Вилла на Энсе (Аромат резеды) - Леонид Платов

С коротким криком Длинный Фриц отшатнулся, будто призрак поднялся перед ним из-под земли.

Несколько секунд было слышно только его прерывистое дыхание.

Снова на столе затрещал телефон. Длинный Фриц машинально протянул руку к трубке, но Герт отстранил его. Не спуская со своего противника глаз, он прикрыл дверь плечом и повернул ключ на два оборота.

— Ты не понимаешь, — пробормотал Каннабих. — Это важно для нас обоих… Я бы мог гарантировать тебе освобождение… Дорога каждая минута…

Герт покачал головой.

— Хорошо, — сказал Длинный Фриц. — Жизнь за жизнь, так?..

— И лютеол впридачу!

Длинный Фриц сделал движение.

— И лютеол?.. Ты не боишься продешевить. Ты жадный человек, номер двадцать три!

Внезапно он поднял на Герта глаза. Они были совсем белые от злобы и как бы пустые. Где-то в глубине их, будто в конце длинного коридора, замерцал, приближаясь, беспокойный огонек. Но Герт опередил Длинного Фрица и крепко схватил его за руку.

— Хорошо, — сказал тот через минуту тем же тусклым, невыразительным голосом. — Отпусти мою руку. Ты вывернешь ее.

Телефон на столе трещал не умолкая. Этот звук хлестал по напряженным нервам, и Герт рванул к себе провод. Телефон умолк.

В дверь постучали. Герт притиснул Длинного Фрица вплотную к столу, сдавил горло.

— Отвечай так, чтобы ушли! — шепотом приказал он и поднял молоток.

— Господин профессор, — донеслось из-за двери. — Прибыл мотоциклист от генерала. Советские самоходные орудия…

— Я спущусь через пять минут, — сдавленным голосом сказал Длинный Фриц. Я жгу документы.

Послышалось недоуменное покашливание. Кто-то продолжал топтаться у двери.

— Но, господин профессор…

— Я сказал: пять минут, — пробормотал полу задушенный профессор. Выполняйте, Готлиб!

Под тяжелыми шагами Готлиба заскрипели ступени винтовой лестницы.

— Послушай, Ганс, — начал Длинный Фриц, потирая шею. — Мы же учились вместе… Мы оба немцы… Вспомни наш маленький городок в Руре…

Не отвечая, Герт толкнул его к двери между шкафами, так как лаборатория, конечно, была где-то здесь, рядом с кабинетом.

Открылась длинная, уставленная столами комната. На них искрилась густая желтая жидкость в узкогорлых бутылях. Под потолком маленькие лампочки светили вполнакала.

— Где же выход? — спросил Герт.

— Сейчас, — ответил Каннабих, прерывисто дыша. — Я только выну ключи из кармана.

Он зазвенел связкой ключей и, отобрав один из них, вставил в замочную скважину. В стене приоткрылась щель. Длинный Фриц юркнул туда, как мышь, и захлопнул за собой дверцу.

Герт услышал тихое хихиканье.

Закрытая дверь была перед ним. Герт оглянулся. Больше в комнате не было никого.

Узкогорлые высокие бутыли стояли вдоль стен. Странная жидкость мерцала в них, переливаясь за стеклом всеми оттенками желтизны. Казалось, желтые стеклянные глаза вспыхивают и снова гаснут в полумраке.

Своды давили. Ни окна не было здесь, ни самой маленькой отдушины! А ведь ночь была на исходе. Должно быть, начинался рассвет.

Герту почудился слабый вздох, как будто рядом кто-то осторожно перевел дыхание. Он прислушался озираясь. Почему в стенах комнаты было еще несколько дверей, точно таких, как та, за которой скрылся Длинный Фриц? Куда вели эти двери?

Вздох повторился.

Внезапно Герт понял. Длинный Фриц не ушел от него, не мог уйти. Это были шкафы для реактивов, вделанные в стену, обычные в лабораториях.

Он с силой рванул к себе дверцу.

К его удивлению, она поддалась без сопротивления. Химик стоял в шкафу, вжавшись в угол, вытянув руки вдоль туловища, и, не мигая, смотрел на Герта.

Мгновение они стояли так.

Герт протянул руку, чтобы схватить изобретателя лютеола, но тот втянул голову в плечи, вывернулся и на цыпочках перебежал комнату.

Некоторое время они кружили у стола, перескакивая через стулья или отбрасывая их ногами. Это напоминало игру в пятнашки.

Дубовый стол разделял их. Ухватившись за его края, весь подобравшись, Длинный Фриц не сводил с Герта глаз. Стоило шагнуть Герту вправо, как он кидался влево. Герт останавливался выжидая, и он выжидал. Казалось, Фриц передразнивает движения своего преследователя.

Герт вспомнил, что в руке у него докторский молоток, с силой размахнулся и метнул его в Каннабиха. Тот успел отклониться.

Послышался звон и хруст стекла.

Желтые глаза в углу погасли. И тотчас же стало трудно дышать.

Секунду Герт смотрел на химика, который стоял неподвижно, держась за горло. В воздухе запахло резедой!

Пронзительно визжа, Длинный Фриц метнулся мимо Герта.

Лампочки, мерцающие под потолком, слились в длинную светящуюся линию. Каннабих, опередив Герта, повернул ключ и распахнул дверь на лестницу. По-видимому, он упал и скатился со всех ступеней, потому что винтовая лестница загудела.

На лестничной площадке перед Гертом вырос надзиратель. Лицо его было искажено гримасой, в уголках рта накипала пена.

Трясущимися руками эсэсовец поднимал маузер, смотря на Герта остекленевшими зрачками, не понимая, что происходит. Герт оттолкнул его и сбежал вниз.

Лютеол уже вырвался из кабинета. Газ мгновенно распространился по дому. Всюду хлопали двери, раздавались выкрики, грохотали по лестницам тяжелые сапоги.

Потух свет.

В коридоре Герта подхватила толпа, понесла к вестибюлю. Он постарался высвободить правую руку, чтобы прокладывать дорогу, левой зажал себе нос и рот. Кто-то упал, отчаянно завизжав. Герт успел переступить через него, но идущие сзади прошли по человеку, топча его сапогами.

Герту представилось, что гигантский смерч, захватив в свою орбиту весь этот дом, раскачивает его над землей вместе с обитателями, и он, Герт, один, несмотря на приступы тошноты и головокружения, сохраняет самообладание.

Толпа, колыхаясь, протащила Герта по лестнице, мимо рыцарей в латах, державших фонарики на острие мечей, и вынесла во двор к воротам.

Небо над головой светлело. Звезды были уже почти не видны.

Впереди ломали прикладами ворота, — ключей в суматохе не успели, не смогли найти. Затрещали выстрелы. Тюремщики начали палить друг в друга, чтобы скорее проложить себе дорогу вперед.

Ворота распахнулись. Между холмами протянулась лента шоссе.

Герт отделился от толпы, перескочил канаву и стал поспешно взбираться на высокое место. Он помнил, что лютеол, как всякий отравляющий газ, идет понизу, стелется по земле. Поднимаясь в гору среди высокой травы, он почувствовал, как все меньше стучит в висках, как свободнее дышит грудь.