Моя несносная девчонка - Елена Рейн

же. Ручки, ножки, личико — все в нужном количестве. Хвоста нет… и, слава богу! Между прочим, у меня диплом есть. Отучилась и даже стипендию получала. Иначе ведь никак в моем случае. Инструктор по физической культуре — вот! Что не так?!

Да почему ведусь?!

Свободен!

Пусть шипит себе этот гусь под клюв и помалкивает.

В печенках сидит уже…

— И что же «хорошо»? — уточнил он ледяным тоном.

— Им подарки нужны, вот и терпят. А мне можно не скрывать своих истинных намерений к столь неприятному мужчине.

— Это ты про меня?

— Замечу, что отношения «повелитель-работодатель и работяжка» на сегодняшний день закончены и остались «мужчина и девушка». Так что уж извиняйте. Тешить ваше самолюбие не собираюсь.

— С чего решила, что во мне только деньги привлекают?

— А разве нет? Вы ведь тоже так считаете. Как там говорили про нас, корыстных женщин? — затянула паузу. — Уж напомните, а то самой неудобно.

— Лучше молчи, пока не высадил на остановке.

Моментально сработало. Отвернулась, кое-как сдерживая улыбку. Вот! Не понравилось? И мне тоже неприятно слышать в свой адрес его тупые комментарии. Нашелся мне, красавец!

Остановился рядом с домом. Сразу поняла, что сюда подгонит, когда проигнорировал мою просьбу остановиться там, где забирал сегодня.

Молча выходить было неудобно. Спас от грома и молнии. Спаситель, получается. Кусала губы, обдумывая, а потом тихо проговорила:

— Спасибо… — посчитав, что совесть чиста, только собралась смыться, как услышала:

— Ты права, так и будет: когда заканчиваются рабочие отношения, будет переходить на неформальные.

Напряглась. Это он о чем?

— Уточните, — тут же сказала, желая понять его мысль.

— Как только я тебя отпускаю, ты — женщина, а я мужчина.

«Женщина! Просто, без издевательских прилагательных. И на том была благодарна!» — подумала, понимая, что он не просто так сказал. Уточнять не стала. Быстро открыла дверь и выпрыгнула из машины, попадая под дождь.

«Ничего! Это пустяки! Главное — быстренько удрать от… мужчины».

Через пять минут сидела у двери, как ни печально. Пришла пораньше, только вот в дом не могла попасть. Закрылись изнутри. Прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, ощущая себя бомжихой.

Надо же…

И ничего не получалось: стучала и долбила ногами. Звать — это первым делом. Бесполезно.

И что обидно, я четко слышала, что кто-то ходит, но все равно не открывали. Батя. Только он мог так.

Матери нет? Что-то случилось?

Если вскрыть замок, нужно будет менять. А замки сейчас нормально стоят. Да и этому года нет.

Посидела и вновь начала тарабанить, не понимая, в чем проблема. В свою квартиру не могу попасть. Что за беспредел?

— Надоело! Я вызываю полицию! — закричала, проклиная все на свете. Честное слово, да сколько можно издеваться?

И тут чудо! Послышался шорох, и дверь открылась.

Стремительно вошла и увидела батю. Злого, то есть, трезвого.

— Что орешь как полоумная? Голова трещит… — взвинчено рявкнул он.

— Почему закрылся? — как-то сдавленно получилось сказать. Меня трясло.

Час! Я целый час сидела под дверью своей квартиры.

— Я не закрывался, сама не заходила, — буркнул он и поплелся в кухню.

Я за ним. Это же надо! Не закрывал он…

— Я слышала, что ты ходил!

— Я не ходил… — злобно выдал он.

— Где мама?

— Где ей быть? На диване… — бросил он, яростно откидывая грязную посуду в раковине. — Что за бабы живут в доме? Чистой тарелки не найдешь. И жратвы нет. Воспитали неблагодарную тварь, только орать может.

Видела, что он с каждой секундой все больше свирепеет и решила уйти. Так недалеко до драки. Его трезвого увидеть редко можно, но он еще хуже, чем когда пьяный. Бешеный.

Как понимала, хотел выпить, а нечего. Злился. В этом случае, если все же зацепится удачно, все крушит и ломает. Помню, один раз влезла и получила. Со сломанной рукой несколько месяцев ходила. Не могла работать, занимала у начальника. Батя толкнул со злости и я улетела на ванну. Поэтому в таком состоянии не сталкивалась.

Обняла себя за плечи и посчитала до пяти. Нужно успокоиться.

Да как тут успокоишься?! Никак!

И когда мой личный ад закончится?

Все же нужно уйти…

Направилась в зал. Подошла к дивану и присела на корточки. Хотела дотронуться до плеча матери, как услышала бухыканье. Она кашляла. Поднялась и притронулась ко лбу.

Температура.

— Мам, ты как?

— Ничего страшного, — сдавленно проговорила она — Голова болит. Дай таблетку.

Кивнула и пошла в свою комнату за аптечкой, вспоминая, что есть из таблеток и препаратов.

Через сорок минут мама спала, а я стояла у раковины и мыла посуду. От сиропа и жаропонижающего ей стало легче, а после теплого супчика, который заставила съесть, она даже улыбнулась.

В кастрюле еще остался куриный суп, приготовленный из последней грудки. Решила все убрать, а потом поужинать. Наконец-то!

Отец все ходил по комнатам и рычал. Не сомневалась, хотел выпить, а денег не было. В последнее время я матери деньги не давала, покупала продукты сама. Сколько не дашь, все равно ему вручала.

— Насть, ты это… дай две сотки? — выдавил он, заставляя себя. И еще по имени назвал. Припекло, видать.

— У меня нет. Ты разбил дорогую машину Орлова и теперь… я на трех работах вы…

— Мне надо… — перебил меня, не желая слушать.

— У меня нет.

— Ты лжешь! Для Зинки всегда есть, а для меня крысишь.

Обернулась и проговорила:

— Если нужны деньги, зарабатывай. Я уже устала вас содержать.

— Ты должна!

— Я обеспечиваю самым необходимым. На водку сам зарабатывай.

— Ну ты и сука!

— Благодаря твоей заботе, — бросила и только поставила последнюю чистую кружку на столешницу, как вдруг заметила боковым зрением тень, а потом грохот. Мужчина снес все, что было на