший таких деликатесов. — Вот почему за последнее время нам подали столько жалоб! Мы, правда, не обращали внимания, дела все были пустячные. У булочника украли шестифунтовый хлеб… С рыбачьей барки исчезла корзина свежих мерланов… Управляющий складом Прюнье жаловался, что у него по ночам воруют омаров…

Мегрэ был занят не совсем обычным подсчетом: за сколько дней мог управиться со всем этим здоровый человек с превосходным аппетитом?

— Пожалуй, за неделю, — бормотал он. — Никак не меньше. Да еще баранья нога… — Вдруг он спросил:

— А как же пес?..

— В самом деле! Мы его не нашли, господин комиссар… Весь пол покрыт следами лап, но пса мы не видели… А уж господин мэр, наверное, на стенку лезет из-за ареста доктора… Он грозился телеграфировать в Париж, самому министру… Держу пари, так он и сделает!..

— У этого человека было оружие?

— Нет. Я сам обыскивал его карманы, пока мой товарищ Пьебеф одной рукой наводил на него револьвер, а другой — держал цепь от наручников. В кармане его брюк я нашел жареные каштаны, штук пять или шесть… Их продают в субботу и воскресенье с тележки, что стоит возле кинотеатра… Еще у него было немного мелочи, франков на десять… И нож. Такими ножами матросы режут хлеб.

— И он ничего не сказал?

— Ни единого слова. Пьебеф и я, мы даже подумали, что он не в своем уме, как и прежний здешний жилец. Он волком смотрел на нас… Не брился, должно быть, дней восемь, и два передних зуба у него были сломаны.

— Что на нем было?

— Не обратил внимания, господин комиссар… Какой-то изодранный пиджачишко… А под ним — не помню, не то рубашка, не то фуфайка… Он пошел за нами как миленький… Мы с Пьебефом были горды такой добычей. Если б он захотел, он мог бы сбежать десять раз, пока мы добирались до города… Мы уж совсем успокоились, и вдруг, возле самого рынка, он так рванул наручники, что цепи не выдержали… Я думал, он мне руку оторвет… Видите? Синяки до сих пор не прошли… Кстати, насчет доктора Мишу…

— Ну?

— Его мамаша должна вернуться сегодня или завтра. Вы знаете, что она вдова депутата? Говорят, у нее есть связи. Она дружна с женой господина мэра…

Сквозь узкие бойницы Мегрэ пристально смотрел на стальную поверхность океана. Крохотные парусники скользили между мысом Кабелу и подводной скалой, о существовании которой можно было догадаться по белым барашкам. Кораблики разворачивались и уходили в море ставить сети.

— Неужели вы действительно считаете, что доктор Мишу…

— Пошли! — сухо сказал комиссар.

Начинался прилив. Когда они вышли, свинцовые волны уже лизали гранитную площадку. Сотней метров ниже, у самой воды, прыгал по камням босоногий мальчишка. Видимо, при низкой воде он поставил ловушку для крабов и теперь торопился забрать добычу. Молодой полицейский не мог заставить себя молчать.

— Самое странное — это, конечно, выстрел в мосье Мостагэна. Ведь он лучший человек во всем Конкарно… Его даже хотели выбрать муниципальным советником… Правда, он как будто выкарабкался, но извлечь пулю не удалось… Бедняга так и будет ходить всю жизнь с куском свинца в животе. Подумать только, не начни он раскуривать сигару на ветру, ничего бы не случилось…

Обратно Мегрэ и сержант шли другим путем. Док остался справа, а они поехали на пароме, ходившем между портом и Старым городом.

Совсем близко от перекрестка, где накануне добивали камнями желтого пса, Мегрэ увидел стену с внушительной дверью. На ней развевался флаг и виднелась надпись: «Национальная жандармерия».

Мегрэ и сержант вошли во двор дома, построенного еще во времена Кольбера. В канцелярии инспектор Леруа о чем-то спорил с жандармским бригадиром.

— Где доктор? — спросил Мегрэ.

— Понимаете, комиссар, бригадир ни за что не разрешает приносить ему еду из ресторана…

— Только под вашу личную ответственность! — заявил бригадир. — И напишите мне расписку, чтобы я мог оправдаться.

Дворик был тих и безлюден, словно в монастыре. С пленительным журчанием плескалась вода в фонтане.

— Где он?

— Видите дверь? За ней будет коридор. Вторая дверь направо. Если хотите, могу вас проводить. Кстати, мне недавно звонил мэр и приказал обращаться с арестованным как можно мягче…

Мегрэ почесал подбородок. Инспектор Леруа и сержант — наверно, ровесники — смотрели на него с одинаково робким любопытством.

Спустя несколько минут комиссар вошел в камеру. Стены ее были выбелены известью, и помещение выглядело не более унылым, чем любая казарма.

Доктор Мишу сидел за маленьким некрашеным столом. Увидев комиссара, он встал и после короткого колебания заговорил, глядя куда-то в сторону:

— Я полагаю, комиссар, что вы разыграли эту комедию лишь для того, чтобы избежать новой драмы и защитить меня от нападения этого… этого…

Мегрэ обратил внимание, что у доктора в нарушение устава не были отобраны ни подтяжки, ни фуляровый шарф, ни шнурки. Комиссар зацепил носком ботинка стул, подтянул его к себе и удобно уселся. Затем он достал трубку, набил ее и проворчал добродушно: