Игра по своим правилам (СИ) - Романов Герман Иванович

— Ваше императорское величество призывает беречь кровь русских солдат, но министерство финансов по своему обыкновению считает, что на этом нужно продолжать «экономить». Но это копеечные траты, в то время как на строительстве КВЖД потрачены сотни миллионов по необычайно высоким ценам, ничем не обоснованным. А у армии и флота не хватает самого необходимого, посмотрите, государь, как приходится выкручиваться из тяжелого положения собственными усилиями.

Заострять внимания на казнокрадство никак нельзя — все присутствующие в свите, так или иначе «запускали руки» в отпущенные средства. Но тут ничего не поделать — натура такая у человека, быть при деньгах и не «отщипнуть» немного, что из ротных сумм, или министерского бюджета. Но брошенную мысль все моментально усвоили, и теперь один влиятельный сановник, втянувший страну в маньчжурскую авантюру, окажется в весьма неприятном положении, благо претензий к нему накопилось многовато.

— Вот, кстати, занятная вещица, — Куропаткин подхватил английский охотничий карабин с оптическим прицелом. Он был один-единственный среди трофеев, к тому же принадлежал отнюдь не японцам, но должен был сыграть отведенную ему роль. — Принадлежал одному самураю, что вел охоту на русских офицеров, специально их отстреливая. Вроде как у англичан такая забава была принята в Крымскую войну, и японцы ее переняли.

— Так оно и есть, государь, — тут же раздался голос из свиты. — Мой отец при Альме так был в грудь ранен, одиночным выстрелом, а по роте не стреляли, то был меткий «охотник» со штуцером.

— Для британцев русские солдаты вроде наших медведей — звери, на которых «джентльменам» нужно «охотится». Вот желтолицые ухватки и перенимают, куда обезьянам до благородного поведения.

— Англичане все время нам гадят, чему ничему доброму своих союзников не научат — охоте на людей мерзостной, как в Африке на негров.

Куропаткин молча злорадствовал, слушая перешептывания свитских офицеров и генералов — многие из них «Туманный Альбион» на дух не переносили. И даже находящиеся тут завсегдатаи Английского Клуба предпочли промолчать — карабин с прицелом британский, а «снайпинг» ведь не только на бекасов — и на носорогов со слонами, на диких туземцев тоже принят. Да и отношение к русским «мужикам» в шинелях не лучше. Так что лучше промолчать, видя нахмурившегося царя.

— Сибиряки белку в глаз выбивают, чтобы шкурку не попортить. Макаки в тайге не водятся, но в Маньчжурии их достаточно бегает. А долг платежом красен — у нас так издавна ведется!

В тихом голосе монарха прозвучала такая неприкрытая ненависть, что Алексей Николаевич моментально понял, что получил не просто «индульгенцию», прямой и недвусмысленный приказ. На фронте германские «снайпера» немало досаждали русским, он читал рапорта о том, за ними сибиряки и охотились. А сейчас все начнется намного раньше — и вытянулся.

— Так точно, государь, бегают макаки, толпами. Винтовки есть, охотников много, умельцы имеются. Прицелов только нет…

— В Германии много чего закупить можно, — чуть выдвинулся полковник в кавалергардском мундире. — Тысячу этих оптических трубок прикажу там приобрести немедленно, на первое время хватит, кхе-кхе, для «охоты» на макак. А лучше две тысячи — чего мелочится на добром деле!

Князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон был не просто богат, а несметно, благо имелось многомиллионное состояние супруги. С ним Куропаткин раскланялся как со старым знакомым — благо еще одно «наваждение» было им уже забыто, напрочь изгнано из памяти. И вовремя слова произнесены были — император только благосклонно кивнул на них, давая свое «высочайшее одобрение» почину. И посмотрел на военного министра — пришлось молчаливо выразить полное понимание.

— Это, государь, пулемет на железной треноге, которая принята у наших моряков, — Алексей Николаевич увидел крайне заинтересованный взгляд царя, остановившийся на принятом к вооружению армии и флота образце изобретателя из САСШ Максима.

— Колесный станок очень неудобен, государь, а вот такой на треноге вполне легок, может переноситься на руках расчета. А если поставить на легкую рессорную повозку, с которой можно будет вести огонь, то наша кавалерия получит мощную поддержку в бою. Поверьте — команда из шести таких пулеметов отразит атаку кавалерийской бригады, нанесет потери и повернет вспять батальон инфантерии, который заменит на поле боя. Думаю, если в штате каждого нашего полка будет три таких команды, то вполне достаточно иметь состав в три батальона, с пулеметами в каждом. А кавалерийскому полку хватит и четырех эскадронов в штате, даже трех, при одной такой команде на «тачанках». На этих самых повозках — вон одна стоит, специально подготовили — из нашей формируемой конно-пулеметной команды!

— Дозвольте самому осмотреть, ваше императорское величество!

Отказывать долговязому генерал-инспектору конницы великому князю Николаю Николаевичу император не стал, вместе с ним отправился к «тачанке», а Куропаткин заспешил за ними.

Он ведь оказался невольным свидетелем долгой гражданской войны, где принимали деятельное участие на стороне большевиков целых две Конные Армии, в полках которых был целый пулеметный эскадрон на этих самых «тачанках». И мысль ведь простейшая — установить пулемет с возможностью осуществления быстрого маневра огнем, причем с лучшей проходимостью, чем у обычной орудийной запряжки. Но почему столь простая идея никому в голову из генералов не пришла, до нее додумался, если верить газетам, бывший вахмистр, ставший командующим «первой конармии».

И сейчас нельзя упустить долгожданный момент. Нет сомнения, что «Лукавый», а так называли великого князя за глаза его подчиненные офицеры-кавалеристы по словам молитвы («и избави нас от…»), тоже пожелает воспользоваться предоставленной случаем возможностью. Ведь на войну можно списать если не все, то многое…

Есть еще одни претенденты на «авторство» знаменитой по гражданской войне тачанки…

Глава 10

— Наша уловка сработала, Степан Осипович — недаром японцы гнались за нами до самого вечера. И сейчас, думаю, адмирал Того ушел либо вперед, но вряд ли далеко — мы держали высокую скорость. Или японцы где-то рядом — и как рассеется утренний туман, нас ждет бой. А он обязательно будет — у нас «поврежден» броненосец, а в таком случае необходимо его уничтожить. Вы бы сами упустили такой момент⁈

— Нет за мной такого греха, Михаил Павлович — гнался бы за неприятелем, сколько смог. И попытался бы оторвать «хвост».

— Вот и японцы бросились в погоню, вчера ведь Камимура дважды полез в бой, чтобы сбить нам ход — и с «Ретвизаном» ему это «удалось». Иессен с Шенсновичем так изображали «раненную куропатку», что я на какое-то время сам чуть не поверил. Им на театральных подмостках выступать, только туда наш броненосец не войдет.

Стоявшие на мостике адмиралы негромко рассмеялись. Сомнений в благополучном исходе предстоящего сражения у них не имелось — все же уже несколько раз сходились с японцами, и каждый раз вполне успешно. Хотя потеря «Петропавловска» с «Рюриком» наложила свой отпечаток, и Степан Осипович уже не рвался столь безоглядно в бой. Правильно оценивали японцев — вполне английская выучка, не дикие азиаты, маневрируют и стреляют не хуже русских, а снаряды так лучше.

К тому же сейчас у них банально больше сил — три больших и пять малых броненосцев против шести русских кораблей линии, при некотором превосходстве в мощи бортового залпа. Однако вряд ли адмирал Того предполагает, что к полудню русская эскадра может получить усиление в виде «Полтавы», которая вместе с двумя бронированными канонерскими лодками, а также с отрядом из всех боеготовых «соколов», служили резервом на тот случай, если противника удастся вытянуть дальше Шаньдуня, поближе к берегам Квантуна. И это было все, что мог выставить в сражении Тихоокеанский флот — других кораблей просто не имелось. Вот за помощью адмирал и отправил вчера после полудня «Новик». Шульц должен был добежать до Вей-хай-Вея. Севернее английской гавани, на полпути к Порт-Артуру, находился «Амур» с миноносцами французской постройки.