Тайна княжеского наследства - Нина Кирпичникова

– Мне жаль, что мой унылый вид вас раздражает! – холодно ответила Лиза. Ее начинал утомлять этот разговор.

«Ох, какая строптивая! – подумал князь. – И с какой стороны подступиться-то! И я прям как дурак тут перед ней!»

– Когда вы танцевали с Николой, вы были столь же серьезны?

Лиза вздрогнула при этом имени. Он ощутил, как трепет пробежал по ее телу. «Похоже, она влюблена в него! Ну что ж! Мы это исправим!»

– Я… не помню, – смущенно проговорила Лиза.

– Обычно девушки в восторге от Николы! Он умеет быть неотразимым. В беседе с барышней всегда найдет верные слова, проникающие в ее сердце. Не то, что мы, старые медведи! Боюсь, что и ваше сердечко не устояло!

Весь вечер Лиза была грустна. Он наблюдал за ней, когда не имел возможности пригласить на танец. «Какая она милая! И наивная! Ее лицо можно читать как открытую книгу». Ему стало жалко бедную девушку. Захотелось ее как-то утешить. Но как утешить красавицу, влюбленную в прекрасного принца?

Помнится, государь батюшка Николай, царствие ему небесное, легко находил путь к сердцу девы. А точнее, он и не искал. Сколь многое происходило на глазах у Константина. И о сколь многом он догадывался. Но поступить так, как его отец – он не мог. Вот и мучился теперь. Искал подход. Ходил, облизывался, как медведь возле улья. А Лиза на его мучения не обращала ровно никакого внимания. Она о нем вообще не думала!

Может быть, пригласить ее в концерт? Проявить внимание к ее художественным увлечениям. Возможно, она это оценит? Самому-то Константину музыка была не особенно близка. Как и все мужчины семейства Романовых, он предпочитал военные парады руладам певцов и пассажам виртуозов. Но на какие жертвы не пойдешь во имя любви!

Глава седьмая. Русское музыкальное общество

Петербургский бомонд съезжался на концерт немецкого пианиста Франца Бенделя. Зал Дворянского собрания был ярко освещен. Снаружи царила атмосфера праздничной суеты. Четко организованное движение экипажей было полно торжественности. Газовые фонари на улицах были дополнены факелами. Поток экипажей слаженно двигался к парадным дверям. Карета останавливалась на минуту, выпускала нарядно одетых господ и сразу же проезжала далее, уступая место следующей в этом бесконечном потоке.

В тот вечер, как и всегда, когда на гастроли в Петербург приезжала очередная европейская знаменитость, общество разделилось на две половины. Одна половина находилась здесь и готовилась употребить лучший европейский музыкальный коктейль. А другая – менее счастливая, или более равнодушная – готовилась назавтра выслушивать восторженные отзывы и проглатывать вздохи сожаления.

Покровительница Русского музыкального общества великая княгиня Елена Павловна сидела в великокняжеской ложе. Вокруг нее собрался кружок деятельных петербургских музыкантов и любителей. Елена Павловна в последнее время прихварывала. Тем не менее, она старалась присутствовать на всех значимых культурных событиях, к числу которых принадлежал и этот музыкальный вечер.

Константин Николаевич появился почти к началу – важное заседание в Государственном совете лишило его возможности увидеться с Лизой перед концертом. Однако он не терял надежды любоваться ею весь вечер. Места для Лизы и ее родителей были расположены так, что ему из министерской ложи было отлично видно ее лицо.

Великая княгиня Елена Павловна заприметила родственника:

– Константин Николаевич! Какая приятная неожиданность видеть вас здесь на музыкальном вечере.

Князь поклонился:

– Мое почтение, дорогая тетушка!

– Что же привело вас в храм искусства? Неужели военная жизнь и тишина министерских кабинетов перестали радовать вас? Вы решили стать меломаном?

– Почему же вы не допускаете, что у меня может быть живое чувство и я тоже неравнодушен к красоте?

– О, нет, ни в коей мере я не хотела вас обидеть, дорогой племянник. Я очень рада и поздравляю с благотворными изменениями в вашей жизни.

Было объявлено о необходимости занять места в зале. Заболтавшись с княгиней, князь так и не успел найти в толпе Лизу. Проще отправиться в зал и ожидать там. Когда князь прошел на свое место в ложу, он бросил мимолетный взгляд в зал, и на душе стало тепло и спокойно. Она была там. Он смотрел, не отрываясь, и предвкушал радость любоваться ею в течение двух часов, пока длится концерт.

На Лизе было платье нежного кремового цвета, слегка открывающее плечи. Газовая ткань воздушным облаком окутывала декольте. Волосы были подняты, и несколько завитков слегка касались ее щеки. Она была очаровательна! Князь, не отрываясь, следил за игрой локонов, когда она слегка склоняла голову или поворачивалась к отцу. Она сидела в центре, по бокам – родители, словно отгораживали ее от чужих. Возможно, Александр Васильевич опасался, что великий князь будет сидеть на соседнем стуле.

Наконец, пианист вышел на сцену и устроился за роялем. Елена Павловна была права: музыка мало интересовала Константина. Но цель была достигнута, и никто не мог ему помешать быть вместе с Лизой. Хоть и разделенным десятью или более рядами. Он был счастлив. Конечно, будучи вполне реальным человеком, твердо стоящим на земле, князь уже завтра сочтет свое положение довольно жалким. Ему будет нужно что-то большее. Но пока – по сравнению с месяцами, когда он изнывал от тоски и невозможности хотя бы увидеть ее – это было счастье.

Лиза почувствовала его взгляд. Слегка наклонила голову в немом приветствии. Он кивнул и тепло улыбнулся. Ему показалось, что и ее лицо озарилось улыбкой. Чуть позже его заметил отец – и обмен кивками повторился. Но вскоре музыка совершенно захватила девушку. Князь видел, как озарялось внутренним светом ее лицо, как отзывалось все ее тело на яркие кульминации.

Князя же музыка убаюкивала. Он пребывал в блаженном счастливом состоянии и чуть не заснул. Хорошо, что публика зааплодировала и начался антракт.

Следуя правилам приличия, семейство Лазаревых двинулось к князю, с тем чтобы выразить благодарность за приглашение. Поэтому Константин решил никуда из ложи не отлучаться. Он следил за их передвижением. В такой толпе путь был неблизкий. По дороге они, как водится, обменивались любезностями со знакомыми. К министерской ложе они подошли только в конце антракта, когда на разговор времени уже не оставалось. Только необходимый минимум вежливых фраз. Но голос Лизы звучал вполне искренне:

– Ваше высочество, мне трудно передать мои чувства! Я бесконечно благодарна вам за возможность побывать на таком концерте!

– Рад, что смог быть вам полезен. Вам понравилась музыка?

– Конечно! Особенно Шуман и Бетховен.

– Это, наверное, ваши любимые композиторы?

– Да. Но Шумана я мало знаю. Еще я очень люблю Моцарта: